С одной стороны, Антону пришлось бороться с собой. Уж очень ему хотелось выглядеть в глазах девушки умным и проницательным. А техника есть техника. Но с другой стороны, Дашу бы успокоил, вселил бы в нее надежду тот факт, что Антон будет использовать технику. Но как бы то ни было, следует заняться делом.
Камеры у Антона получились двух видов. Шесть штук именно микрообъективов, которые передавали изображение на его компьютер дома, и два истинных шедевра технической мысли. Фактически это были пленки, с виду прозрачные, так что их было практически не видно на открытой поверхности. Но работали они, как те же самые объективы. В течение одного вечера Антон прикрепил свои изделия на восьми выбранных им банкоматах. В основном это были банкоматы в холлах учреждений и в торговых центрах. В иных местах и без него служба безопасности банков установила видеонаблюдение. И вообще соваться в закрытые и охраняемые помещения было глупо как самому Антону, так и ворам. Теперь ему оставалось просматривать кадры, полученные компьютером. По ночам и в большом количестве на ускоренной перемотке, чтобы не глазеть тупо на головы и руки людей, а выискивать особые движения, направленные на банкомат и вокруг него. Например, процесс просовывания в приемную щель иного предмета, нежели пластиковая карта, или какого-то приспособления в щель выдачи денег. Или установку аналогичных камер наблюдения.
К утру следующего дня Антон обнаружил, что две камеры у него не действуют. В обоих случаях причиной, как он убедился, были уборщицы. Прежде чем выключились камеры, по ним повозили тряпками. Значит, это были пленочные объективы! Удобная вещь, но непрактичная. И что обидно, именно с этих камер он получил изображения, которые его заинтересовали. На них, в сторону верхней части банкомата мелькнула рука. Делать руке клиента там нечего. И что интересно, Антон не смог разглядеть даже внешности этого человека. Понятно, что не женщина и не девушка, понятно, что на голове капюшон темной куртки и… все.
Как ни сложно было просматривать снятые кадры с шести банкоматов, Антон все же решил восстановить видеонаблюдение на тех двух, где уборщица стерла пленочные объективы. И делать это нужно скрытно. Сразу же в голову пришла мысль вытащить на свидание Дашу. И легенда существовала вполне реальная. Она должна была ходить с ним вечерами и присматриваться к людям, которые отираются в районе некоторых банкоматов. Может, увидит, вспомнит лицо, которое было рядом, когда у нее пропала карточка из кармана.
Девушка не сразу согласилась с его умозаключением.
– Антон, так ведь полиция же нашла вора, – заявила она. – Того, который погиб при задержании. Ты же сам рассказывал.
– Дашенька, – вкрадчивым голосом возразил Антон, – он ведь мог работать не один, ему ведь мог передать карточку другой карманник. А еще есть человек или люди, которые карточками пользуются, как-то снимают с них деньги. Нет, ты зря! Твоя помощь может оказаться неоценимой!
И Даша согласилась. Ее буквально переполняло сознание важности этой миссии, настолько Антон был убедителен. С ее помощью, возможно, удастся накрыть целую шайку преступников, которые обокрали, может быть, тысячи людей. Остановить злодейскую руку – это ого-го какой поступок!
Кроме «ого-го какого поступка» была и другая причина, почему Даша с готовностью согласилась. Пока еще она не осознавала, не отдавала себе отчета в том, что ей интересно находиться рядом с Антоном, приятно его общество, что он ей очень симпатичен.
Они брели по вечерним улицам, смеясь, перепрыгивали через лужи, обходя банкомат за банкоматом. Антон с трудом пытался оставаться в рамках выбранной роли. Особенно, когда Даша заявила, что Кирюша им во время «операции» будет только помехой.
– А знаешь, – решился все-таки Антон поднять волнующую его тему, – вы с ним такие разные.
– С кем? С Кирюшей? А разве не все люди разные?
– Нет, не все! – рассмеялся Антон. – Масса людей подходят друг к другу так, как будто специально созданы один для другого. Общие интересы, общие взгляды на жизнь, вообще на мир. Мировоззрение!
– Ну, почему? – упрямо и задорно, как заядлая спорщица, заявила Даша. – Существует же понятие, что противоположности притягиваются. Как разноименные заряды. Я считаю, что люди и должны быть разными, что именно разным людям интереснее вдвоем, потому что они друг друга дополняют.
– Вряд ли, – покачал Антон головой.
