достигнуть каких-то «политических» целей убийством в стенах обкома. Никто тут не представляет ценности, и все абсолютно взаимозаменяемы. Если только взрывать обком целиком, но это уже терроризм, а не уголовщина. Террористы, если они и собирались сделать что-то подобное, сейчас залегли бы на дно и ждали, пока улягутся волны, поднятые блатными.
Но есть овеянная десятилетиями непрерывной войны традиция. Партийные функционеры получали право на ношение оружия. И табельное оружие. В армии выдавали пистолеты уставного образца. От гражданских бюрократов не требовался однообразный вид одетыми по форме и с полной выкладкой. Они, если и носили свои пистолеты, то исключительно скрытым образом. Поэтому партийной элите разрешалось выбрать себе оружие по каталогу, содержавшему в том числе и европейские модели.
За потерю пистолета наказывали как за потерю партбилета, поэтому большинство владельцев не таскали оружие с собой, а бережно хранили в сейфах на работе. То есть, если банды настолько нуждаются в оружии, чтобы среди бела дня нападать на музеи, то в обкоме они найдут несколько десятков исправных пистолетов с патронами в простеньких железных ящиках, которые начинающий медвежатник откроет за пару минут.
Среди бела дня они, конечно, не пойдут. Они и в музей-то пошли до открытия для посетителей, но после того, как зашли работники и отключили сигнализацию. Значит, самое опасное время или утром, или вечером.
Утро прошло нормально. Рабочий день большинства сотрудников штатно закончился в 17 часов, хотя многие ушли немного раньше.
Вечером Володя сделал обход сверху вниз и спустился в вестибюль на первый этаж. Он еще утром присмотрел себе место не на виду.
Большинство сотрудников покинуло здание. Сначала те, кто не работает с гражданами. Потом те, кто вел прием, а приемные отделы работали до 18. Остался в своем огромном кабинете Первый секретарь. Он часто задерживался, у больших начальников всегда ненормированный рабочий день. Второй секретарь закрылся с любовницей. В бухгалтерии смели со столов бумаги, быстренько накрыли поляну и бодро звенели стаканами, отмечали чей-то день рождения. Кроме этого, в сумме по зданию остались после рабочего дня несколько рядовых сотрудников, которые по одному уходили после 19 часов и сдавали ключи на вахту.
Рация просигналила о срочном голосовом вызове.
— Сто семнадцатый, — ответил Володя.
— Диспетчер. Поступило сообщение о взрывном устройстве в обкоме партии. Вертолет с саперами в воздухе. В здании остались люди?
— Человек двадцать на разных этажах.
— Немедленно организуйте эвакуацию.
— Есть.
Володя побежал наверх и порадовался, что он заранее записал, в каких кабинетах остались люди и вычеркивал тех, кто сдавал ключи на выходе. На четвертом этаже оставался один человек. На третьем — двое. На втором — бухгалтерия с уже пьяной компанией.
На улице послышался характерный шум. Володя выглянул в окно и увидел, как прямо перед зданием садится МИ-8.
Из вертолета выскочили шесть человек в пятнистых комбинезонах спецназа и одна немецкая овчарка. Все побежали к обкому, а вертолет взлетел, чтобы припарковаться в более подходящем месте.
— Товарищ Первый секретарь, поступило сообщение о взрывном устройстве. Прошу срочно покинуть здание.
— Есть покинуть здание, — серьезно ответил Первый. Быстро сгреб бумаги со стола, сунул в открытый сейф, щелкнул ключом и поспешил на выход.
В отличие от мелких начальничков, которые чуть что, начинают качать права, высшее руководство всерьез воспринимает сотрудников органов, которые говорят что-то важное. Бытие определяет сознание. Простой человек привык при виде милиционера думать, что тот, как у них принято, подошел докопаться, срубить палку, развести на взятку или просто поглумиться от нечего делать. Поднявшись на ступеньку-другую, человек от такого отношения еще не отвык, но уже считает, что имеет возможность и необходимость защищаться. Высшее же руководство понимает, что уж их-то по пустякам беспокоить не будут, и если сотрудник просит покинуть здание, то дело действительно серьезное.
Не в пример сложнее оказалось выгнать на улицу пьяную толпу. Еще и никого не оставить на этаже, потому что, например, Верочка блюет в туалете, а Никита и Константин Викторович только что вышли в курилку. Поскольку мужчине заходить в женский туалет неприлично, несчастную Верочку пришлось уговаривать выйти вместе с Людмилой Ивановной. Надо еще в мужской туалет заглянуть на всякий случай.
В мужском туалете происходила явная аморалка. Мужчина с кольцом и девушка без кольца.
— По какому праву! — возмутился женатик.
— МГБ!
— Да не мычи ты, мужик. Скажи по-хорошему, чего тебе надо. В очередь на квартиру стоишь?
— Гражданин, я тут не моральный облик проверяю. В здании бомба. Срочная эвакуация.
— Мы не можем выйти вдвоем из мужского туалета. Там же люди, — женатик осторожно выглянул в коридор.
— Сейчас отправлю всех вниз.
Выбежал в коридор.
— Спускайтесь!
— А Сергей Сергеевич в туалете?
— Он вас догонит.
— Он сможет?
— Я ему помогу.
— Девочки, а где Танюша?
— Кто?
— Таня Пономарева, такая маленькая блондинка на каблуках. Она вышла Верочку проверить и потерялась.
— Спускайтесь, я ее найду.
— Мы без Танюши никуда не пойдем.
— В здании бомба!
— Точно бомба? — Сергей Сергеевич вышел из туалета, — Вы ее видели?
— Я говорю то, что вам положено знать.
— То есть, может бомбы и нет никакой?
— Мы бы еще чай попить успели, — сказала Людмила Ивановна.
— Ой, а я торт не убрала, он же засохнет, — сказала другая женщина.
— Если вы немедленно не покинете здание, я напишу докладную, что вы пьянствовали на рабочем месте.
— У нас вообще-то обком. Мы с товарищем Первым секретарем дружим. На нас кто попало докладные не пишет.
— А я майор МГБ. Немедленно покиньте здание.
— Я тоже майор, — вступил Сергей Сергеевич, — Ну почти.
— Девочки, а что у вас тут происходит? — Танюша незаметно выскочила из мужского туалета.
— Срочная эвакуация.
— Срочная-срочная, даже чая не попьем?
— И не говори. Вечно у них все не вовремя.
Когда Володе удалось согнать компанию вниз по лестнице, он чувствовал себе пастушьей собакой, гонящей стадо. Не стрелять же в потолок. В обкоме-то.
На финишной прямой появились вооруженные бандиты. Широкоплечий главарь. С ним мужчина за тридцать, вроде бы интеллигент, и девушка в короткой юбке и неприлично просвечивающей белой блузке. Непонятно, человек в клетчатом костюме у стойки вахтера с ними или нет.
— Стоять! — крикнул возглавлявший банду круглолицый здоровяк и выстрелил в потолок.
Хорошо быть бандитом. Тебя сразу все слушаются. Или нет? Толпа остановилась, и граждане наперебой начали возмущаться. Это плохо. На инструктажах говорили, что в России национальный вид спорта стоять безоружным и лаять на вооруженного. Могут спровоцировать бандитов, а те, похоже, готовы стрелять.
Володя протолкался вперед.
— Товарищи, что происходит? — спросил он.
— Это налет! — сказал бандит и провел пистолетом на
