— Люмбаго? — со знанием дела спросил «краповый» капитан.
— Хуже, — простонал Мухаммадгафуров. — Вот, старлей рекомендовал мне нож выбросить, но я пожалел. А теперь он меня спас… — Гази Талгатович вопросительно поднял брови, и Мухаммадгафуров показал пробитые пулей ножны: — Раненый выстрелил. Из пистолета. Один из «носильщиков». В нож попал. Лезвие выдержало. Только спина… как лопатой звезданули…
— Рекомендую цеплять к бронежилету стандартную юбку, — посоветовал Валидов, показывая на свой бронежилет, удлиненный дополнительными пластинами.
— Вам хорошо, — пожаловался майор, — у вас «керамика». А у нас стальные, потаскай-ка лишние килограммы.
— Нож не намного легче, — возразил Гази.
Из группы, стоявшей около рюкзаков, кто-то позвал майора, и он заспешил туда, но перед этим посмотрел на старшего лейтенанта взглядом дворняжки, ожидающей, что ей сейчас от всей души влепят по ребрам доброго пинка.
Нехороший это был взгляд. Валидов задумался…
* * *— Ну, что, отдыхать будешь? — спросил на прощание Мухаммадгафуров, пожимая старшему лейтенанту руку. — Не проспи прокуратуру. Часового можешь не выставлять. Район безопасный и даже не жилой. Здесь люди практически не появляются, а пленники в таком состоянии сбежать не могут. Мы же двинулись…
— Удачи, — пожелал Валидов.
Полицейский спецназ и шестеро «краповых», словно друг на друга обидевшись, двинулись двумя отдельными группами в сторону скал, через которые предстояло выйти к дороге. Отдельной группой и в другую сторону ушли четверо ментов с рюкзаками за плечами. Какую они выполняли задачу, старший лейтенант не знал. Еще четыре рюкзака несли менты, которые шли в основной группе. Но какие именно рюкзаки понесли в сторону — те, что менты с собой привезли или реквизированные, — этот вопрос оставался открытым.
— Кологривцев! — позвал старший лейтенант.
— Я! — отозвался старший сержант и тут же оказался рядом.
— Пошли одну группу за нашей командой, посмотреть, как они будут уезжать и что будут перед отъездом делать. Сам возьми с собой кого-нибудь и отследи вон тех четверых с рюкзаками, что в сторону пошли…
— Которые свои рюкзаки поменяли? — переспросил старший сержант.
Родион Кологривцев был наблюдательным парнем и замечал много мелочей, которые другие люди не замечали. На его наблюдательность можно было положиться.
— Так они рюкзаки поменяли? Ты видел, как меняли?
— Нет. Я позже подошел. Когда мы пришли, стояло восемь рюкзаков. Четыре рюкзака, с которыми менты приехали, были более старыми, чем рюкзаки «носильщиков», выцветшие на солнце. Когда эти уходили, — кивнул в сторону четверки ментов старший сержант, — я увидел, что они новые рюкзаки взяли, а старые передали другим.
— Ладно. Отследи, куда они двинутся. Пешком ведь до города не пойдут, значит, куда-то близко. И звони, если задержишься. Мы здесь будем, на месте…
— Есть какие-то подозрения, товарищ старший лейтенант?
Кологривцев, понятно, не из любопытства спрашивал. Он никогда не лез в дела, которые его не касались. А вот если касались, то старался в таковые вникать.
— Есть. Меня заранее просили быть готовым к возможным провокациям. Взводу, наверное, тоже следует к этому готовиться. Хотя ничего конкретного мне не сказали. Да и майор ведет себя как-то неестественно.
— Он мне сразу не понравился. И вся эта засада не понравилась.
— Чем, Родион?
— Не могу словами описать, товарищ старший лейтенант. Я не уголовник и не отношусь к ментам предвзято, но что-то в их поведении было шакалье. Впрочем, они мне часто шакалов напоминают, а сегодня особенно — злые и подлые, в спину выстрелить могут. У них вся группа из таких сформирована, словно специально подбирали. А там же есть нормальные парни. Я видел нормальных, обычных ментов. Не таких. Таких можно только специально подбирать.
— Вот потому я и держусь настороже. И всем рекомендую. Иди, выполняй…
Кологривцев с напарником двинулись в одну сторону, в другую, а после короткого инструктажа отправили еще двоих. Сам старший лейтенант Валидов, вопреки предложению майора полицейского спецназа, выставил все же часовых во все опасные стороны, откуда возможен был подход к месту недавней засады. Хорошо, что в этом месте были господствующие высоты, дающие достаточный обзор.
