– Вы что, насмехаетесь надо мной? – спросил он не без иронии.
Я поднял брови.
– Улитки летают слишком низко, чтоб я мог себе это позволить!
Он провел десницей по черепку – его прошиб пот, его можно понять.
Немного поколебавшись, он встал, подошел к двери и приоткрыл ее. Потом позвал какого-то типа, довольно молодого, хитрого на вид и одетого в костюм из шерсти «прэнс де галль». Пошептавшись, оба сели. Старший по званию продолжил допрос:
– Почему вы убили Влефту?
– Потому что Великое Черное Солнце приказало мне это.
– Кто это – великое черное солнце? – проговорил, запинаясь, другой чурбан, совсем ошалев.
– Тот, кто указал квадрат гипотенузы! Он сказал что-то своему коллеге. Должно быть, это означало: «Вот видите?»
– Где вы достали оружие?
– Сильная рука всегда вооружена.
– Что вы сделали с портфелем, украденным у Влефты?
– Седло для ходьбы пешком.
Я упал на колени, со сложенными руками, с горящим лицом и как молитву произнес: ходьба пешком, ком земли, Земля Франца-Иосифа, Иосиф Прекрасный, прекрасный сон, «Сон в летнюю ночь», «Ночь нежна», на миру и смерть красна, Красная шапочка, почка телячья, чья возьмет, возьмет себе, себе на уме, меняло-жулик, лик святого, того или этого...
Теперь уже у обоих представителей полицейской власти повисла лапша на ушах.
– Достаточно! – взревел тот, что помоложе. Другой позвонил, вошла охрана и увела меня в камеру. Хорошо. Сидя в луже, я не так уж плохо защищался. По-моему я нашел шикарный выход. Если мне удастся продлить комедию, возможно, я избегу процесса!
Я провел безмятежную ночь. Меня оставили в покое. Тюряга была почти комфортабельной, во всяком случае менее угнетающая, чем французские тюрьмы. Простыни чистые, еда хорошая.
Удивительная вещь: меня до сих пор не обыскали, так что чек был все еще при мне. Вытянувшись на клоповнике и заложив руки за голову, я не находил себе покоя... Мое положение было сплошной «липой». Старик ничего не сможет сделать, чтобы вытащить меня отсюда, он меня об этом предупредил. Мне самому надо вывертываться. В этой проклятой профессии именно так обстоят дела. Вы получаете совершенно определенный приказ. Вам поручают совершить незаконные действия, а затем, если все оборачивается плохо, тем хуже для вас!
Поступая на службу, я знал про такой порядок. Я пошел ва-банк, бикоз10 мой старый оптимизм внушал мне веру, что я всегда вылезу из любой мышеловки.
Однако супермены встречаются только в кино, у них внешность Гарри Купера или Алэн Делона. В реальной жизни доброго Господа Бога это происходит иначе. Бывает, что мерзость торжествует. В жизни не существует цензуры, чтобы заставить мораль следовать за собой. Тяжелое положение. Тем хуже для побежденного. Вы знаете поговорку? Кошки едят мышей. Авто давят кошек. Платаны перебегают дорогу авто и так далее, как охотно говаривал этот толстяк Берюрие...
Я сказал себе, что веду себя очень глупо. Вместо того, чтобы бессильно злиться, – что очень плохо для моих гланд, – будет лучше посмотреть, не существует ли средства выйти из этого положения...
Я в Швейцарии: здесь научные полицейские методы, научные и не такие рутинные, чем в других местах; больше уважения к задержанному, чем во Франции, например. Доказательство этому то, что когда я начал разыгрывать сумасшедшего, руководители большой тюрьмы не стали настаивать. Они подвергли меня осмотру психиатра перед тем, как продолжать допрос. Они думают, что я морочу им голову, это естественно, но пока есть хоть легкое сомнение, они следуют правилам игры.
Стражники, должно быть, предупреждены, что я временами не в себе. Если я устрою им любительский спектакль, есть шанс, что они отправят меня в госпиталь... И оттуда... Оттуда можно надеяться на все.
Сказано – сделано. Я беру простыню с кровати, скручиваю ее в веревку и обвязываюсь ею. Затем начинаю кататься по земле, испуская истошные крики.
Я выдал отличный сольный концерт нечеловеческих криков. Сначала я имитировал поросенка, которому зажали хвост ящиком старинного комода, затем тявканье шакалов в жару. Потом я перешел к ярости слона, узнавшего об измене своей жены. Все это сопровождалось разными выходками. Я даже сам завелся, сбросил матрас на пол, катался по одеялу до тех пор, пока не подошел стражник.
Когда открыли дверь, меня усмирили... Стражников было двое. Третий стоял в фуражке набекрень. Судя по серебряным нашивкам на рукавах, это был, видимо, шеф.
– Отведите его в медпункт, – сказал он. – Я пойду предупрежу директора.
