Подойдя к стулу, Базиль спеленал Анри, как кокон, обмотав веревку вокруг спинки и сиденья. Не ограничившись этим, он затем крепко примотал его ноги к ножкам стула. Анри понял, что теперь слит со стулом, составляя с ним как бы одно целое.
Осмотрев его, Базиль сказал:
— Думаю, теперь ты просек: смыться отсюда невозможно.
— Так чт о, голубь? Прояснишь насчет Гугенотки? — сказал Поль.
— А что вас интересует? — Анри сделал вид, что раздумывает.
— Мы хотим знать, затемнили ли вы с паханом Гугенотку или нет. Скажи, и мы тебя отпустим.
— Нет, мы ее не затемнили. — Анри посмотрел Полю в глаза. — Она скачет в свою силу.
Взяв у Базиля сигарету, Поль закурил. Сделав глубокую затяжку, выпустил дым вверх:
— Не затемнили?
— Нет. Гугенотка обычная классная лошадь. И все. Бывает, на тренировках я иногда выжимаю из нее чуть больше. Но это ничего не значит.
— Да? — Подбросив зажигалку, Поль тут же поймал ее. И на сколько же ты выжимаешь из нее больше на тренировках?
— При хорошей дорожке на две-три секунды. Естественно, на ручном секундомере.
Положив зажигалку на ладонь, Поль некоторое время рассматривал ее.
— Понятно. И на эти две-три секунды ты, козел вонючий, хочешь нас прихватить.
— Я сказал то, что есть. Гугенотка скачет в свою силу. Затемнять ее бессмысленно.
— Ладно. — Поль посмотрел на Базиля. Что ж, козлик, ты сам на это напросился. С чего начнем? С аквариума?
— Давай с аквариума.
Встав, оба подошли к нему. Затем, вынув из заднего кармана джинсов полиэтиленовый пакет, Базиль развернул его и, примерившись, натянул на голову Анри.
Анри, совсем не ожидавший этого, в первую же секунду сделал судорожный вздох; в следующее мгновение он понял, что задыхается; стенки пакета прилипли к носу и рту, полностью перекрыв доступ воздуха, легкие разрывались от нехватки кислорода, в голове стучало, будто молотом, глаза налились кровью. Задыхаясь, он отчетливо видел сквозь пленку спокойно рассматривающих его Базиля и Поля и успел подумать, вот почему аквариум. Тут же ему захотелось крикнуть, чтобы они сняли с него пакет, что он им все скажет, но в ту же секунду в голове что-то сверкнуло. «Все, умираю», — подумал он, и в следующее мгновение погрузился в темноту.
Очнулся он от того, что кто-то брызгал ему в лицо водой. Открыв глаза, увидел Поля — тот сидел перед ним на корточках, держа в руках стакан с водой. Увидев, что он смотрит на него, Поль спросил:
— Козлик, ну как? Понравились ощущения?
Некоторое время Анри, глядя в усмехающиеся глаза Поля, приходил в себя. Что же им нужно от меня? — подумал он… Почему они сразу меня не убили? Он сидел, прислушиваясь, как воздух с хрипом вырывается из груди. Вдруг понял: в нем произошел переворот, сейчас его наполняет только ненависть. Одна ненависть, и ничего больше. Он ненавидит этих двух скотов, ненавидит лютой ненавистью. Пусть будь что будет, подумал он, пусть они пытают его, пусть вытягивают из него жилы он им ничего не скажет. Ничего. Они хотят унизить его, так вот — унизить его им не удастся. Жаль только, что он не умер сразу, он ведь уже почти умирал. Что ж, раз обстоятельства так сложились, он готов умереть.
— Молчишь, козлик? Может, решил подумать? А? — Поль поставил стакан на пол. А, козленок?
— Ненавижу тебя, — неожиданно выдавил Анри. — Ненавижу тебя, сволочь. Скотина.
— Что-что? — Шутливо повернув ухо, Поль сделал вид, что прислушивается. — Я не расслышал, повтори?
Я сказал, что ненавижу тебя, сволочь.
— Да? — В следующую секунду Поль нанес ему страшный удар в челюсть. Анри почувствовал, как из глаз сыплются искры, и тут же в голове грохнуло снова — Поль нанес еще один удар. На несколько секунд все ощущения Анри сосредоточились на разламывающей виски головной боли.
— Осторожней, жмурик нам не нужен, — услышал он глухой, доносящийся будто сквозь вату голос Базиля. Затем ощутил на губах и языке вкус крови.
— Эта подлюка вывела меня из себя, — сказал Поль.
— Может быть, но нам ведь нужно одно: чтобы он раскололся. Так что не горячись.