– Почему? Ты не согласен?
– Абсолютно! Видишь ли, чужие привычки, чужие взгляды на окружающий мир, на обыденные ситуации всегда будут казаться странными, чуждыми, а иногда и нелепыми. Естественными кажутся только собственные привычки, взгляды. С человеком, который на тебя похож, комфортнее находиться рядом. А с человеком, который имеет противоположные взгляды и привычки, долго находиться вместе утомительно. Тут или до суицида недалеко, или до убийства. А уж до развода – раз плюнуть.
– Какой ты мрачный тип, оказывается, – с большим интересом посмотрела на спутника Даша. – А еще ты пессимист, меланхолик и человек, страдающий массой комплексов. Ну, не меланхолик, – поправилась девушка, – это я так, к слову. А вот насчет остального – это вполне определенно.
– Почему же пессимист-то? Если человека тянет к комфортному существованию, к удобству бытия, то какие же здесь комплексы?
– Конечно, комплексы! Комплекс моллюска, который прячется от окружающего мира в своей раковине, комплекс страуса, который от окружающего мира пытается спрятать голову в песок. И он не понимает, что все остальное-то снаружи, что от этого мира не спрячешься, не укроешься. Его надо принимать таким, какой он есть, бороться, сражаться. За себя, за свое счастье, за счастье близких, за семью!
– Опять борьба, опять агрессия…
– Почему агрессия, Антон? – вспыхнула Даша. – Я говорила о светлой борьбе, о великом, а ты сравниваешь ее с вульгарной агрессивностью!
– А разве страсть борьбы не проявление агрессивности? А разве нельзя жить в гармонии с миром, с людьми? Принимать все таким, как есть, не переделывать мир, а просто стараться найти в нем свою нишу и попытаться жить с ним в согласии.
– Это в самом деле твое мировоззрение?
– Нет, конечно, – спохватился Антон. – Разве я стал бы помогать тебе, ловить карманников, если бы в самом деле так считал? Это я просто философствую.
Антон вовремя остановился в этом споре, потому что, как он понял свой порыв, он попытался выдать за свое видение мира то, что желал бы видеть в женщине, которая ему симпатична. В будущей жене, например. А уж сам-то он никак и никогда не намеревался терпеть окружающий мир таким, каков тот есть. Наверное, Даша права насчет противоположностей. Ему не хочется видеть рядом с собой в доме борца, гладиатора. Ему хочется видеть рядом тихую, спокойную, терпеливую и добрую женщину, такую, которая…
– А может, ты в чем-то и прав, Антон, – вдруг заявила Даша и замолчала, глядя себе под ноги.
Антону показалось, что он угадал настроение своей спутницы. А не подумалось ли ей сейчас, что, опекая своего Кирюшу, она как раз и стремится влиять и подчинять такого же вот страуса, который зарывается от всего мира головой в песок. Безропотный, тихий. А если бы она взялась опекать настырного, бурно живущего человека с твердой жизненной позицией? Вряд ли бы он ее вытерпел больше нескольких дней. Не все противоположности притягиваются, а только некоторые. И вообще, не стоит применять к человеческим чувствам технические термины. В этом Антон тоже был убежден.
Когда стало надвигаться страшное прыщавое лицо, когда липкие руки стали хватать ее, валить на лежанку и лезть под платье, Юля потеряла над собой контроль. Более того, она потеряла связь с реальным миром. Или женская интуиция сыграла тут свою роль, или детские страхи, навеянные различными историями, фильмами, снами. Юля в этот момент увидела перед собой не человеческое лицо, а страшную маску то ли вампира, то ли оборотня, то ли сказочного дракона. Может быть, она и не понимала, не осознавала каких-то ассоциаций, а просто сильно испугалась. И рассудок отключил восприятие вообще, спас от еще более глубокого помешательства.
Юля лежала на своем скомканном матрасике в той же позе, в какой она осталась после того, как Монах оттащил от нее Вована и надавал ему по роже. Она лежала в неудобном положении и громко стонала. В такой позе ее и застал бывший врач Плетеный. После сделанных уколов успокоительного девочка затихла лежа с закрытыми глазами. Плетеный измерял ей пульс, давление и только отмахивался от расспросов о ее состоянии. Он ворчал, что сюда надо было сажать пацанов серьезных, а не козлов, которые в зоне под шконками живут и гальюны языком вылизывают.
Потом он поднялся наверх хмурый и язвительный.
