Такого говнюка, как он, еще поискать стоит. Лицемер, бабник, наркоман и просто психопат. Его волнует лишь растущая аудитория прихлебателей. Он лезет в самую гущу не потому, что хочет всем правду донести. Ему важно быть первым в рейтинге таких же жабоёбов, Малит. Правда… Кому нужна правда, где две монахини пытались остановить вторжение Вавилонской блудницы в наш мир, когда для рейтингов выгоднее свалить все на разборки банд. Человечество охотнее поверит, что это учинил какой-нибудь выживший из ума бомж, которому надоело кидаться в жителей приюта говном и по-тихому отливать в кастрюли с едой, пока все спят, чем принять правду.
– Меня удивляет ваш гнев, сестра, – улыбнулся демон. – Вы думаете, что сказка про банды – моих рук дело? Отнюдь.
– Знаю. Ты палец о палец не ударил, чтобы выставить эту бойню разборкой банд, – буркнула Оливия, закуривая новую сигарету. – Они сами это выдумали. Иначе отец Джозеф рассказал бы им твою легенду. Но он ничего не помнит. Вообще ничего. Нет, спасибо тебе, конечно, огромное, что прикрыл наши задницы, но наивность людская вызывает одну лишь тошноту и желание засунуть в жопу Ветроулли пулемет и нажать на гашетку. Ты посмотри, демон! Мир же ебанулся и катится на дно без вашей помощи. Спятившие поп-звезды прошлого рекламируют какие-то средства от облысения, тысячи лже-пророков обещают вечную жизнь в обмен на деньги и секс, а новый телефон является предметом желания всех подростков мира. Они, блядь, отсосать за него готовы!
– И переспать с бездомным в подворотне готовы, – меланхолично добавила Регина, смотря рекламу.
– И это тоже. Поэтому я смотрю Телепузиков, черноглазый, – не сдерживаясь, рявкнула Оливия, вызвав у демона усмешку. – В этой бредовой антиутопии по крайней мере есть солнце, которое выглядит, как младенец на спидах. Есть зеленая лужайка и голубое небо. А еще есть смех. Но все равно жизни там гораздо больше.
– Большой Брат? – уточнил Малит, закуривая черную сигарету. Демон заинтересованно посмотрел на Оливию, чья ярость утихла, когда Регина молча подвинула ей чашку с мороженым.
– Он самый, – фыркнула та, орудуя ложкой в лакомстве. – А еще непонятные бесполые твари, одна из которых явно трансвестит и латентный пидор. Ты вот задумывался, кстати, какого они пола?
– Телепузики?
– Да, блядь. Телепузики. Ну Тинки-Винки, Дипси, Ля-Ля и По. Вряд ли они уебищные дегроды-гермафродиты, которые жрут синтетическую жратву, по очереди пердолят робота-пылесоса с шизофренией и вечно обнимаются, – уточнила Оливия. Монахиня немного успокоилась, когда мороженого в её тарелке убавилось ровно наполовину, но в голосе все еще сквозила ехидца и гнев. – Смотри. По логике Тинки-Винки и Дипси – мальчики, а Ля-Ля и По – девочки, так?
– Возможно.
– Но Тинки-Винки часто наряжается в балетную пачку, носит бабскую сумку и корчит из себя пидора. А может, он и есть баба? Запросто, если принять во внимание тот факт, что спариваются эти ублюдки антеннами. Но… У Тинки-Винки и По антенны имеют отверстие, в то время, как у Дипси и Ля-Ля нет. Значит с дырками – девочки, а без дырок – мальчики. Ну, фаллические символы и все в таком духе.
– Или еще одна версия, – скучающе протянул демон, доливая в кружку кофе. Оливия нахмурилась и, наклонив голову, кивнула, велев тому продолжать. – Тинки-Винки, Дипси и По – мальчики, а Ля-Ля – единственная девочка. Причем По – это умственно отсталый телепузик. Этим объясняется ласка по отношению к нему другими телепузиками.
– Сечешь фишку, черноглазый, – рассмеялась Оливия. – Вариантов масса, на самом деле, но то, что Телепузики далеко не так просты, это факт. Они меня успокаивают, когда я насмотрюсь бреда, который генерируют тоннами Ветроулли и ему подобные говноеды.
– Как вам удавалось избегать проблем с законом? – спросил Малит и тут же развел руками: – Просто любопытно.
– Ты не поверишь, на что способны отчисления в двадцать процентов от контракта, – улыбнулась Регина и, нахмурив брови, вздохнула. – Полиция берет дороже всего, хоть у нас там и сидит знакомый, который задницы наши прикрывает. Все зависит от итогового результата. Порой изгнание проходит без особых сложностей и незапланированных жертв.
– А иногда натуральные кровь, кишки и прочие вакханалии, – хмыкнула Оливия. – Как вчера. После таких приключений мы, обычно, меняем место жительства и имена. Тяжела жизнь бесогонов, черноглазый. Но довольно о нас. Какого хрена ты приперся так рано? У нас утро начинается в двенадцать, а сейчас только половина десятого.
– Предпочитаю сделать дело, а потом отдыхать. Не забывайте о нашем договоре, – сверкнул белыми зубами демон. Он кашлянул и, достав из кармана свернутый пополам лист, протянул его Оливии. – Наше первое дело.
– Ну, блядь… А полегче ты ничего не мог придумать? – хмуро буркнула монахиня, протягивая лист Регине. Та, взяв его, присвистнула от удивления и налила себе еще кофе.
– К сожалению, нет, – покачал головой Малит, отстраненно разглядывая изображенную на бумаге гравюру, на которой неизвестный автор запечатлел троицу детей с безобидными лицами. Страшнее было то, что находилось позади них. Огромные кучи, целиком состоящие из гниющих человеческих останков, и даже солнце скрылось в облаках ядовитых миазмов, исходящих от скопища отбросов. – Стигийские братья давно у меня на прицеле, да только поймать их невероятно трудно.
Глава третья. Стигийская троица.
Оливия, отодвинув чашку с кофе в сторону, кивнула, когда Регина положила на стол «Познание» и раскрыла на требуемой странице. На ней, как и на гравюре демона, были изображены три ребенка с чистыми и невинными лицами. Исключение составляли только их глаза. Непроницаемо черные и горящие нечеловеческой злобой.
Монахиня покачала головой и, закурив сигарету, придвинула книгу к себе, после чего погрузилась в чтение. Изредка она шевелила губами, когда попадались слишком уж трудные участки текста, а иногда постукивала пальцами по столешнице, обдумывая прочитанное.
– Стигийские людоеды, – нарушила молчание Оливия, стряхивая пепел в пепельницу. – Мерзкая троица ублюдков. И когда они сбежали из Ада?
– Примерно тридцать лет назад, – ответил демон и улыбнулся, когда монахиня недоверчиво на него посмотрела. – Вы не ослышались, сестра. Когда я говорил, что поймать их очень трудно, то не лукавил. Каждый раз они ухитрялись избегать моих ловушек, запутывали следы и вели себя очень осторожно. Только в прошлом месяце один из них допустил небольшой прокол, позволивший мне наконец-то выйти на их след.
– Не иначе Фамес? – спросила Регина и улыбнулась, когда демон кивнул. – В семье не без урода. А этот самый уродливый и тупой.
– Тем не менее, Ситис и Комед умудрялись исправлять ошибки младшенького, – ответил Малит, закуривая сигарету. Он выпустил колечко к потолку и постучал пальцами по странице. – Сейчас они орудуют в этом городе.
– Уверен?
– На
