Ознакомительная версия.
Мне взгрустнулось. Не люблю, когда на меня возводят напраслину. Еще меньше мне нравится, когда люди в нее верят. Но отступать было некуда. Я прибыл провести разъяснительную работу с директором, и я ее проведу. В конце концов, я тоже обладал даром разговорной речи. Может быть, не столь убедительным, хотя это стоило еще проверить.
Тем более что оказалось — красноречие бывшего бандюка Вани подействовало не на всех. Танюшка, например, не поддалась очарованию его словесных выкрутасов. То ли потому, что привыкла большую часть сказанного директором пропускать мимо ушей, как и положено уважающей себя секретарше, то ли потому, что оказалась на редкость здравомыслящим человеком. Я, будучи заслуженным половым шовинистом и не веря в здравомыслие женщин, больше склонялся к первому варианту, но сообщать об этом сексапильной офис-менеджеру не стал. Не дай бог, обидится — лишусь последнего в этой конторе человека, который настроен ко мне лояльно. Ведь, в конце концов, не так важна причина лояльности. Главное, что таковая присутствует, правда?
После обмена улыбками — совсем не дежурными, прошу заметить — и взаимных приветствий Танюшка решила немножко потешить свое любопытство. Сделала круглые тревожные глаза и страшным шепотом сообщила:
— А мне Сергей Федорович сказал, что тебя в тюрьму посадили! За нападение на него! Сказал, что это ты ограбление организовал. Что — правда, что ли?
— А то! — ухмыльнулся я. — Видишь, меня уже н лысо обрили и полосатый макинтош выдали? Дурак этот Сергей Федорович. Если бы я ограбление организовал, он бы тебе уже ничего не рассказывал, потому что был бы совсем труп. И меня бы, между прочим, тут тоже не было б. Меня было бы сейчас на Гавайях, в гамаке у морского прибоя… Со стаканом текилы в руке и гавайской девчонкой на коленях. Слушай, Танька, а может, зря я это ограбление не организовал, а? Чего-то так на Гавайи захотелось.
Она хихикнула и все с тем же заговорщицким видом проговорила:
— А я так и знала, что это не ты. Ты не похож на бандита.
— Да? — удивился я. — А на кого я похож?
— Когда в костюме, то на Джорджа Клуни похож.
Я сдавленно пискнул, но заржать в голос не решился, чтобы девушку не обидеть. Вот уж чего никогда в себе не замечал — так это сходства с буржуйскими кинозвездами. Да, собственно, и с отечественными. Объяснение Танюшкиным словам было только одно — девица-красавица действительно начала постепенно проявлять ко мне повышенный интерес. А услужливая фантазия быстренько подсуетилась и подсунула первого попавшегося известного мужика. Мол, это тебя не просто так водила заинтересовал, а мужчина с большой буквы М, он даже на этого смахивает… На Клуни. Правда, немножко поздно фантазия сработала, когда на мое место даже замену подыскали и, следовательно, пить кофе из моей — пусть временно, но все же — чашки да строить по утрам глазки сексапильной блондинке буду уже не я, а кто-то другой. Даже немножко жаль впустую потраченных усилий. Танюшка в моей постели смотрелась бы шикарно.
Только вот в ее сравнении меня с Джорджем Клуни (кто это, мать его? нужно хоть фильмец какой с его участием глянуть, а то стыдно перед чуваком, ей-богу) ничего лестного я не нашел. Почему-то всегда предпочитал вызывать интерес противоположного пола не как чей-то клон, а как Миша Мешковский, личность интересная сама по себе. И тоже на букву М. Даже на две. А с учетом прозвища — так и на все три. А с учетом образа жизни — и на все четыре… Нет, пожалуй, трех М хватит. Тем более что в данном случае привередничать не приходилось — Танюшка мне симпатизировала, а это было хорошо уже само по себе.
— Директор на базе? — спросил я, кивнув на дверь иванцовского кабинета.
— Ага, — подтвердила она. — А ты что — поговорить с ним хочешь?
— Жажду. У меня за последние дни масса вопросов к нему накопилась. На целую телевикторину. Надо бы сыграть.
— А тебе не страшно?
Я снова пискнул. На сей раз более явственно. Вопрос был, мягко говоря, неожиданным.
— Страшно. Я уже два раза описался. В кроссовках булькает. Зато ногам тепло. А чего я должен бояться?
— Он же бандит!
— Ага, — сообразил я. — А неделю назад ты, помнится, этого не знала. Кто тебя просветил?
— Главбухша. Тут после нападения все шептаться стали. Говорят, он в девяностых главарем самой крутой мафии был! А потом всех в тюрьму посадили, а он откупился.
— Почти так все и было, — хохотнул я. — Только он привокзалку держал, и дальше нее не совался. А в тюрьму не пошел, потому что пацанами своими откупился, а не деньгами. Короче, Танюшка, если он и бандит, то очень дешевый бандит. Мне таких западло бояться.
