Но он все еще стоял на коленях, не успев подняться на йоги, когда противник вновь появился рядом, держа в руке пистолет. Все решали доли секунды.
Фрост — не вставая с колен — прыгнул на противника головой вперед, вытягивая руку, чтобы схватить пистолет. Но по пути он ударился плечом о багажную решетку и потерял скорость. Его ладонь лишь коснулась рукава мужчины и в этот момент грохнул выстрел.
Однако пуля прошла мимо, и Фрост не терял времени. Он бросился на русского, сбил его с ног, и оба мужчины рухнули на крышу, вцепившись друг в друга, словно два диких зверя. Левой рукой капитан сжимал запястье противника, не давая тому возможности воспользоваться пистолетом, а правой наносил беспорядочные удары в лицо, в живот, в пах.
Но и агент КГБ не оставался в долгу, и скоро оба они были покрыты кровью с головы до ног. Фрост чувствовал, что ему не хватает воздуха, что он сейчас потеряет сознание, но не собирался прекращать борьбу. Как, впрочем, и его враг.
Сколько времени продолжалась эта яростная ожесточенная схватка, Фрост не знал. Но вот настал момент, когда ему удалось вскочить на ноги, а когда кагэбист пытался сделать то же самое, капитан нанес ему сильный удар ногой в грудь.
Мужчина со стоном повалился на запачканную кровью крышу трейлера и остался лежать неподвижно. Фрост облегченно вздохнул и только хотел наклониться, чтобы вытащить из руки русского пистолет, как вдруг хлопнул выстрел и возле его уха свистнула пуля.
Капитан быстро присел. Водитель серого седана выстрелил еще раз — он держал оружие в левой руке, высунутой в окно, а правой крутил руль. Фрост распластался на крыше, одновременно выхватывая из кобуры под мышкой свой верный браунинг.
Он стрелял почти не целясь — единственный глаз заливала кровь из рассеченного лба — но, тем не менее, уже вторая пуля разнесла вдребезги лобовое стекло седана. Теперь Фрост не видел, что делается с водителем, но продолжал раз за разом нажимать на спусковой крючок.
И вот наконец серый автомобиль вильнул в сторону, затем в другую, а потом — не снижая скорости — перелетел через дорожное ограждение и исчез из вида. Через несколько секунд из глубин пропасти донесся приглушенный взрыв, а вскоре над шоссе повисло и черное облако дыма.
Фрост быстро сменил магазин в браунинге и сделал это как раз вовремя — первый агент КГБ уже вновь был на ногах, сжимая в ладони оружие. Прогремел выстрел.
Фрост несколько раз перекатился, уворачиваясь от пули, и схватился рукой за багажную решетку. Браунинг выплюнул струйку огня, потом еще и еще. Тело русского дернулось и обмякло, пистолет выпал из руки, скользнул по крыше и свалился вниз. А в следующий миг и сам мужчина — сделав два неловких шага — сорвался с трейлера и рухнул прямо под задние колеса фургона. Послышался хруст костей…
Этот звук вызвал у Фроста приступ тошноты.
— О, боже, — прошептал он.
На его лице было написано отвращение и брезгливость. Чувствуя, как спазмы сжимают горло и желудок, капитан засунул пистолет обратно в кобуру, повернулся по ходу движения и принялся глубоко и жадно вдыхать свежий горный воздух. Это несколько помогло.
Он сидел так до тех пор, пока Джессика Пейс не остановила машину. Спускаясь с крыши по лесенке, Фрост мрачно подумал, что теперь уже его очередь идти в туалет.
Несмотря на позднее время офис администратора кемпинга, который находился в нескольких милях к северу от Эль-Пасо, был еще открыт. Фрост заплатил за ночь наличными и ознакомился с планом кемпинга, на котором администратор указал, где ему можно поставить трейлер.
В соседнем домике размещался небольшой магазинчик — тоже еще открытый. Возблагодарив судьбу, Фрост приобрел пакет молока и две упаковки апельсинового сока, а потом вышел.
Он заметил удивленные взгляды, которые на него бросали и управляющий, и продавец, и объяснил, что состояние его одежды, а также кровь и грязь на лице и теле являются следствием дорожного происшествия, в которое он попал вечером. Кажется, они ему поверили.
Идя к машине, он посмотрел на часы. Ровно час ночи. Фрост подумал о том, что сейчас сказала бы Бесс. Наверняка она бы покачала головой и укоризненно произнесла: “Ох, Фрост, ты опять вляпался в историю. Подумать только — ФБР, ЦРУ, КГБ, а вдобавок еще эта сумасшедшая девчонка”.
И она была бы права. Как всегда.
