мной, возможно, следили (но не те два идиота), Ломарь отправился в лучший из миров, а я – нет. Еще и дел натворил, приняв участие в ликвидации маленькой диверсионной группы. Какой смысл меня убивать, если вся полученная от Ломаря информация давно отправилась по адресу?
В этих рассуждениях я не силен. С логикой и здравомыслием у наших украинских коллег не всегда гладко. Расстрелять в упор ответственного офицера ФСБ – это значит, что все службы встанут на дыбы, и хрен тогда осуществишь задуманное. Но если поковыряться в движке – чтобы сломался, но не сразу; проделать «хитрую» пробоину – чтобы вскрылась течь, но не быстро…
Какая польза от сторожей на спецпричале? Сидят в будке да смотрят телевизор. Подходит катер или машина по суше – высовываются. Собаки по причалу не бегают. Зайти с моря, сделать черное дело – это в принципе реально. Но зачем? Я все равно не понимал. Не факт, что все случится в нужном месте. Не факт, что меня не подберут. Предупреждение? Ну, хорошо, предупредили…
Тонущая лодка все больше напоминала целящуюся в небо зенитку. Мотор ушел под воду, вода заливала задний отсек, пассажирские сиденья. Промокли ноги.
Я перелез вперед, пристроился на пассажирском кресле. Герметичные целлофановые пакеты имелись в сумке, которую я брал с собой на соленое озеро. В один я упаковал служебное удостоверение с бумажными деньгами, в другой пистолет (хорошо, что «АКСУ» остался в джипе). Рассовал все это во внутренние карманы жилетки.
Угол крена увеличивался. Ноги снова захлестывала вода. Задняя часть посудины полностью утонула – над водой покачивалась только «шапка» мотора. Меня уже вдавливало в спинку сиденья. Часы на запястье – водонепроницаемые (я очень на это надеялся).
Вздохнув, я отцепил с внутренней стенки борта спасательный круг, начал изворачиваться, влезая в него. Пришлось протолкнуть его ниже подмышек – а то я напоминал какое-то чучело с растопыренными конечностями. Этот «кринолин» дико мешался. Я сообразил, что не спрятал телефон. Ладно, может, попробую еще позвонить…
В лодке что-то затрещало, процесс затопления ускорялся. Вода поднялась до колен. Нос целился в небо под углом 45 градусов.
На что я рассчитывал? Надо было сразу переваливаться в воду и тихо грести к ближайшему берегу (я, кстати, еще не разобрался, какой из берегов ближайший). Но я сидел и ждал у моря погоды, как будто процесс затопления еще можно было повернуть вспять.
Вода поднялась до пояса, я снова куда-то звонил! И снова гадкая тишина в эфире – безопасность, мать ее! Со спасательным кругом на поясе мобильности не было никакой, я попытался перелезть через ветровое стекло и повалился обратно. Я схватился за него обеими руками, выломал к чертовой бабушке – стеклопластик хренов! Начал карабкаться вперед, извиваясь, как сверло.
Я перебрался на миниатюрную переднюю палубу с заглублением, спустился в него. Сумку я оставил на сиденье – в ней не было ничего ценного, если не считать саму сумку. Осталось время отдышаться и подумать. О чем?! Для чего Иисус приходил на землю?
Я начал судорожно извлекать пакет с документами, убрал в него телефон, затолкал подальше. Готов к глубокому погружению, «Наутилус» хренов? От лодки осталось меньше трети, и та стала стремительно тонуть. Бурлила соленая вода за бортами. Скрылся руль, разломанное ветровое стекло.
Пока, с учетом сложившейся ситуации, я вел себя правильно. Однако под занавес решил сглупить. Не надо было дергаться – замереть и ждать, пока море само ко мне придет. Лодка бы утонула, а я бы остался. Но нет, дернул черт вылезти из своего последнего убежища, чтобы перевалиться за борт. Можно подумать, опаздывал!
В корпус была вмурована стальная рукоятка, я зацепился за нее спасательным кругом, когда переносил центр тяжести. Я потерял равновесие, меня вывернуло, и, падая в воду, я ударился виском о борт – при этом не успел закрыть рот и от души наглотался соленой воды…
Я потерял сознание, но остался жив и даже на плаву – круг держал. Состояние было мерзкое, меня мутило, рвало. Я кашлял, хрипел, не мог понять, что со мной происходит. Круг оказался не по размеру – явно с «чужого плеча», руки смыкались над головой, и я проскальзывал через круг, как нитка через игольное ушко!
Я вцепился пальцами в пластичный пенополиуретан, намотал на кисть шнур-леер, прикрепленный к кругу. Страх заставил прийти в себя. Я был не один в этих водах!
Сознание мутилось, но кое-что я понимал и видел. Ко мне подходила небольшая яхта – видимо, ее я и имел честь наблюдать в дальних водах минут пятнадцать назад. Яхта довольно странная, я бы даже сказал, старомодная. Раза в полтора длиннее моей лодки (светлая ей память), белая надстройка с белой палубой, темно-коричневые борта. Рубка управления – в центре, металлический навес над задней палубой. Обычно современные яхты делают остроносыми, а у этой бак был закруглен, из-за чего посудина напоминала тупорылую акулу. И почему я это заметил?
Я подался к яхте с просветленной головой. Она разворачивалась, перед носом возникала корма – отполированная площадка чуть выше уровня воды. Затем ограждение, ступень, миниатюрная задняя палуба… Суетились люди, парень с девушкой. Последний был по пояс обнажен, в шортах до колен. Девушке чуть больше двадцати – распущенные вьющиеся волосы, топик, шортики – это было все, что я успел разглядеть, и то странно…
Мужчина спрыгнул на кормовую платформу, присел на корточки, одной рукой держась за ограждение, другую протягивая мне. У него было открытое приятное лицо, выражающее озабоченность.
– Давайте, хватайтесь! – крикнул он. – Я держу!
Девушка тоже перелезла, закусила губу… Я плохо помнил, как меня извлекали из воды, я снова ударился – лбом, плечом. Они нервно шутили, подпрыгивали, вытаскивали меня вместе с кругом из морской пучины. У меня подкашивались ноги, мы с трудом помещались на этой крошечной площадке.
– Димка, ну что завис, давай его на палубу! – возмущалась девушка. – Я сама не могу, у меня сил мало! – У нее был приятный южнорусский говор, она гримасничала, много жестикулировала.
Можно себе представить – самое настоящее спасение утопающего! Разъезжались ноги, я несколько раз падал, потом избавлялся от своего спасательного круга. Меня хотели затащить в каюту, но передумали – такую тушу (да еще и мокрую) по лестнице не спустить, можно только сбросить.
– Димка, давай его на верхнюю палубу! – частила девчонка. – Посмотри, он же весь мокрый!
– Даша, я прошу прощения! – сдавленно смеялся парень. – А почему он должен быть сухим? Мужчина, вы можете за что-нибудь держаться? Я вас убедительно прошу, а то я вместе с вами сейчас свалюсь в воду, и тогда нашей Дарье станет очень туго!
Я