Меня схватили и потащили по коридорам до лифта. Спускались быстро-быстро, как Копа, когда он несся с мячом и никого перед ним не было.
Снова коридор... Помещение, пропахшее эфиром... Мы прибыли. Вызывают врача, кладут меня на кровать... Я разыграл полное изнеможение. Врач тут как тут. Он приподнял мои веки, послушал сердце и покачал головой.
– Криз прошел, – сказал он. – Оставьте его здесь, я за ним послежу. Если он снова возбудится, мы сделаем ему укол, чтобы успокоить...
Шеф стражников, эта вялая селедочная шкура, заметил:
– Вы знаете, доктор, он очень опасен.
Доктор согласился:
– Не волнуйтесь, ему свяжут ноги, и я прикажу сторожить его двум санитарам.
Смогу ли я запудрить ему мозги?
Все ушли, за исключением двух санитаров, которые расположились между дверью и моей кроватью. Казалось, эти типы совершенно не хотели спать. Они вполголоса обсуждали мои подвиги, описание которых переполняли вечерние газеты. Личность убийцы смущала их и волновала. Оба они были молоды и крепко скроены. Их вскормили не из велосипедного насоса, это было видно невооруженным глазом. Наверняка они жонглировали больными, как блюдцами.
– Ты веришь, что это сумасшедший?
– Я не знаю, может быть... Кто еще станет прижигать груди девушке сигаретой и разрезать ей горло?
Это было для меня откровением. Тут я понял, почему начальство поверило в тараканов в моей голове. Естественно, поверив в мою способность к подобной расправе над женщиной, можно было прийти только к такому выводу.
Я по-прежнему не шевелился. Судя по тому, что я смог увидеть, санчасть находилась в том же здании, что и тюрьма. Это усложняло побег, но ночной персонал был немногочислен, возможно, клиенты здесь также редки, как в роскошных отелях в мертвый сезон.
Мои санитары перестали обмениваться гипотезами о моем умственном состоянии. Я услышал их ровное дыхание. Это был хороший знак...
Если бы мои лодыжки не были связаны ремнем, я рискнул бы броситься в драку и вкатить им небольшую дозу снотворного моего собственного рецепта, точно!
Чтобы достать узел ремня, я извивался как змея на бархате: медленно-медленно и бесшумно. Есть... Оба кореша продолжали дремать. Я замер, боясь разрушить их уверенность, что все в порядке. Затем я начал манипулировать с ремнем, подергивая его в петле узла... Вот узел ослаб. Я напрягаю ноги, чтобы развести лодыжки. Затем, фантастически изловчившись, мне удается освободить ногу... Потом – вторую...
Я улегся на кровать восстановить силы и посмотрел на клизмачей. Один из них открыл глаза и наблюдал за мной. Он подтолкнул локтем приятеля.
– Смотри, Ганс, он проснулся!
Другой тут же пришел в себя. Оба стали меня проверять, как будто были знаменитыми биологами, а я культурной средой11.
Я скрыл свои намерения и испустил жалобный вздох, способный навести тоску на выводок тигров. Лучше подождать... Я замер и сделал вид, что сплю. Однако бдительность пробудила обоих санитаров. Они пустились рассуждать о медицинских свечах: один был сторонником ставить их узким концом, ссылаясь на то, что так предназначено; другой придерживался более революционного метода – вводить толстым концом. Он базировал свою теорию на аэродинамике. Голоса усиливались. Тема явно их увлекла. Эти господа готовы были вступить в соревнование; хотел бы я это посмотреть. Можно было бы заключать пари, вот был бы азарт. Команда суппозиторий А Национального Дивизиона встретилась с У К Ш С (Университетский Клуб Швейцарского Суппозитория) в турнире, идущем в зачет Кубка мира, который будет, естественно, разыгран на берегах По.
В конце концов, мне стало скучно. Я оставил их спорить о технологии и вернулся к своей личной тематике. Есть, конечно, научный круг вопросов более спорный, но и более увлекательный.
Вдруг я так и подскочил. Мне пришла в голову ошеломляющая мысль, которую я до сих пор не осознавал: если типы из сети Мохари поспешили послать убийц к Франсуазе, значит, они держат Матиаса под подозрением. Документы, найденные у бедной малышки, доказывают, что Матиас засыпался полностью, поскольку его друг – убийца Влефты.
Значит, после возвращения экспедиции с Матиасом будет покончено, если не произойдет чуда. А может быть, за ним установят слежку в надежде найти меня, держателя солидного чека? В этом случае необходимо немедленно предупредить Матиаса... Я не гордец. Я думал, что достиг успеха в своем задании, но моя глупость свела на нет эту ложную уверенность. Я ни в коем случае не должен был связываться с Матиасом... Старик дал мне его адрес только на случай провала операции... Как только он узнает, что я совершил такую фундаментальную глупость, он выгонит меня ко всем чертям... При условии, конечно, что я смогу предстать перед ним.