Капитан направлялся к тому месту, где он оставил машину, трейлер и Джессику Пейс. Когда он пересекал неширокую подъездную аллею, раздавшиеся внезапно звуки заставили его отпрянуть и схватиться за пистолет. Из-за поворота показались три мотоциклиста, и Фрост расслабился. Это просто пацаны, рокеры какие-нибудь. Не агенты КГБ, слава Богу. Фросту сегодня никак не хотелось больше встречаться с гостями из Москвы.
Он остановился, чтобы пропустить мотоциклистов, но внезапно ближайший из них вывернул руль и едва не налетел на Фроста. А когда тот отшатнулся, чтобы избежать столкновения, громко заржал и крикнул что-то, чего капитан как следует не понял.
Однако общий тон высказывания не оставлял сомнения в его оскорбительном характере, а потому Фрост ответил тем же, намекнув в своей реплике на склонность дерзкого юноши к половым извращениям. После этого усмехнулся и продолжил свой путь, Он был рад, что парень не услышал его, а то бы мотоциклист — со свойственной молодости горячностью — обязательно вернулся бы и принялся выяснять отношения. Фрост же сейчас хотел только одного — привести себя в порядок и отдохнуть.
— Пацаны, — буркнул он себе под нос.
Он никак не мог себя заставить полюбить таких вот наглых и самоуверенных подростков. Это негативное чувство осталось у него с тех пор, когда ему пришлось некоторое время поработать учителем английского в средней школе, куда капитан устроился после ухода из армии. А из армии он ушел из-за потери глаза.
Фрост попытался вспомнить, говорил ли он когда-нибудь правду Бесс о том, как лишился своего органа зрения. Что ж, теперь-то уж точно она ее не узнает. Капитану снова сделалось грустно.
Он подошел к форду. Похоже было, что Джессика Пейс уснула прямо на пассажирском сидении. Фрост легонько постучал в стекло костяшками пальцев. В машине кто-то зашевелился и первое, что он увидел, был ствол “Вальтера” с сосискообразным глушителем. Джессика схватилась за оружие, еще не открыв как следует глаза.
— Хорошая реакция, — похвалил Фрост.
— Что там был за грохот? — зевая спросила женщина, когда открыла дверцу. — Пролетал реактивный самолет?
— Да нет, просто пацаны на мотоциклах. Чуть меня не сбили.
Он уселся за руль, включил свет, передал Джессике пакеты с молоком и соком и завел двигатель.
— Поехали, — сказал он. — Управляющий показал мне место, где можно стать. Черт, ну я и вымотался сегодня.
Джессика посмотрела на него с некоторым сочувствием.
— Ничего, сейчас примешь душ, а я приготовлю что-нибудь вкусное. Кстати, кто будет отцеплять трейлер?
— Никто, — буркнул Фрост. Все равно мы рано утром уезжаем. Ничего с ним не сделается.
Машина катилась по темной аллее; Фрост вертел головой, высматривая нужное место. Людей в кемпинге было очень мало, свет горел лишь кое-где, поэтому номеров на домиках не было видно и пришлось потратить довольно много времени, прежде чем удалось отыскать выделенную им стоянку.
По пути Фрост отметил, что в кемпинге собралось изрядное количество мотоциклистов, ему даже показалось, что он узнал тех троих, которые едва не сбили его, но не стал придавать значения этому факту.
“В мире есть много парней, которые любят мотоциклы, — философски подумал он. — И большинство из них вполне нормальные люди. Настолько, впрочем, насколько можно быть нормальным в таком возрасте”.
Наконец они остановились, и Фрост — заперев дверцы машины — направился в трейлер, чтобы включить обогреватель и электричество. Через минуту в фургон вошла и Джессика, поставила на столик пакеты с молоком и соком и взялась помогать ему.
Они подсоединили все, что было нужно, чтобы иметь горячую воду, свет и отопление. А также работающую электроплитку, ибо решили поужинать в трейлере, к которому оба уже успели привыкнуть.
В душ сначала пошла Джессика — галантный капитан предоставил даме это право, а потом и сам с удовольствием стал под струю горячей воды. Когда он вышел, женщина возилась возле плиты.
— Ужин будет через двадцать минут, — сказала она, не поворачивая головы.
— Спасибо, — ответил Фрост и посмотрел на себя в зеркало.
На его лице появилась недовольная гримаса. Если он был хотя бы наполовину таким измученным, как выглядел, то должен был уже давно отдать Богу душу.
Фрост уселся на стул возле окна и закурил сигарету. В фургоне света было немного, в потому — приблизив лицо к стеклу — он мог довольно хорошо видеть то, что происходит снаружи.
