В одном углу лежала груда коричневого стекла – битые пивные бутылки.
В другом – напитавшийся влагой и разбухший эротический журнал формата «дайджест». На обложке женщина наклонилась над стулом. Ее юбка задралась, демонстрируя верхний обрез сетчатых чулок и черные трусики. Картинка не показалась Бену особенно сексуальной, и он не смутился, когда Беверли посмотрела на нее. От влаги кожа женщины стала желтой, а сама обложка сморщилась, отчего на лице женщины появились морщины. Ее сладострастная усмешка превратилось в похотливую гримасу мертвой шлюхи.
(Годы спустя, когда Бен вспоминал эту историю, Бев внезапно пронзительно вскрикнула, отчего все вздрогнули – они скорее не слушали историю, а заново переживали те события. «Это была она! – взвизгнула Бев. – Миссис Керш! Это была она!»)
И пока Бен смотрел, молодая/старая шлюха с обложки эротического журнала подмигнула ему. Завиляла задом в непристойном приглашении.
Похолодев, но весь в поту, Бен отвернулся.
Билл распахнул дверь слева от себя, и вслед за ним они вошли в комнату со сводчатым потолком, которая когда-то была гостиной. Мятые зеленые штаны свисали с люстры. Как и подвал, комната показалась Бену слишком большой, длинной, как товарный вагон. Гораздо более длинной, чем дом, каким он смотрелся снаружи…
«Так то снаружи, – заговорил в голове новый голос, шутливый, визгливый, и Бен внезапно осознал, отчего в душе все онемело – он слышал самого Пеннивайза. Клоун говорил с ним по какому-то неведомому внутреннему радио. – Снаружи все кажется меньше, чем на самом деле, верно, Бен?»
– Уходи, – прошептал он.
Ричи – бледный, напряженный – повернулся к нему:
– Ты что-то говоришь?
Бен покачал головой. Голос пропал. Бен посчитал, что это важно. Это хорошо. Но при этом
(снаружи)
он все понял. Дом этот – особое место, некий портал, возможно, один из многих, через который Оно находило путь во внешний мир. Этот вонючий, гниющий дом, где все было не так. Он не только казался очень большим; стены и потолок пересекались не под теми углами, перспектива нарушалась. Бен только миновал дверь из прихожей в гостиную, и от остальных его отделяло расстояние, чуть ли не большее, чем Бэсси-парк… но, удаляясь, они, казалось, увеличивались, вместо того чтобы становиться меньше. Пол стал наклонным и…
Майк обернулся.
– Бен! – крикнул он, и Бен увидел тревогу на его лице. – Догоняй! Мы потеряем тебя!
Бен едва смог расслышать последнее слово. Оно с трудом достигло его ушей, как будто остальных уносил скорый поезд.
Внезапно перепугавшись, Бен бросился бежать. Дверь за его спиной захлопнулась с глухим стуком. Он закричал… и что-то, казалось, пролетело по воздуху у него за спиной, раздув рубашку. Он оглянулся, но ничего не увидел. Тем не менее сомнений в том, что что-то пролетело, у него не возникло.
Он догнал своих друзей. Запыхавшись, жадно глотая воздух, и мог бы поклясться, что пробежал не меньше полумили… но, оглянувшись, увидел, что дальняя стена гостиной от него в каких-то десяти футах.
Майк ухватил его за плечо, сжал чуть ли не до боли.
– Ты напугал меня, чел. – Ричи, Стэн и Эдди удивленно уставились на Майка. – Он выглядел таким маленьким, – объяснил Майк. – Словно отстал на милю.
– Билл!
Билл оглянулся.
– Мы должны следить за тем, чтобы все держались рядом друг с другом. – Бен тяжело дышал. – Это место – как зеркальный лабиринт на ярмарке или что-то такое. Мы можем потеряться. Я думаю, Оно хочет, чтобы мы потерялись. Разделились.
Билл какое-то мгновение смотрел на него, плотно сжав губы.
– Хорошо. Мы в‐все де-ержимся друг друга. Никто не о-отделяется.
Они все кивнули, испуганные, сбившись в кучку у двери из гостиной. Стэн коснулся рукой птичьего атласа в заднем кармане. Эдди держал в руке ингалятор, сжимал его, разжимал, снова сжимал и разжимал, как дохляк весом в девяносто восемь фунтов, пытающийся нарастить мышцы с помощью теннисного мяча.
