Ознакомительная версия.
– Верное решение, брателло, – теперь грубое лицо тевтонского рыцаря покрыла маска тщеславия. Это была высшая точка эмоциональной расслабленности хищников.
Глеб резко развернулся к блондинчику, его правая рука сдавила кисть, сжимающую пистолет, а кулак левой с утробным хлопком врезался в пах.
Блондина пронзила острая боль, он охнул и стал оседать. Кольцов развернул руку с пистолетом и надавил своим пальцем на указательный палец белокурой бестии. Ствол «макарова» был направлен в лицо Чумакова, который все еще пребывал в состоянии восхищения собой и не успел что-либо предпринять. Выстрел в тесном салоне самолета грянул неожиданно громко. Из куцего ствола вырвался длинный сноп огня, на месте лица седого возникла кровавая маска.
Чумаков еще падал, а Кольцов, продолжая мертвой хваткой сжимать руку блондина с пистолетом, соскользнул с кресла и навел оружие на вскочившего однояйцевого раптора. Тот даже успел наполовину вытащить из-под полы элегантного пиджака свой пистолет, но выстрелить ему не довелось. Следующий выстрел угодил ему точно в солнечное сплетение, сбивая с ног.
К выстрелам Кольцова добавилась новая канонада.
– Бум, бум, бум, – напарник поверженного раптора, сидевший в хвосте, оказался проворнее остальных. Первая пуля пробила спинку кресла рядом с головой Глеба и с визгом унеслась дальше, две другие ударили блондина в спину. Его ноги подкосились, хватка ослабела, живой щит перестал быть живым. Выхватив пистолет из немеющей руки, Кольцов выстрелил. Пуля попала телохранителю в ногу, а когда он со звериным воем рухнул на колени, следующая пуля угодила в центр груди.
Все было кончено. Держа пистолет наизготовку, сыщик поднялся на ноги. Кроме него, живым в салоне оставался Серафим Зубанов, наполовину забившийся под кресло, только внешне бизнесмен был больше похож на зомби, чем на живого человека.
– Верно говорят, мастерство не пропьешь, – вполголоса пробормотал Глеб, потирая у виска горячим после стрельбы пистолетом. Только сейчас он обратил внимание, что держит в руке не обычный «макаров», а его модернизированную модель, где в обойме вместо восьми патронов – двенадцать, стреляющую бронебойными пулями с вольфрамовыми наконечниками. – Солидно, – взвешивая на ладони, уважительно произнес
Кольцов, потом посмотрел на Зубанова. – Серафим Кириллович, вы как, живы?
– Вы отказались от миллиона, – прыгающими губами пробормотал бизнесмен первое, что ему пришло на ум или то, что составляло смысл его жизни.
Глеб криво усмехнулся.
– У русских офицеров испокон века бытовала поговорка «Душу – богу, жизнь – Родине, честь – никому». Меня точно так же учили.
Зубанов не нашелся сразу, что ответить. Вдруг самолет дрогнул, как наскочившая на речной порог лодка, потом натужно заревели двигатели. «Ан» стал сваливаться в штопор.
– Твою мать! – прорычал Кольцов, бросаясь к кабине.
Дверь оказалась не запертой. Летчик, пожилой мужчина в белой форменной рубашке, сидел, навалившись грудью на штурвал. Глеб бросился к пилоту и увидел расплывающееся на спине алое пятно. Пуля, пробившая кресло возле головы Кольцова и не зацепившая Зубанова, пробила перегородку и точно вошла летчику под правую лопатку.
– Ты что, дядя? – Глеб приподнял его. Грудь несчастного была в крови, на губах пузырилась бордовая пена.
– Зацепило, – прохрипел пилот. – Меня насквозь, рацию в щепки. Все, умираю и падаю.
– Да подожди ты, старый черт, умирать, – хрипло произнес сыщик, лихорадочно пытаясь найти выход. – Нужно садиться, саванна, конечно, не бетонная ВПП, но сесть все равно можно. Я тебе помогу. А на земле мы тебя перевяжем, по спутниковому телефону вызовем спасателей. Будем жить, батя.
Надежда на жизнь даже в безнадежной ситуации прибавляет сил. Летчик утробно хрюкнул и, глотая собственную кровь, прохрипел:
– Подсобляй.
Они вдвоем едва смогли вытащить на себя штурвал, выравнивая снижение самолета. «Ан» отчаянно дергался, размахивая из стороны в сторону крыльями. Стоя за спиной летчика, Глеб с ужасом наблюдал, как стремительно приближается бледно-рыжая земля саванны. Это было куда страшнее, чем лететь на пальме вниз головой на брусчатку.
Наконец совместными усилиями им удалось выровнять самолет, пилот дотянулся до тумблеров и защелкал ими, выпуская шасси.
– Все, иди в салон, сейчас будем садиться.
