Ознакомительная версия.
– Но это за пределами района, – пояснил группник, – а здесь хоть бы один завалящий родничок…
– Так то на карте! – ухмыльнулся старший сержант и с видом явного превосходства добавил: – А так ручьи до истоков и километр, и два иногда тянутся.
– Точно? – на всякий случай спросил Морин.
– Без брехни! – Димарик приложил правую руку к груди, словно давая торжественную клятву. – Проверено!
– Тогда что же получается? – Старший лейтенант взглянул на зелёный рисунок карты по-новому. – «Чехи» двигались в этом направлении… Если считать, что вот этот ручей тянется дальше, здесь вполне может находиться база?
– И вот здесь. – Маркитанов показал на место чуть правее, но тоже рядом.
– Возможно, – согласно качнул головой Морин, – но сначала мы заглянем сюда.
– Не принципиально, – в свою очередь согласился Димарик, и снова у него был такой вид, будто только от него зависело принятие этого решения. А начавший убирать карту Морин озвучил план дальнейших действий:
– Тогда пять минут на сборы, и топаем.
– Командир, может, сперва перекусим?
– Но мы же тут целый час… – удивленно развёл руками Морин.
– Команды не было, – отрезал старший сержант, и группник понял, что допустил оплошность.
– Хорошо, – кивнул он, досадуя на собственную несообразительность. – Полчаса – и двигаем.
– Ухалов! – приложив ладонь к губам, тихо позвал Маркитанов развалившегося неподалеку радиста. – Пробегись по тройкам и передай: быстро перекусить, через тридцать минут начало движения.
Отправив радиста на выполнение командирского приказа, Димарик начал рыться в своём рюкзаке, а старший лейтенант снова погрузился в раздумья.
– Я вот что не понимаю, – Морину всё ещё не давало покоя утреннее «происшествие», – ну, почему нельзя ввести полный запрет на вход в лес на время ведения боевых действий на территориях контртеррористической операции? Вот так просто взять и объявить, что любой, кто оказывается в лесу, считается террористом и уничтожается. Оно ведь, как ни посмотри, а половина всех этих грибников, охотников, ягодников, лесорубов – боевики или пособники боевиков. У боевиков продукты тоннами, снаряжение мешками, весь лес в схронах с боеприпасами. «Чехи», что, всё это на горбушках таскают? Ни хрена! Им это добро подвозят на тракторах и машинах лесорубы и прочие мирные жители. А добрые дядечки в Москве хотят и рыбку съесть, и… А, блин! – Морин с досады махнул рукой. – Я почему согласился тела заныкать? Потому что понял: если захотят сделать козлом отпущения – сделают. В приказе что написано? Уничтожать противника! А что это был именно противник – надо ещё доказать. Они в нас стреляли? Нет! – он надолго замолчал, а потом вдруг зло и презрительно бросил: – Сволочи! – При этом, кто именно есть эти сволочи – то ли боевики, то ли сидящие в кабинетах дядечки, было не совсем понятно.
– Командир! – Димарик погладил ствол своего автомата. – Не бери близко к сердцу. А сделали мы всё правильно. Вот завалим кого ещё, возьмём оружие, тогда и эти фотки в дело пустить можно будет.
– Можно, – не стал спорить с доводами старшего сержанта Морин. – Вот только когда это ещё будет?
– А мы спешим? – широко улыбнулся Маркитанов. – Кстати, командир, давай я первым в головняке пойду?
– Нет, – в этом вопросе старший лейтенант был непреклонен. – Для тебя задача определена.
– Нет так нет. – Старший сержант хоть и хотел идти первым, но слишком «заморачиваться» этим вопросом не собирался. – Я тогда к пацанам пошёл.
– Иди. – Морин взглянул на часы. До означенного времени начала движения оставалось двадцать две минуты. Он свернул карту и, глядя вслед уходящему Димарику, достал из бокового кармана рюкзака банку паштета…
В этот день до предполагаемого местонахождения базы они так и не добрались. Конечно, время позволяло, и они вполне успевали это сделать, но подойти к ней (если она наличествовала) группа могла лишь ближе к вечеру. Вступать в бой в ночи (если таковой случится) старшему лейтенанту не хотелось, и он принял решение прекратить движение, сесть на ночную засаду, а уже утром, с новыми силами, продолжить поиск.
Первая половина ночи пролетела незаметно. Измотанный движением, а ещё больше переживаниями по поводу утренних событий, Морин сразу же уснул и проснулся для проверки бдительности дозорных лишь далеко за полночь. На небе светила полная луна, ползущие по небосводу тучки текли в воздушных потоках, каким-то необъяснимым образом минуя ночное светило. Денис откинул спальник и вылез из-под полиэтиленового полога, при этом несколько холодных, сконденсировавшихся на внутренней поверхности плёнки капель шлёпнулись ему за пазуху, заставив зябко поёжиться. Зевнув, он встал на ноги, потянулся и неслышно двинулся по позициям группы.
