— Одна просьба, — напутствовал Кологривцева «краповый» капитан. — Когда мы в преследование пойдем, нас ненароком не перестреляйте.
Старший сержант посмотрел на «крапового» с легким удивлением. Прописные истины такому опытному бойцу, как он, можно было бы и не втолковывать, это знает любой солдат взвода. В таких условиях стрельба ведется только прицельная, и не в сторону своих, а исключительно под углом около тридцати градусов, чтобы в случае промаха пуля не полетела в сторону основной группы, и даже при рикошете от камней сохранила бы острый угол полета и опять же обошла бы своих стороной.
Отделение выступило бегом, даже не имея на то команды, но все бойцы понимали, что лучше подождать противника, чем встретиться с ним неожиданно. И потому торопились, что тоже выгодно отличало спецназ ГРУ от полицейского спецназа, и даже от командира группы этого спецназа, который, кажется, торопиться не умел, когда это требовалось, и даже бой вести, возможно, не умел. По крайней мере в предыдущей операции бандитов в тупик загнал именно спецназ ГРУ, а полицейский спецназ, имея значительное численное и позиционное преимущество, даже в бой вступить не захотел, передав всю работу по уничтожению банды дивизиону минометчиков. А после минометного «дождя» от бандитов обычно только куски остаются, которые даже идентифицировать невозможно. А ведь вопрос идентификации убитых, как объяснял однажды старшему лейтенанту Валидову следователь ФСБ, очень важен для анализа общей ситуации. Установив личность, можно установить не только место, где убитый боевик жил, но и его связи и выйти на других бандитов, которые скрываются под маской мирных жителей и только по ночам берут в руки оружие. А таких в республике достаточно много, и беспокойства они доставляют даже больше, нежели бандиты откровенные.
Из-за неподготовленных средств связи старший сержант Кологривцев докладывал о своей готовности по телефону. Хорошо, что в Дагестане сотовая связь работает устойчиво. Даже бандиты не взрывают вышки, потому что пользоваться услугами «мобильников» они тоже желают и без своих трубок чувствуют себя оторванными от мира.
Старший сержант был привычно немногословен, и доклад занял всего несколько секунд.
— Товарищ старший лейтенант, мы готовы.
— Когда пройдут, доложи… — так же коротко приказал Валидов и от разговора отключился.
— Окопы твои парни там копать не будут? — спросил «краповый» капитан.
— Нет, там негде копать, — невозмутимо ответил Валидов. — Они на траверс хребта забрались, а там одни камни. Но сверху стрелять удобнее. — И отошел от капитана, чтобы примериться к своему окопчику, подготовленному для него солдатами взвода.
Там его и нашел, не дав обжиться на новом месте, майор Мухаммадгафуров.
— Как, думаешь, они себя поведут? Сразу отступят или залягут? — шепотом спросил он.
— Попытаются прорваться вперед, где их трудно будет найти без вертолета. Среди камней и мелких скал спрятаться легко. Там и вертолет не всегда поможет, а искать пешим ходом — гиблое дело. Вы, товарищ майор, весь свой личный состав потеряете, «растяжка» будет стоять на «растяжке».
— Может, сразу нам самим «растяжки» поставить? На месте возможного прорыва…
— Мои парни сейчас закончат с маскировкой и выставят две МОН-200[8]с дистанционным управлением, — отрицательно помотал головой старлей. — Я как раз две с собой и захватил. Это остановит любое движение. Посчитают, что впереди все заминировано. А по минному полю бегать лично я любителей не встречал.
— Это хорошо, — согласился Мухаммадгафуров, — а то на ровном месте у выхода замаскироваться трудно. Но ты, как человек бывалый, сам командуй, когда стрелять.
— Хорошо. А замаскироваться можно везде, даже на асфальте. Но зачем людей на линии быстрой атаки оставлять, если можно мины выставить?
— И с этим соглашусь. — Майор вытащил из ножен здоровенный нож и стал чистить им ногти.
— Зачем вы, товарищ майор, с собой такую тяжесть таскаете? — поинтересовался Гази Талгатович, кивая на нож.
Мухаммадгафуров приподнял нож, откровенно любуясь блеском лезвия, и ответил:
— На случай «рукопашки».
— А разве такой для «рукопашки» годится?
— А почему же нет? Сталь хорошая, нож острый.
— Ну, разве что вместо боевого топора его можно использовать. Тогда уж лучше настоящий топор с собой брать. Рукоятка длиннее, — как можно мягче сказал Валидов.
