Бирюков сделал глоток, но Холдейн не притронулся к бокалу. Речь шла, по крайней мере, о новой холодной войне, которая могла привести к войне горячей. Но англичанин знал русского достаточно долго, чтобы понимать, что этот человек не склонен к преувеличениям.
Холдейн спросил:
— Если Таланов возьмет на себя работу СВР, что будет с тобой, Стэн?
— Я обеспокоен хрупкостью нашей демократии. Я обеспокоен свободой русского народа. Я беспокоюсь об опасном перенапряжении, которое может вызвать широкомасштабная война с Западом. — Он улыбнулся и пожал плечами. — Но о собственных перспективах трудоустройства я не беспокоюсь.
Он добавил:
— У меня будет для тебя больше сведений. Нам обоим нужно поднять связи. Это займет время.
Холдейн усмехнулся от неожиданности:
— То есть, становишься моим агентом?
Директор СВР склонился над столом:
— Я обойдусь тебе дешево. Я не хочу ничего взамен, кроме уверенности в том, что Запад предпримет все необходимые политические шаги, чтобы помешать ФСБ усилить свое влияние над нашей внешней разведкой. Если вы опубликуете это, это может охладить головы Володину с Талановым.
Холдейн поймал себя на мысли о том, как эти сведения повлияют на его инвестиции в Европе. Он был, в первую очередь, бизнесменом. Но он выбросил из головы деловые вопросы и сосредоточился на том, чтобы вновь стать разведчиком.
Это оказалось трудно. Он не работал в МИ-6 уже почти два десятилетия. Он поднял руки в знак капитуляции:
— Я… Я действительно вышел из игры, друг мой. Конечно, я сразу же вернусь в Лондон и поговорю об этом со своими старыми знакомыми, а они уже найдут кого-то более подходящего для передачи твоих сведений.
— Нет, Тони. Я буду разговаривать только с тобой.
Холдейн медленно кивнул.
— Я понял. — На мгновение он задумался. — У меня здесь будут дела на следующей неделе. Мы сможем встретиться?
— Хорошо, но после этого нам нужно будет наладить обмен информацией.
— Согласен. Я не уверен, что смогу часто бывать здесь по ночам.
Станислав улыбнулся.
— Ты прав. Моя жена ничуть не менее опасна, чем директор ФСБ Роман Таланов.
— Не сомневаюсь, старина.
Президент США Джек Райан стоял у Южного Портика Белого дома рядом с женой Кэти и охранниками из Секретной службы по обе стороны от них. В Вашингтоне стоял ясный весенний день, с голубым небом и температурой около плюс пяти. Глядя на въезжающий в резиденцию черный «Форд Экспедишн», Райан не мог не думать о том, что это прекрасная погода для фотосессии на Южной лужайке.
Но фотографий сегодня делать не следовало, хотя встреча была официально назначена. Официальное расписание мероприятий президента было выложено в открытый доступ, и его мог видеть весь мир, но, тем не менее, ничего конкретного понять было нельзя. Записано было просто: «Частный обед в резиденции. 13.00–14.30».
И была бы воля госсекретаря Скотта Адлера, этой встречи не было бы вообще.
Но Райан был президентом Соединенных Штатов, и смог добиться своего. Этот гость был его личным другом, он был в городе, и Райан не видел ни одной причины, по которой он не мог бы с ним повидаться.
Пока они ожидали подъезда «Экспедишна», Кэти Райан наклонилась к мужу:
— А ведь он когда-то держал тебя под прицелом[16].
Это точно, подумал Райан.
Он хитро улыбнулся:
— Извини, милая, это секретная информация. Но ты ведь знаешь Сергея. Он мой друг.
Кэти игриво ущипнула мужа за руку и шутливо сказала:
— Они ведь его обыскали?
— Кэти… — Начал Райан голосом, в котором слышался упрек, однако потом шутливо добавил: — Черт… Надеюсь, да.
Старший телохранитель Райана, Андреа Прайс О» Дэй, стояла достаточно близко, чтобы услышать это.
— Если уж на то пошло, господин президент, я думаю, вы сами справитесь.
«Экспедишн» остановился, и один из сотрудников Секретной службы открыл дверь.
Мгновением позже из машины медленно выбрался Сергей Головко, бывший офицер КГБ и бывший глава российской Службы внешней разведки.
— Сергей! — Улыбнулся Райан и протянул ему руку.
— Господин президент, — ответил Головко и улыбнулся.
Кэти подалась вперед, принимая дежурный поцелуй. Она встречалась с Сергеем раньше и знала, что это был мягкий и добрый человек, несмотря на то, что случилось между ним и Джеком давным-давно.
Когда они повернулись и двинулись к Белому дому, Райан не смог не заметить, что Сергей выглядел заметно старше, чем во время их последней встречи. Хотя он и улыбался, но движения его были медленными и вялыми, а укрытые синим костюмом плечи сильно поникли.
