скажем, что сдадим склад в обмен на амнистию.
— Чего? — удивился Колоб.
— Это как нам дали амнистию за вакцину, — сказал Уинстон.
— Второй раз прокатит?
— Придумай лучше.
ЗиС гнал, отчаянно сигналя. В непрерывно воюющей стране все водители знали, что военный шофер опасен со всех сторон. А если на тебя летит отчаянно бибикающий грузовик защитного цвета, то надо убраться подальше с его пути. Еще дальше, чем уступал бы дорогу скорой.
Погоня заметно отстала на мосту. Преследователи, увидев ленту с шипами, затормозили в пол. Никто не рискнул пройти поворот на двух колесах. Будь ты хоть какой ас, но вокруг город, люди.
— Убрать! — раздалось по громкой связи от одной из машин.
Сбоку выскочил гаишник и рывком сдернул ленту с пути. Едва он освободил полосу, обе машины стартовали с пробуксовкой и свернули налево.
— Там же толпа народу будет, — сказал Студент, — Чертовы бюрократы.
— Рабочий день два часа как закончился, — ответил Колоб, — Там максимум ночной сторож. Никто не грабит обкомы, потому что искать и наказывать будут не МВД, а МГБ.
— В Швеции говорят, что лучший муж это госслужащий. В шесть часов он выходит с работы не уставшим, и газета у него уже прочитана, — сказала Ингрид.
Уинстон подумал, что учреждения бывают разные. В Министерстве Правды ему случалось работать и по 14–16 часов подряд. В Министерстве Изобилия же рабочий день в 10 часов уже считался редким, хотя и возможным событием.
На перекрестке с Литейным горел красный во все стороны автомобилям и пешеходам. Похоже, после стрельбы в центре города полиция перешла в режим повышенной готовности, и приказ остановить все движение в центре никого не удивил. ЗиС выехал на середину улицы и на максимальной скорости, на которой мог войти в поворот, свернул направо, на Литейный, а потом сразу налево, на Шпалерную, гда остановился со следом горелой резины.
Легковушки, потеряв секунды на выезде с моста, почти догнали ЗиС и повторили маневр. Скрипя тормозами, они влетели в узкую улицу. Студент отлично представлял, как здесь можно пройти повороты направо-налево на скорости, и какая свобода маневра будет при управляемом заносе.
При управляемом заносе никакой свободой маневра и не пахнет. Пахнет только жженой резиной от шин и от тормозных колодок. В нужный момент ЗиС дал задний, проехал высокими колесами по капоту первого преследователя и воткнулся рамой в капот второго, пробив радиатор. Потом переключил передачу и погнал дальше по Шпалерной.
Оперативники на задании не пристегиваются. Столкновение бросило их вперед. Хотя опытные сотрудники и успели сгруппироваться, они потеряли время, когда можно было обстрелять кабину или запрыгнуть в кузов. Вывести же из строя тяжелый грузовик обстрелом из пистолетов сзади крайне затруднительно. Максимум можно пробить камеры на задней оси, но он и на двух осях уедет.
ЗиС резко затормозил у здания обкома.
— Вроде здесь, — неуверенно сказал Студент.
Он доехал до главного входа, точнее, до главного входа в главное здание. Но обком это комплекс, где много входов. На любой могут спросить пропуск, но как там соединяются подвалы и под каким зданием этот «13»?
— Давай, времени нет, — сказал Колоб, — Если не тот вход, засядем внутри, потребуем переговоров.
— У меня полмагазина, — сказала Ингрид, — Патроны у кого-нибудь есть?
— Держи, — Студент протянул ей «Вальтер», — Из него не стрелял ни разу.
Все выскочили из машины и побежали к дверям. «Смешно будет, если там просто закрыто, потому что рабочий день закончился», — подумал Уинстон.
Дверь оказалась незапертой. Значит, Ленинград оказался ближе к Лондону, чем к Стокгольму. Здесь тоже госслужащие могли перерабатывать.
— Товарищи! — за стойкой поднялся пожилой вахтер, — Предъявите пропуска! Рабочий день закончился, приема нет.
— Стоять! — крикнул Колоб и выстрелил в потолок.
Уинстон увидел за спиной вахтера шкафчик с ключами за стеклом.
— Покажи ключи! — он направил пистолет на вахтера.
— Опоздали вы, — хмыкнул вахтер и повернулся к шкафчику, — Вам какие?
— Подвал, — он положил на стойку свой ключ, — Бирка из вашего здания?
Тем временем, с лестницы спустилась нетрезвая толпа и остановилась перед тремя остальными налетчиками. Человек двадцать, примерно пополам мужчин и женщин. Кто-то полусонный, кто-то рыгает, кто-то идет парочкой в обнимку, остальные просто навеселе. Они даже песню пели, спускаясь.
— Товарищи, что происходит? — вперед вышел невысокий лысеющий мужчина в расстегнутом пиджаке.
31. Глава. Взгляд со стороны закона
Вчерашние события в мире криминала хорошо встряхнули бойцов невидимого фронта. По всем каналам, сначала по неофициальным, а потом и по официальным прошло оповещение, что в городе нестабильная криминогенная ситуация. Всех сотрудников МГБ оторвали от текучки и рутины и направили «на усиление». Рядовых — по улицам. Лейтенантов — по объектам инфраструктуры. Капитанов — по музеям военной тематики. Майоров — по статусным учреждениям, в том числе, отличника боевой и юридической подготовки в обком.
Товарищу майору юстиции Родина выдала евросигнал, рацию, мягкий бронежилет второго класса защиты и пистолет Макарова с наплечной кобурой и запасным магазином. И задачу. Присутствовать в здании обкома с начала рабочего дня до последнего сотрудника. Сверхурочные будут оплачены.
Владимир Валентинович, он же Володя, к своим тридцати пяти сделал неплохую карьеру. Майор госбезопасности, награды, ведомственная квартира в престижном районе. Примерный семьянин. Жена, двое детей. Еще и спортсмен, первый разряд по боевому самбо. Отличная биография.
На самом деле, он с детства мечтал заниматься военной разведкой или охотиться на шпионов. Но приходилось заниматься политическим сыском и ловить всяких клоунов, никто из которых не производил впечатления достойного противника. Хоть в МВД переводись для работы по цеховикам и организованной преступности. Но в плане доходов и вообще жизненного комфорта перевод в МВД стал бы таким шагом вниз, что семья бы категорически не поняла. Сделать бы что-то стоящее, найти среди «политических» настоящего иностранного агента. Чтобы руководство оценило и перевело на более серьезную работу, ловить акул, а не мойву.
Володя хорошо запомнил вчерашнюю сводку происшествий. Не то, чтобы он всерьез ожидал нападения на обком, но с точки зрения профессиональной деформации он не мог не подумать, какое нападение здесь может произойти.
Бандиты, похоже, готовятся к войне. Даже те, у кого нет собственного схрона с оружием, то есть, совсем мелочь. Налет на музей это беспредел по меркам города, и без крайней необходимости такого никто бы делать не стал. Может быть, это даже и не местные. Или какая-нибудь наглая молодежь, которая только-только свернула на преступную дорожку и хочет громко заявить о себе.
Зачем блатным нападать на обком? Ни один сотрудник не является борцом с преступностью, и нельзя
