Ознакомительная версия.
— О, какие люди! — изобразил искреннюю радость генерал при виде посетителей, входящих в его кабинет.
— Добавь традиционное: и без охраны, — хмыкнул Грязнов, пожимая Федору руку. — Ты на него, — он ткнул пальцем в Турецкого, — не греши, я тут не в качестве группы поддержки, а исключительно затем, чтобы вы потом, после вашего высокого заседания и прений сторон, если таковые состоятся, не разбежались в разные стороны, а составили бы мне компанию. Есть мысль поужинать. Нет, надеюсь, возражений?
— Чего это вдруг? — Фролов взглянул на Грязнова с подозрением.
— Ну если ты ужинаешь вдруг, а не как все люди, по необходимости, сделаю для тебя исключение. Посоветоваться хочу. По личному делу. А где ж с тобой еще можно пересечься? Не на Житной же. Вот и повод.
— Да? — как-то недоверчиво произнес Фролов. — А что за дело-то?
— Как говорила когда-то моя бабка, на сто тысяч целковых.
— Ну да, откуда твоя бабка могла такие числа знать? — натянуто улыбнулся Фролов.
— Барнаул, дорогой, — нравоучительно заметил Грязнов, — откуда моя бабка родом, всегда на золоте сидел. Для них это — не суммы, понял? В школе надо было не пропускать уроков, тогда б не задавал глупых вопросов.
— Ох ты, гляди, какие мы! — Фролов даже руками развел.
— Такие! — Грязнов погрозил потолку указательным пальцем и показал на один из стульев у длинного стола для заседаний. — А это что за перец? — Всем было ясно, кого он имел в виду.
— Ах этот? — небрежно спросил Фролов, почему-то тоже глядя на пустой стул. — Это, мужики, забавный тип.
— В цирке работает? — наивным голосом спросил Турецкий.
— Почти, — горько усмехнулся хозяин кабинета. — Есть у нас такой мало известный милицейский Благотворительный фонд. Оказывает вспомоществование сотрудникам МВД, пострадавшим в Чечне. Ну вот и…
— И что, всем помогает? — изумился Грязнов. — Так на это же целого государственного бюджета не хватит, а ты — какой-то фонд!
— Там хитрая ситуация, — начал объяснять Фролов. — Есть учредители, есть члены фонда, разовые взносы, процентные отчисления, прочие доходы. А в сумме получается вполне солидно, хорошее дело делают, — вздохнул главный московский гаишник.
— Это ты сам знаешь или тебе сказали, Федя? — не отставал Грязнов.
— Славка, да что с тобой? — засмеялся генерал, но несколько натужно. — Хочешь подробней узнать, спроси. Он сейчас подойдет. Бывший полковник вэвэ по фамилии Брусницын. Зовут Игорем Петровичем. Нормальный мужик, так мне кажется.
— Погоди, Федор, — встрял Турецкий, — а какое отношение он имеет к моему делу? То есть к тому наезду?
— Он как бы представитель ответчика.
— А кто ответчик? — продолжал интересоваться Турецкий. — И имеет ли он право?..
— Имеет, — ответил Фролов. — Я поинтересовался, мне доложили, что по этой части вопросов к нему не возникало. И оценит, и оплатит.
— Оценку уже произвели. — Турецкий вынул из кармана акт и протянул Федору.
Тот развернул, посмотрел и… заразительно захохотал. На вопросительные взгляды, продолжая смеяться, ответил наконец:
— Ну, мужики, ну, ей-богу, цирк! Триста баксов, а мы!..
— Да вот и я ему говорил. — Грязнов быстро взглянул на Турецкого и едва заметно подмигнул ему. — И на кой тебе хрен возиться, Саня? Ну были бы еще хоть бабки приличные, а то? Не слушает старых друзей, принципиальный, блин! Не знаю, может, по-своему и прав… А чей он представитель, этот, как его, Брусницын, да? Не он же наехал? Ему-то чего? Какая радость?
— Наехал там один мудак, — поморщился Фролов, будто его заставляют говорить о чем-то чрезвычайно неприятном. — Да вот транспорт был не его.
— Привет! — перебил Вячеслав, спокойно усаживаясь у длинного стола. — Ты ж сам помогал мне пробить номер. Депутат Госдумы, за что ж ты его так неуважительно, старик?
— Да не депутат совсем наехал! Его машиной воспользовался один его знакомый. Предприниматель. Земляк, что ли. Хрен их всех разберет. Короче, там у них уже целый скандал, понимаете?
— Ничего не понимаю, — продолжал настаивать Грязнов. — Машина одного, ездит другой, ДТП устраивает третий, а угрожает пострадавшей вообще четвертый! Федя, либо я сам уже тот, кого ты только что назвал красивым именем на букву «эм», либо… Черт его знает, что…
— Вот именно, — подтвердил Федор, — об том, как говорится, и речь. Сплошной «кроксворд», мужики, если разобраться, — засмеялся он неестественно. — С одной стороны, депутат, уважаемый человек, который ни сном ни духом, с другой — тот Мамонов…
— Постой! — насторожился Грязнов. — Это какой такой Мамонов? Как его зовут?