— Все равно я раздавлю его, как гниду…
Прошло несколько секунд. Затем Анри вновь ощутил, как в лицо ему летят брызги. Открыв глаза, увидел сидящего перед ним на корточках Поля. Заметив, что он пришел в себя, Поль прищурися:
— Козлик, учти, это только цветочки. Сейчас мы чуть подпалим тебе лапки. — Поль начал что-то делать внизу, и в конце концов Анри понял, что он снимает с него кроссовки и носки. Затем, щелкнув зажигалкой, Поль поднес пламя к его ступне. Сказал с ухмылкой: — Думаю, это тебя научит, как нужно себя вести. И не жалуйся, я ведь с самого начала предупредил: лучше колись сразу.
Анри не верил, что все это ему не снится, что это происходит в действительности. Ступню крутило и разламывало от боли, пахло кожей — его кожей, которая под действием пламени зажигалки, он это хорошо ощущал, сейчас горела, дымилась, плавилась. Поль, не прекращая пытки, с ухмылкой посмотрел на него — и ту же ногу, которую он подпаливал, до самого колена охватила адская боль. Анри сам не узнал крика, который вырвался вдруг из его груди — хриплого, звериного, нечеловеческого. Он кричал, задрав голову, а затем, после того как толчки боли стали невыносимыми, провалился в небытие.
* * *
Посмотрев на Жильбера, обращавшегося к нему уже второй раз в течение последнего получаса, консьерж покачал головой:
— Повторяю, месье: я ничего не знаю.
Судя по брюзгливому тону и осуждающему взгляду, которым воззрился на него этот старичок с отвисшими, как у мопса, щеками, к столь поздним визитам консьерж относился крайне неодобрительно. Все же, надеясь хоть как-то на него воздействовать, Жильбер сказал:
— Клянусь, месье, мне крайне важно знать, куда мог отправиться месье Эрве. Крайне важно.
Умоляющая улыбка не подействовала, консьерж бесстрастно покачал головой:
— К сожалению, месье, ничем не могу помочь.
— Может, все же вы вспомните хоть что-то? Например, как был одет месье Эрве? Я бы попробовал определить, куда он пошел, по одежде.
— Я видел только, что месье Эрве вышел в семь вечера. Все. На то, как он был одет, я не обратил внимания. И насчет того, куда он пошел, он мне тоже ничего не сообщил. Впрочем, он никогда мне этого не сообщает. — Сказав это, консьерж утратил к Жильберу всякий интерес.
Сейчас, после того как Жильбер узнал о похищении Анри Дюбуа, ему была дорога буквально каждая минута. Нгала позвонила ему около трех часов дня; с трудом сдерживая рыдания, она сообщила, что Анри похитили. Сразу же после ее звонка Жильбер поехал в депо Дюбуа; здесь примерно через час он встретился с телохранителем Анри Ли Чжуаном, которого до этой их встречи допрашивали в полиции, выясняя детали похищения. Переговорив с Жильбером, Ли Чжуан сам первый предложил свою помощь, и Жильбер согласился; предложение телохранителя устраивало его в высшей степени. Во-первых, Ли был единственным, кто видел похитителей в лицо, во-вторых, Жильбер знал, что для того, чтобы спасти свою репутацию, Ли пойдет на все. Однако предпринять вместе с Ли попытку найти Анри они могли только с помощью Марселя. Но Марсель, как назло, отдыхал сегодня после ночного дежурства.
— Поскольку месье Эрве мне очень нужен, я рискну еще немного его подождать, — сказал Жильбер. — Я буду сидеть в машине, недалеко от гаража.
— Как вам будет угодно, месье.
— На всякий случай, у меня красный «фольксваген».
— Хорошо, месье, я обязательно сообщу все это месье Эрве.
Выйдя на улицу, Жильбер посмотрел на часы: стрелки показывали две минуты второго ночи. Сидящий на переднем сиденье «фольксвагена» Ли Чжуан молча посмотрел на него; догадавшись по выражению его глаз, что ничего нового выяснить не удалось, отвернулся. Жильбер сел рядом. В полном молчании они просидели в машине еще около получаса в дополнение к тридцати минутам, которые уже провели здесь.
Наконец где-то около половины второго у гаража застыла «тойота» Марселя. Сделав знак Ли, чтобы он ждал здесь и никуда не выходил, Жильбер подошел к «тойоте». Рядом с Марселем сидела Женевьев. Встретив взгляд друга, Марсель, видно, сообразил, что тот не стал бы зря дожидаться его среди ночи. Поцеловав Женевьев в щеку и шепнув: «Малыш, прости», вышел из машины. Спросил тихо:
— Что-нибудь случилось?
— Похитили Анри Дюбуа. В два часа дня. Очень похоже, что к этому похищению приложил руку Ланглуа. Помнишь, ты говорил мне, что некогда записал девятнадцать фамилий? Тех, кто занимает помещения в «Женераль кемик»?
— Конечно. Марсель не спеша выковырял из пачки сигарету. Думаешь, можно что-то раскопать с их помощью?
Нам ничего другого не остается. Дорога каждая минута. Согласись, они ведь очень просто могут прикончить парня, пока мы будет их искать.
