Завернутый в бандану «макаров» оттопыривал мой карман, рукоятка цепляла пояс штанов и мешала идти. Я не обращал внимания на мелкие неудобства, часто перебирал ногами и думал о забвении. Забегая вперед, скажу – я заблуждался относительно собственной ненужности и безвестности. Я недооценивал современный мир, которому, как оказалось позднее, много позднее, позарез необходим пережиток прошлого со стальными кулаками. Хотя, насчет «позарез» я несколько преувеличиваю, однако «несколько», не намного. Впрочем, обо всем по порядку...
На чем я остановился? Ага! Я остановился на перекрестке. Повертел головой, подумал и свернул вправо. Пять минут ковылял по незнакомому пустынному переулку, пока не вышел наконец к рынку. Вышел к прямоугольнику рынка с незнакомой, тыльной стороны.
Сориентировавшись, я не поленился заложить крутой вираж, обойти рынок и примыкающий к нему бар по большой дуге. Вот и улочка, где я столкнулся с мусоровозом, а вот и забор кооперативных гаражей. А это чего возле бара? А возле бара разворачивается автомобиль. Черный «БМВ», который, помнится, стоял припаркованный подле вишневых «Жигулей». Сразу вспомнились близнецы-бильярдисты, коим я поломал челюсти.
Я почему-то думал, что «Бумер» принадлежит браткам, любителям бильярда, ан нет! Братков, безусловно, увезла карета «Скорой помощи», на «Бумере», скорее всего, отчаливает узкоглазый бармен.
Черная иномарка разворачивалась медленно, человек за рулем не ахти какой водила. Может, рискнуть? Подбежать к тачке, пока она выруливает, тормознуть и вручить бармену ПМ со словами: «Пушку передай ментам и скажи, мол, цирк с мордобоем заказал сам Махмудбеков, дабы иметь повод наехать на сэра Хомяка...»
Идея хорошая, но черт его знает, кто на самом деле прячется за тонированными стеклами «БМВ»? Мне и так сегодня везло, нечего искушать судьбу сверх всякой меры, а то еще вдруг...
Вдруг «Бумер» остановился. Открылась передняя левая дверца, из авто вылез... Я угадал! Из автомобиля вылез бармен! Чего это у него в руках? Зонтик. Парень раскрыл зонтик, сделал шаг, еще, открыл капот, склонился над обнаженным автомобильным чревом. Зря я сомневался в благосклонности Ее Величества Судьбы!
Парнишка поправил чего-то механическое в моторе, захлопнул капот, обернулся, и тут оказалось, что под зонтиком он уже не один.
– Привет, труженик коктейльного производства!
– Я... я не слышал, как вы подошли.
– Ха! Я не подошел, я подкрался. Улавливаешь разницу? Чегой-то у тебя в кулаке зажато? В том, который держит ручку зонтика?
– Ключи.
– От машины? Побоялся в замке оставить? Правильно, осторожность никогда не помешает. Дай-ка мне ключики. Не бойся, твоя тачка мне ни к чему. Просто я тоже осторожный, дай.
Я высунулся под дождь, размахнулся и бросил ключи метров за десять, в лужу подле ступенек к запертым дверям рынка.
– Поговорим, ты пойдешь ключи искать, а я тем временем исчезну. Понял?
– Понял. У меня в машине мобильник...
– В смысле, поговорим, и, как расстанемся, ты сразу позвонишь куда надо и стукнешь, да?
– Нет-нет! Я к тому, что вы можете забрать мобильник, если сомневаетесь.
– Ты умный парень. Приятно с тобой иметь дело, честное слово! Поверю тебе, пускай телефон остается, где лежит. Видел, как я азеров метелил?
– У меня косоглазие, при стрессе так глаза косят, клянусь, дальше носа ничего разглядеть не способен.
– Ах-ха-ха! Ну, ты молоток, друг! И ментам тоже самое сказал?
– Приблизительно...
– У меня к тебе просьба, умник. Завтра сходи в ментуру и... Хотя, погоди. Слушай, ты Хомяка знаешь?
– Лично незнаком. Друзей его знаю, иногда заходят рюмочку пропустить.
– Отлично! Найди друганов Хомяка и передай, что я выполнил заказ Гудрата. Ясно?
– Передам обязательно.
– Молодчина. На-ка, хватай... – я залез в нагрудный карман куртки, зацепил кончиками пальцев пять зеленых сотенных купюр. – Хватай полтонны баксов. Это задаток от Махмудбекова, верни деньги Гудрату. О’кей?
– Можно, я деньги друзьям Хомяка отдам? Можно, они сами их Гудрату передадут?
– Ха! Ты мне нравишься все больше и больше. Можно! Так и сделай. И вот еще, момент... – Я вытащил из бокового кармана завернутый в бандану «макаров». – Пушку сдай ментам, хорошо?
– Если не жалко, оставьте бандану, не разворачивайте...
– Почему?
– Бандану увидят, опознают и быстрее поверят, что я с вами встречался, а не подобрал пистолет с асфальта.