– Чи, – раздался справа едва слышный возглас, и по звуку голоса Морин угадал сидевшего на «фишке» Морзобитова.
– Свои, – тихонько отозвался старший лейтенант и, сменив направление движения, оказался подле младшего сержанта, притулившегося к чёрному стволу дерева. – Бдишь? – спросил он, ибо ничего лучшего на ум не пришло.
– Бдю, – ответил Морзобитов, и удовлетворённый ответом Денис двинулся дальше.
А вот в следующей тройке командира группы ждал неприятный сюрприз. От занятых ею позиций шло дружное умиротворённое посапывание. Не таясь, старший лейтенант прошёлся по позиции, вынул из рук стоявшего в охранении Пронькина тяжёлый «Печенег» и, убрав его за дерево, со всего размаху влепил спящему сочную оплеуху.
– А? Что? – ошеломлённо подскочил пулемётчик, но новый удар, теперь уже в грудь, заставил его брякнуться на задницу. В лунном свете проштрафившемуся удалось сразу распознать бьющего. – Что, командир? Что?!
– Спишь, сука! – прошипел группник, добавляя к оплеухам и ударам в грудь пинок под зад.
– Задумался, командир, задумался я!.. – пролепетал Пронькин, даже не пытаясь защищаться.
– Задумался? – новая оплеуха. – Где ствол, гад? Где ствол?!
Только тут избиваемый опомнился и зашарил по сторонам в поисках своего оружия.
– Командир, хватит, командир! – проснувшийся от шума и подскочивший сзади старший тройки рядовой Иванов попытался остановить проводимую Мориным экзекуцию.
Впрочем, тот уже сам решил, что на первый раз уснувшему и этого будет достаточно. Он бил сильно, но аккуратно. Излишне вредить здоровью собственного бойца Морин не собирался, но проучить следовало, причём так, чтобы завтра об этом знали все. А не бить он просто не мог, подобное не прощалось… А если бы прощалось – то могло выйти боком всем.
– Так, обезьяны… – обратился старлей уже ко всей тройке. – Если хоть одна гнида до утра уснёт… – Он выдержал паузу, чтобы дать возможность бойцам самим прочувствовать возможные последствия, – я проверю… – и, повернувшись, зашагал прочь.
– Командир, а ствол? – жалобно прохрипел обезоруженный Пронькин.
– За деревом! – не останавливаясь, бросил старший лейтенант, раздвигая вставшие на его пути кусты орешника, и через мгновение его фигуру поглотили ночные сумерки.
В остальных тройках всё было относительно спокойно. Денис на минуту задержался подле Овечкина, немного «потрещал за жизнь» с Киреевым и вернулся к своей днёвке. Радист, сержант Синявский, что-то бормотал, выходя на связь с отрядом. Ухалов спал, завернувшись в плащ-палатку. Всё было тихо и спокойно. Опустившись на колени, Морин передёрнул плечами от внезапно проскользнувшего по спине озноба и, юркнув под полиэтиленовый полог, лёг спать, укрывшись спальником. За оставшееся до рассвета время старший лейтенант ещё дважды вставал и проверял несение службы, но, слава богу, больше происшествий в эту ночь не было.
А утро оказалось неприветливо-хмурым. Лёгкий туман, окутавший предгорья, принёс влажность, волглый воздух холодил кожу разведчиков, вылезших из уютного тепла спальных одеял. Едва ли не раньше всех поднявшийся командир группы определил время до начала движения – сорок минут. Утренний моцион, лёгкий перекус, скорее угадываемое, чем слышимое шуршание собираемого имущества, команда «вперёд», и разведывательная группа специального назначения двинулась в указанном направлении. Шедший в авангарде младший сержант Морзобитов ступал медленно, как и было приказано, внимательно поглядывая по сторонам и вслушиваясь в раздающиеся в лесу звуки: вот тренькнула в вершине деревьев птица, вот настороженно «хоркнул» потревоженный кабан, вот где-то впереди рухнула, обломившись, сухая ветка… Один раз Юрию послышался чей-то приглушённый возглас, и, тотчас опустившись на колено, он предостерегающе поднял руку. Выждал несколько минут, прислушиваясь, ничего не услышал и двинулся дальше. Прошло ещё два часа, Морзобитов пересёк небольшую полянку и, углубившись в заросли лещины, начал подниматься на пологий склон тянувшегося с севера на юг хребта. Следовавший за ним Грымза вошёл в кустарники, Сайфутдинов ещё только-только пересекал встретившуюся им на пути поляну.
Ознакомительная версия.