— Его? — даже растерялся Фролов, будто случайно оговорился. — Его… зовут… а как его зовут?
— Не Гришкой случайно? Григорий Семенович — не он?
— Кажется. А что, он тебе знаком? Сейчас придет этот… уточнит.
— А чего уточнять? Кто ж в Москве не знает Мамона Каширского? «Законник», две судимости по статьям сто шестьдесят третьей, сто семьдесят третьей, сто семьдесят девятой — вымогательство, лжепредпринимательство, принуждение и так далее, — перечислял Грязнов. — Хороший уголовный букет. И чего он хочет?
— Откуда я знаю. Думаю, хочет, чтоб было тихо. Помнишь, как еще при Брежневе говорили? На три «ша» — штоб штало шпокойно. Но это, надо понимать, не он и хочет, а те, кого он невольно втянул в разбирательство. — Фролов снова взглянул в акт: — Какие-то триста баксов, а вони поднялось!..
— Черт с ней, с вонью, — небрежно отмахнулся Турецкий, — ты лучше скажи, Федор, полковник-то какое к ним всем имеет отношение? Что-то я никак не пойму!
— А полковник… — словно маленькому, стал едва не по слогам объяснять Фролов, — бывший полковник, а ныне президент Благотворительного фонда «Юпитер» и одноименного охранного предприятия с благотворительными, естественно, целями выделяет органам милиции хорошие иномарки, которые используются нами и в собственных служебных целях, и в качестве сопровождения. Кстати, и этот самый ЧОП, который при фонде, он тоже «Юпитер», охраняет в основном вип-персон, крутых бизнесменов, ну и прочих, кто может себе позволить охрану на машинах с милицейскими номерными знаками. Понимаешь теперь? Поэтому и возникший шум, как я могу себе представить, сразу нескольких важных персон с ходу задел! Мы ж начали расследование, а куда оно приведет?
— Логично, Федя. — Грязнов с сумрачным выражением лица покачал головой. — Действительно, трудно представить — вор в законе в «мерсе» с депутатским номером и в сопровождении милицейской охраны! Тебя ж первого и спросят, — Слава взглянул на приятеля, Фролов помрачнел, — куда смотрел? Почему бандит с «мигалкой» раскатывает? А если дальше копнуть? К примеру, а кого это наш якобы милицейский Благотворительный фонд на самом-то деле ублаготворяет? Так не взять ли нам его за причинное место и не пощупать ли на этот самый предмет, а, как считаешь?
Тяжко вздохнул Фролов, но ответил:
— Так тебе и позволили…
— А если не спрашивать позволения, тогда что?
— Авантюрист ты, Вячеслав Иванович. Мне, между прочим, по этому поводу уже второй день с твоей Житной звонят. Знаешь, зачем?
— А то! «Закрой ты это дело, Федя, к едреной матери! Надорвешься». Так?
— Практически слово в слово. Только «надорвешься» ты первый сказал. Остальные считают, что я — не полный идиот и сам все прекрасно понимаю, — произнес Фролов.
— Ну что, Саня? — Грязнов устроился на стуле верхом. — Будем спускать собак на этот «Юпитер», который явно не прав, или погодим? Пожалеем товарища?
— Давай посмотрим, как вести себя будет. Полезет в бутылку — поможем скоренько достать дна. Поведет себя пристойно, отдадим акт и снимем проблему. Но в уме оставим, ага? Как там? — подмигнул Турецкий. — Два пишем, три — в уме.
— А ты, Федя? — Грязнов вместе со стулом повернулся к Фролову.
— А чего я? Я как вы.
— Так, может, — с хитрой ухмылкой сказал Грязнов, — мы пока малость погуляем, а ты ему наедине, так сказать, объясни, как себя следует вести? Чтоб не затягивать разговор, а то какой же после этого дружеский ужин? И поставим на деле крест. Временный, ага, Саня?
— Ты озвучиваешь мои мысли, Славка, — улыбнулся Фролов.
Фролов «провел работу», и, когда Турецкий с Грязновым вернулись в его кабинет, атмосфера была самой доброжелательной. А господин Брусницын — тот просто светился радушием.
Он уже посмотрел оценочный акт и предложил ремонтные работы провести в собственном «сервисе», уже давно и успешно действующем при «Юпитере», обещая все сделать в наилучшем виде. И в кратчайшее время, включая доставку автомашины на ее обычную стоянку, у дома на Фрунзенской набережной. Президент Благотворительного фонда был сама любезность. Создавалось впечатление, что этим делом он занимается всю свою жизнь и оно доставляет ему несказанное удовольствие. Еще бы — делать людям приятное! Так для того и фонд существует! И не просто приятное — иной раз жизненно необходимое! Все это он проговаривал как бы на ходу, не оставляя места и времени для каких-либо вопросов. Да и о чем еще рассуждать, о чем спрашивать, если и без того все предельно ясно.
Ознакомительная версия.