Райан сказал сам себе, что это не удивительно. По статистике, средняя продолжительность жизни русского мужчины была около шестидесяти, а Сергею было уже за семьдесят. Плюс к тому, Головко провел последние две недели в наполненном выступлениями путешествии по Соединенным Штатам. Стоило ли удивляться, что он выглядел немного измотанным?
Да, Джек, подумал он. Все мы стареем.
Когда они вошли в Зал Дипломатических Приемов и направились к лестнице на второй этаж, Джек коснулся спины Головко:
— Как вы, друг мой?
— Все хорошо, — ответил Сергей. А потом добавил, пожав плечами. — Хотя сегодня с утра не очень. Вчера вечером, в Лоуренсе, штат Канзас, я съел то, что назвали барбекю-грудинкой. Судя по всему, даже мой железный русский желудок оказался к такому не готов.
Райан усмехнулся и приобнял своего старого друга.
— Мне жаль. Но у нас есть личный врач. Я могу пригласить ее, если ты считаешь нужным.
Сергей вежливо покачал головой:
— Nyet. Я в порядке. Спасибо, Иван Эмметович[17]. — Он быстро поправился. — Я хотел сказать, господин президент.
— Лучше «Иван Эмметович», Сергей Николаевич. Я ценю этот знак уважения к моему отцу.
* * *
Энтони Холдейн и Станислав Бирюков стояли в фойе ресторана «Ваниль», одевая пальто и заканчивая разговор. Когда они были готовы отправляться, старший телохранитель директора СВР сообщил по рации подгонять «Лэнд Ровер» Бирюкова ко входу.
Они пожали друг другу руки:
— До встречи через неделю, Энтони Артурович.
— Da svidaniya, Стэн.
Тони Холдейн вышел в дверь вместе с одним из охранников Бирюкова, который намеревался проверить улицу. Сам Станислав остановился в дверях, окруженный тремя телохранителями.
Когда Холдейн зашагал к обочине позади ряда внедорожников, чтобы поймать такси, Бирюков вышел из ресторана, оказавшись в восьми метрах позади англичанина. Как только он оказался между двумя клумбами, стоявшими по обе стороны от входа в «Ваниль» все вокруг заволокло вспышкой.
Долей секунды позднее налетели грохот и ударная волна.
Взрыв швырнул охранников на улицу, словно груду тряпья. Бронированный «Рэйндж Ровер» перевернулся, словно игрушечный, осколки выбитых стекол ранили прохожих за сто метров. Десятки сигнализаций взорвались в дикой какофонии, заглушая все, кроме самых громких криков, вызванных шоком и болью.
Дино Кадич выпрямился на сидении своей «Лады» на другой стороне парка. Нажимая кнопку отправки на своем телефоне, он опустился почти что ниже уровня окон, так как находился на пути разлета осколков, хотя его седан был, в целом, защищен углом здания банка.
Когда улеглись последние признаки взрыва, Кадич тронулся с места и выехал в вечерний поток. Он ехал медленно и спокойно, не оглядываясь на оставшиеся за спиной разрушения. Он лишь немного опустил окно машины и глубоко вздохнул, выдохнув целое облако табачного дыма.
* * *
Президент Джек Райан и первая леди Кэти Райан с гостем расположились в обеденном зале на втором этаже Белого дома, напротив Западного зала заседаний. Помимо них, на обеде присутствовали глава национальной разведки Мэри Пэт Фоули и ее муж, бывший глава ГРУ Эд Фоули.
Присутствие на частном обеде в Белом доме бывшего главы российской спецслужбы выглядело несколько сюрреалистично, особенно для этой небольшой группы, еще помнившей Холодную войну. Но времена изменились, и во многих отношениях.
Головко больше не был российским разведчиком — на самом деле, скорее даже наоборот. Он был частным лицом и бельмом на глазу для нынешних хозяев Кремля. Госдепартамент предупредил президента Райана, что если русские узнают об этом обеде, они смогут объявить его провокацией. Джек неохотно согласился, но только частично: он распорядился провести встречу неофициально и вообще всячески держаться «тише воды, ниже радаров».
Сергей Головко ушел из разведки три года назад и почти сразу же стал заметен, потому что, в отличие от большинства начальников разведки в России, не подался в политику или бизнес. Наоборот, Головко вышел на пенсию и начал выступать против siloviki — этим термином в России называли членов разведывательных органов и военных, ставших высокопоставленными и сильными политическими лидерами. Кремль был до отказа заполнен бывшими шпионами и офицерами, работавшими вместе тесно сплоченной командой, чтобы заполучить и удерживать власть, используя те навыки, которые они получили на своих предыдущих постах — контролируя каждый аспект общественной и личной жизни.