– С тобой, честное слово, просто страшно трепаться! Ты такой сообразительный, сил нет! Все запомнил, кому чего передать?
– На память не жалуюсь.
– Вот и отлично. Давай иди, шукай ключи, и смотри мне, не оглядывайся.
– Не сомневайтесь, все сделаю, как вы велели. Найду ключи, поеду домой, высплюсь, а утром всем все передам.
– Спасибо, умник. Прощай.
– И вам спасибо за то, что сказали «прощай», а не «до свидания».
– Ах-ха-ха... – Я рассмеялся вполне искренне, от души, хлопнул парня по плечу, и на этой веселой ноте мы расстались. Каждый пошел в свою сторону: парень искать ключи, я же скользнул к забору кооперативных гаражей искать в темноте тропинку, которая сравнительно недавно вывела меня к заведению под вывеской «БАР».
Бесшумно растворившись в темноте, я на всякий случай оглянулся, увидел спину парнишки-бармена и успокоился окончательно. Действительно, смышленый парень не по годам, такой все сделает, как надо, и с его помощью завтра начнутся заковыристые разборки с участием ментов, хомяков и азеров.
Фантазировать на тему предстоящих разборок я поленился. Все фантазии абсолютно бессмысленны. Как и чего будет, куда, как говорится, кривая выведет, я вряд ли сумею предугадать, да мне это и безразлично, если честно. Я своего добился – пальнул из пушки по воробьям, образно выражаясь, и на все сто девяносто девять процентов уверен – делегация олигархов с рынка ни завтра, ни послезавтра, ни через месяц в деревеньку под Тверью не приедет. О крестьянах, нарушителях правил и понятий рыночной торговли, забудут, уже забыли, не до них, сирых.
Скоротав дорогу, размышляя о забвении и об особенностях человеческой памяти, я, хвала Будде, без всяких приключений добрался до ворот, за которыми промок, заждавшись седока, мой верный стальной конь. Гаражный сторож получил от меня еще одну зеленую десятку, вручил мне сбереженный шлем, попытался склонить к совместному распитию горячего чая возле теплой электрической печки, но я отказался. Пора ехать, путь предстоит не близкий, а на мокрой дороге особенно не разгонишься, себе дороже. Снова повезет – доберусь к утру.
Встречу поутру Мирона, совру – дескать, все же успел вчера перед самым закрытием положить деньги на книжку, а знакомая вдовушка среди ночи меня выставила, мол, не сумел ее, знойную женщину, ублажить как следует. Надо бы не забыть, когда буду менять номера мотоцикла и прятать в секретку костюм байкера, еще и побриться. Хотя бы дедовским мечом. Мирону скажу – вдова сначала велела бороду сбрить, чтоб не кололась, а потом пинками из койки погнала...
Рассуждая о мелочах, подгоняя стык в стык сюжетные линии легенды про сберкассу и про вдовушку, я нахлобучил шлем на промокшую голову, опустил забрало и, махнув на прощанье гостеприимному сторожу, выехал за кооперативные гаражные ворота. На повороте с тихой улочки к окольцевавшей Москву дороге я обогнал черный «БМВ». Быть может, это была машина смышленого бармена, а может, и нет. Номерных знаков «Бумера» я не разглядел, и на мой мотоцикл водитель черной иномарки, уверен, даже и не взглянул.
Дождь медленно, но верно утихал, в ушах свистел ветер, я устал немного, однако, то была приятная усталость. Я сделал, что хотел, протестировал себя лишний раз и оценил собственную работу на четверку с минусом. Зато развлекся на «пять с плюсом», разнообразил, так сказать, серые крестьянские будни.
Домой я добрался только к полудню. После дождя потеплело, и над дорогой клубился такой туман, что временами приходилось ехать со скоростью спортсмена-перворазрядника по спортивной ходьбе. Вдобавок к туманным неприятностям я порезался, когда сбривал рыжую щетину с подбородка. А когда переодевался в крестьянские одежды и натягивал левый сапог, балансируя на правой ноге, самым глупейшим образом поскользнулся и упал, штаны перепачкал – ужас! Короче, денек, что называется, не задался. Не зря, ох, не напрасно древние с опаской относились к везению. Мне чертовски везло во время рыночных разборок, и вот пришлось расплачиваться: страдать в тумане, вытирать кровь с подбородка, чистить штаны.
Тянуло в сон, но я решил не ложиться, подождать до вечера. Есть хотелось не меньше, чем спать, и я занялся приготовлением пищи. Нынче я решил себя побаловать, накрыть стол, противоречащий всяким умным диетам. В закромах холодильника нашлась припасенная к Новому году баночка икры. В погребе отыскались собственного приготовления маринованные огурчики величиной с дамские мизинчики. Картошечка с укропом прела в печи, в морозильнике охлаждался шкалик «Смирновской», предназначенный для гостей, ибо крестьянин Кузьмин не пьет, у него язва. Я резал сало тонкими ломтиками, а подпорченное туманом, царапиной и выпачканными штанами утреннее настроение медленно, но верно налаживалось.