Обманув майора Мухаммадгафурова относительно собственной усталости и усталости взвода, старший лейтенант Валидов только частично лукавил. Солдатам спецназа ГРУ служить приходится по графику, который допускает четырехчасовой сон в сутки. Это тот минимум, определенный медициной, ниже которого опускаться нельзя. И потому усталость у солдат все же накапливается с каждым днем службы. Кто-то в такой график вписывается легко, кто-то с трудом. Но отдохнуть хочется всем, Гази Талгатович много раз слышал, как солдаты мечтают отоспаться сразу после демобилизации. И он разрешил взводу отдыхать, хотя и приказал всем устроиться кучно и не отдаляться, чтобы в случае тревоги иметь возможность быстро выполнить приказ. Устраиваться начали сразу, благо земля уже начала прогреваться на солнце. Старший лейтенант спать не собирался, просто сел на землю и привалился спиной к большому камню.
Подумать ему было о чем.
Звонок полковника оперативного отдела перед началом операции не мог быть случайным. Полковник что-то знал, предвидел, должно быть, развитие событий, именно поэтому и предупреждал Валидова. И знал, наверное, Олег Степанович, что взвод оставят в горах. Но это пока самое подходящее событие из всех, что могли заинтересовать в данной операции Олега Степановича. Хотя пока ничего экстраординарного не произошло. Однако если предупреждение было сделано, значит, произойти что-то должно. Знать бы только, что именно и как следует себя вести в случае осложнения. Впрочем, как себя вести — это понятно. Об этом было уже сказано тем же Олегом Степановичем. Делай все так, как делал всегда, поступай так, как поступал всегда. Правда, было добавлено еще — поддавайся на провокации.
Что вообще можно подумать обо всех этих методах, которые накрутил в своей больной фантазии Олег Степанович? Это, пожалуй, отдельная тема, и ее стоит исследовать, пока время позволяет. Потом, может, и не представится возможности так вот просто посидеть и подумать.
Начинать следует с основной задачи, поставленной перед Валидовым. Задача конкретная. Попасть в отряд к брату так, чтобы это выглядело естественно. Чтобы не самому к Абдулмалику идти за помощью, а чтобы Абдулмалик помощь предложил. Командование ищет возможности для того, чтобы это осуществить. Но почему все делается таким странным образом, что самому старшему лейтенанту Валидову ничего не известно? Да, шел разговор, что будет устроена какая-то провокация, которая вынудит его искать прикрытия, и Абдулмалик сможет это прикрытие предоставить. Но ни слова не было сказано о проработке такого технически сложного проекта. И вообще, складывалось впечатление, что он работает в автономном режиме и в случае чего командование откажется от его поддержки. Однако даже в этом случае варианты провокации, которую ему подстроят, следовало довести до старшего лейтенанта. Совершенно непонятно поведение командования.
Впрочем, есть вариант, когда такое поведение понятно…
Одновременно с проведением важной операции он проходит какие-то испытания. Ему дают поработать самостоятельно и предлагают принимать самостоятельные решения. Если он справится, то, вероятно, последует предложение о другой, более сложной и важной операции. Других вариантов странного поведения командования Валидов просто не видел…
* * *Обе пары разведчиков вернулись почти одновременно.
Первым докладывал старший сержант Кологривцев:
— Отследили, товарищ старший лейтенант. Четыре мента с рюкзаками за спиной прошли пешком до левого края скального участка. Там их ждали «уазик»-«буханка» и грузовик с дополнительной охраной из полицейского спецназа. Чуть в стороне стояла белая «Тойота Хайлендер». Номер я из-за расстояния рассмотреть не сумел. Первые две машины ментовские, «Тойота» — гражданская. В нее загрузили рюкзаки, а сами сели в «уазик». Выехали в сторону города. Колонну замыкал грузовик. Из окон «уазика» торчали автоматные стволы. Мощное прикрытие, словно все запасы банка вывозят. В принципе, груз, я думаю, килограммов на сто пятьдесят, не меньше. Сколько же он может стоить?
— Около полутора миллионов баксов, — ответил старший лейтенант. — Если иранский, то и дороже. Иранский дороже афганского и чище.
— Куда они могут его везти?
— В Наркоконтроль. Те, после оформления, занимаются уже уничтожением. Только мне не нравится загрузка в гражданскую машину. Это какой-то нонсенс. Ладно. Вторая группа!