– Понял, батя, все понял, – тихо произнес Глеб, поспешно выбираясь из кабины.
Зубанов сидел на полу все в той же позе, казалось, он окончательно впал в состояние полной прострации. Хлесткая пощечина мгновенно вернула бизнесмена в опасную реальность.
– Серафим Кириллыч, пристегнитесь, голову опустите на колени и прижимайте руками. Все поняли?
Бизнесмен машинально кивнул, судорожными движениями пытаясь вытащить ремни безопасности. Кольцов быстро его пристегнул, сам сел в соседнее кресло...
«Ласточка» снижалась. То ли скорость была больше положенной, то ли в последний момент дрогнула ослабевшая рука раненого летчика, но удар о землю вышел значительно сильнее. Стойка переднего шасси с треском сломалась, и острая морда самолета, уткнувшись, стала рыть землю, поднимая клубы рыжей пыли. Через сотню метров отвалилось правое шасси, самолет завалился на бок, ломая плоскость крыла.
Обезображенная «ласточка» еще метров двадцать на боку протащилась по саванне и завалилась в неглубокий овраг, подняв вверх уцелевшую плоскость крыла, как победный стяг.
– Твою мать! – выкрикнул Кольцов, срываясь на жуткий хрип. И только услышав свой собственный голос, сыщик сообразил, что все еще живой, а самолет, хоть и перевернулся, но уцелел, не взорвался и не даже не загорелся. – Будем жить! – отстегнувшись, Глеб стал пробираться к пилотской кабине.
Кабина была полностью смятой, как будто по ней прошлись гигантской кувалдой. Пожилой летчик лежал навзничь, пялясь в потолок стекленеющими глазами...
Глава 6
Долгий путь в саванне
– Здравствуй, мама, возвратились мы не все, – вдруг выдал Кольцов, добравшись до пристегнутого к креслу Зубанова.
– Что, что происходит? – бешено вращая глазами, чуть не взмолился бизнесмен.
– Все, приехали, конечная остановка, – ответил сыщик и, размышляя вслух, добавил:
– Теперь неплохо бы определиться, что нужно взять с собой для длительной пешей прогулки. Серафим Кириллович, вы обыщите этих зверей, что они при себе имеют, а я пока разыщу аварийный запас и проверю, что есть ценного в мини-баре.
– Мне обыскивать мертвых? – с ужасом спросил Зубанов. Его холеное лицо основательно побледнело.
– Да не пугайтесь вы так, – хмыкнул Кольцов, как будто речь шла не об окровавленных трупах, а о музейных экспонатах. – Они теперь не опаснее плюшевых мишек.
Больше не говоря ни слова, Глеб вернулся к пилотской кабине. Искать аварийный запас долго не пришлось, металлический контейнер был установлен рядом с входной дверью. Внутри его оказались две двухлитровые алюминиевые фляги, какие обычно хранятся в НЗ стратегических ракетоносцев. Кроме фляг, сыщик обнаружил несколько упаковок сублимированного сухого пайка, запаянного в блестящий пластик. К одной из боковых стенок контейнера была прикреплена коробка с красным крестом. Открыв коробочку, Кольцов обнаружил там две упаковки таблеток для обеззараживания воды, шприц-тюбики с обезболивающим веществом и резиновый жгут.
– Не густо, – разочарованно протянул сыщик, выгребая содержимое из аварийного контейнера. Следующим на очереди был мини-бар. Газированную воду Глеб брать не стал, помня по собственному опыту, что углекислота на жаре усваивается плохо и только усиливает жажду. Последним штрихом сборов стала литровая бутылка джина «Бут».
Под вещмешок Кольцов приспособил чехол из тонкой антилопьей шкуры, содрав с ближайшего кресла.
Тем временем Зубанов, едва сдерживая позывы к рвоте, заканчивал собирать трофеи мертвых бодигардов, аккуратно раскладывая в центре салона пистолеты, подплечные кобуры, зажигалки, бумажники и прочую мелочь.
– О, Серафим Кириллович, я гляжу, вы вошли во вкус, – рассмеялся детектив. – Как говорится, лиха беда сначала, а потом все идет самоходом.
– Издеваетесь, Глеб Иванович, ну, ну, – невнятно бормотал бизнесмен, тем не менее не прекращая своего занятия.
Соорудив себе походный мешок, Кольцов присел над трофеями Зубанова. Сбросив пиджак, он нацепил на оба плеча подмышечные сбруи, сунув в них по пистолету, после чего собрал все боеприпасы покойных телохранителей. По карманам рассовал четыре зажигалки, бумажники покойников сразу отбросил в сторону, даже не интересуясь их содержимым.
Зато складной многофукциональный швейцарский ножик фирмы «Викторинекс» внимательно рассмотрел, удовлетворенно хмыкнул, сунул обратно в кожаный чехол и прицепил на пояс.
Ознакомительная версия.