Билл открыл дверь, и они увидели узкий коридор. Обои с гирляндами роз и эльфами в зеленых шапочках отклеивались от пропитавшейся водой штукатурки. На потолке желтели неровные пятна протечек. Тусклый свет пробивался сквозь грязное окно в другом конце коридора.
Внезапно коридор начал удлиняться. Потолок поднялся, уходя ввысь со скоростью ракеты. Размеры дверей росли вместе с уходящим потолком. Лица эльфов вытягивались, делались враждебными, глаза превратились в кровоточащие черные дыры.
Стэн закричал и закрыл руками глаза.
– Э-э-это не на-а-а-АСТОЯЩЕЕ! – крикнул Билл.
– Настоящее! – крикнул в ответ Стэн, закрывая глаза маленькими кулачками. – Настоящее, ты это знаешь. Господи, я схожу с ума, это безумие, это безумие…
– С-с-смотри! – проревел Билл Стэну, всем остальным, и Бен, у которого кружилась голова, увидел, как Билл присел, а потом подпрыгнул, вытянув над собой сжатую в кулак руку. Сначала его кулак не касался ничего, а потом послышался сильный удар. Побелка посыпалась из того места, где больше не было потолка… а потом он появился. Коридор снова стал коридором, узким, с низким потолком, грязным. Но стены уже не уходили в вышину. И Билл стоял перед ними, глядя на них, покачивая окровавленную руку, обсыпанную побелкой. А над его головой в мягкой от сырости штукатурке отпечатался четкий след его кулака.
– Не-е-е на-а-астоящее, – повторил он Стэну, им всем. – Всего лишь ло-ожная ли-и-ичина. Как хэ-э-э-эллоуиновская ма-маска.
– Для тебя – возможно, – тупо ответил Стэн. На его лице отражались потрясение и ужас. Он озирался, словно уже не понимая, где находится. Глядя на Стэна, ощущая кислый запах пота, струящийся из его пор, Бен, которого победа Билла переполнила радостью, снова испугался. Стэн вплотную подошел к предельной черте. Еще чуть-чуть, и он забьется в истерике, возможно, начнет кричать, и что тогда будет?
– Для тебя, – повторил Стэн. – Но, если бы я попытался такое проделать, ничего бы не вышло. Потому что… у тебя был брат, Билл, а у меня нет никого. – Он опять огляделся, сначала посмотрел в гостиную, воздух в которой сделался темно-коричневым, таким густым и туманным, что они едва различали дверь, через которую входили, потом перевел взгляд на коридор, более светлый, но при этом и какой-то темный, какой-то грязный, какой-то совершенно безумный. Эльфы танцевали на отслаивающихся обоях под гирляндами роз. Солнце светило в стекла окна в дальнем конце коридора, и Бен знал: если они дойдут до окна, то увидят дохлых мух… разбитое стекло… и что еще? Доски раздвинутся, сбрасывая их в смертельную темноту, где загребущие пальцы дожидались, чтобы схватить всех и каждого? Стэн, конечно, прав, Господи, ну как они могли пойти в логово Оно, прихватив с собой два идиотских серебряных шарика и гребаную рогатку?
Он видел, как паника Стэна перескакивает от одного к другому, к третьему, совсем как пожар в прериях, раздуваемый ветром. От паники округлились глаза у Эдди, отвисла челюсть у Бев, словно она ахнула и забыла закрыть рот, а Ричи обеими руками подтолкнул очки к переносице и принялся вертеть головой, выискивая преследующего их дьявола.
Они дрожали, готовые броситься врассыпную, забыв предупреждение Билла держаться вместе. Они прислушивались к набравшему силу урагана ветру паники. Словно во сне Бен услышал голос мисс Дэйвис, помощника библиотекаря, читающей маленьким деткам: «Кто идет по моему мосту?» И он видел их, малышей, совсем крошек, наклоняющихся вперед, с застывшими и серьезными лицами, а в их взглядах стоял вечный вопрос любой сказки: обведут монстра вокруг пальца… или Оно набьет брюхо?
– У меня никого нет, – проверещал Стэн Урис и вдруг стал таким маленьким, совсем маленьким, чтобы проскользнуть в щель между половицами, словно письмо. – У тебя был брат, чел, но у меня никого нет!
– Е-е-есть! – проорал в ответ Билл. Он схватил Стэна, Бен решил, что сейчас Билл врежет ему, и мысленно застонал: «Нет, Билл, пожалуйста, так поступил бы Генри, если ты это сделаешь, Оно убьет нас всех прямо сейчас».