— Нож — не сабля. Нож — колющее оружие. Маленький меч.
Старший лейтенант уже понял, что за «воин» перед ним, но не стал объяснять, что большинство средневековых мечей были как раз рубящим оружием, а не колющим, и даже не имели заточенного острия. Ребра колющим ударом меча сломать можно, но никак не проколоть человека.
— Вы, товарищ майор, уже пробовали кого-нибудь этим мечом заколоть?
— Еще не доводилось. Но попробовать при случае надеюсь.
— Лучше не надо.
— Почему?
— Осложнения могут возникнуть. Вы, я думаю, по происхождению не сельский житель?
— Городской.
— Как-нибудь в село загляните, узнайте, кто будет скотину колоть, и попробуйте на скотине, хотя там эффект наполовину слабее будет. У животных болевой порог сильно понижен, и потому все чуть иначе бывает. Дело в том, что такой нож, если вы в человека как следует воткнете, в теле застрянет, и его сложно будет вытащить. А вас в это время, пока вы нож вытаскиваете, могут со стороны уничтожить.
— Не понял, — помотал головой Мухаммадгафуров. — Что сложнее, воткнуть нож в тело или вытащить?
— Воткнуть легче. Болевой шок приходит не сразу. Лезвие входит в тело без проблем. А когда приходит болевой шок, мышцы зажимают лезвие так сильно, что требуется приложить большое усилие, чтобы не остаться безоружным. Чем уже и тоньше лезвие, тем легче нож вытащить. А ваш нож слишком широкий и тяжелый для боя. Не рекомендую для использования.
— А метать его можно научиться?
— Только вместо камня. Если рукоятка в лоб попадет, результат будет, но камень, мне кажется, для метания больше подходит. Я ни разу в жизни не видел, чтобы метательным ножом человека из строя вывели. Даже если специалисты бросают. А такие есть — из трех попыток два попадания. Это высокий результат. И ножи специальные. Но конечный результат — никакой. Чуть порежет человека, и все. Усилия не хватает, даже если со всей силы метать. Пустое это дело.
— А зачем тогда он мне нужен? Покупал в охотничьем магазине.
— Насколько мне помнится, в охотничьем магазине обычно не продают оружие для боевых действий. Охотники в боевых действиях ничего не понимают и не участвуют в них. Таким ножом сучки с палки можно срубить, нарубить хворост для костра, консервную банку в конце концов открыть.
Мухаммадгафуров покачал головой и убрал нож в ножны. И сами ножны, после короткого раздумья, за спину сдвинул. А старший лейтенант Валидов подозвал к себе командира отделения и послал мины устанавливать.
— Поторопись, время уже пиковое…
Младший сержант побежал за помощью к солдатам: одному тащить мины было бы трудно.
* * *Ждать, когда все уже приготовились к встрече, пришлось еще долго. Или караванщики не сильно торопились, или они не умели ходить быстро, или хотели переждать светлое время в ущелье. Хотя последнее отпадало, поскольку майору Мухаммадгафурову уже сообщили, что машина с тайником для наркотиков вышла и, скорее всего, уже прибыла на место. Почему машину не отслеживают дальше и не развивают операцию, подумал Гази Талгатович, но посчитал, что это не его дело. Главное, что машина на дороге, значит, и караван вот-вот должен появиться. Может, у караванщиков просто аппетит на свежем воздухе обострился, и завтракают долго. Или просто кто-то из них ногу на камнях подвернул, бросать его не стали и посчитали, что машина подождет. Случаев может быть множество, и угадать причину задержки невозможно. Главное, машина на месте.
Наконец с передовой засады позвонил старший сержант Кологривцев с коротким сообщением:
— Идут. Только еще из-за поворота вышли. Нас не прошли.
Подобные доклады, естественно, не предусматривают уставное обращение, и старший лейтенант ответил так же коротко:
— Работай.
В том, что отделение со своей задачей справится, командир взвода не сомневался и потому не сильно переживал. Майор Мухаммадгафуров устроился рядом с Валидовым и пожаловался:
— Волнуюсь я. Уже раскаиваюсь, что твоих парней туда отпустили. А вдруг заметят их?
— Их не заметят, — категорично заявил Гази.
— Заметят, назад повернут, и вся операция насмарку.
— Их не заметят, — повышая голос, повторил старший лейтенант. — Я их очень хорошо учил. И командует ими толковый старший сержант. Все бойцы свое дело знают.