— Ой, Миш, а откуда ты это знаешь? — ну, очень любознательная девушка. Ей бы, с таким любопытством, в науку податься — давно бы все тайны вселенной выведала. Ан нет, занимается сущей ерундой — сидит в приемной и биографию шефа изучает.
— Пацаны на тюрьме рассказали, — я выпятил челюсть и гордо растопырил пальцы. Потом убрал и то, и другое, и сказал: — Ладно, Танюшка. Пойду я, пообщаюсь с этим супер-пупер мафиози. Может, расскажет что-нибудь интересное. О том, как я его ограбил. А то ведь я об этом ничего не знаю. Обидно до икоты. Все знают, а я — нет. — И, немножко подумав, добавил: — А нам с тобой нужно как-нибудь в кабак сходить. Как ты на это дело смотришь?
В самом деле, если уж Клуни такой мудак, что умудрился быть похожим на Мишу Мешковского, то означенный Мешковский Миша отнюдь не собирается быть еще большим мудаком и упускать такой шанс. В конце концов, соблазнял Танюшку Миша, и в постели с ней будет он же. А кто на кого похож — дело десятое. Клуни же, если хочет, пусть кусает локти на ногах от зависти. Хотя, подозреваю, ему вообще пофигу.
— Я не против, — секретарша согласилась удивительно легко. Похоже, девушка и впрямь созрела. Да и последние события добавили мне романтического ореолу. Опять-таки, не очень полезно для самолюбия, но тут уж от меня ничего не зависело. Иванец удружил. — Только время нужно выбрать, чтобы я свободна была.
— Логично, — согласился я. — Мне-то проще, я теперь всегда свободен. Давай так договоримся — я тебе позвоню. Завтра или послезавтра. Заходить сюда, чувствую, мне уже смысла не будет, да и не разрешат. Охранники на меня чего-то больно злые. А ты пока со временем определяйся, хорошо?
— Хорошо.
Я перегнулся через стол и чмокнул ее в щечку. Она слегка зарделась, но от пощечины воздержалась. Я ведь почти Джордж Клуни, а где это видано, чтобы простая девушка да целого Джорджа Клуни — и по мордасам? Не бывает такого. Природой не предусмотрено.
— Сходи, узнай — примет он меня сейчас или нет? — прошептал я ей на ушко.
— Хорошо, — снова сказала она. — А если не примет?
— А если не примет, скажи, что я вынесу дверь и дам ему этой дверью по башке. Я в изоляторе одичал и терять мне больше нечего. Так и скажи. Слово в слово. Пусть боится.
Похоже, близость меня серьезно подействовала на психику девушки. Она заторможено вышла из-за стола и не менее заторможено скрылась в кабинете директора. Отсутствовала с минуту — видимо, подсказанную мною угрожающую речь передавать не пришлось. Иванец согласился на беседу без боя.
Он сидел за столом, имея правую руку в повязке, перекинутой через шею, а в левой — крутую толстую ручку о двенадцати разноцветных пастах. Что, между прочим, было странно, ибо левшой не был. Да и писать ничего не собирался — на огромном столе ни одной бумажки не валялось. Видимо, в данном случае ручка выполняла роль палочки-выручалочки, прибавляя уверенности в собственных силах. Каким, правда, образом — не совсем понятно.
— Зачем пришел? — хмуро спросил он, когда я прикрыл за собой дверь.
— Весточку от пацанов с тюрьмы притаранил, — оскалился я. — Во-первых, здравствуй, Ваня.
— Какой я тебе Ваня? — недовольно фыркнул директор.
— Лично мне — хреновый. — Я, не дожидаясь приглашения, прошел к столу и уселся на стул. — Да и другим многим, кажется, не медом намазанный. А весточка моя простая. Твои пацаны, которых ты ментам сдал, на перо тебя посадить хотят. И я их, между прочим, понимаю. Может, объяснишь с глазу на глаз, чего ради решил на меня всех собак спустить?
Иванец слегка покраснел, но ручку в руке крутить не перестал и глаз не отвел:
— А я тебе, Мешковский, ничего объяснять не обязан. И ты меня тут на понт не бери. Тоже мне, фраера нашел. Про своих пацанов и про их перо я все знаю, сам как-нибудь разберусь. А на тебя собак спустил, потому что это ты на меня наколку дал. А за свои дела отвечать надо.
— Хорошие слова, — согласился я. — Грамотные. Я их запишу, чтобы не забыть. Ты мне ручку не одолжишь?
— Нет!
— Жалко. Придется запоминать. А память херовая… Но я, Ваня, постараюсь. Как-нибудь верну тебе эти слова. Земля-то круглая, все равно ведь встретимся. Кстати, как там, в вашем бандитском кодексе? Реальные пацаны с ментами не сотрудничают?
Ознакомительная версия.
