«Отдыхает, может, не тревожить?» — подумал Алексей. Но в это время занавеску отбросила волосатая рука и показалась взлохмаченная голова механика.
— Заходи, замполит, — радушно пробасил заспанный голос.
Аксенов поставил на стол чайник рядом с полной окурков пепельницей. В каюте было неуютно и неприбрано. Видно, что ее хозяина мало заботили удобства. В открытом иллюминаторе вставлен кусок картона, для того чтобы поступал забортный воздух. Было жарко.
— Пришел ругаться из-за неработающих кондиционеров?
Поставленные на скорую руку еще в родной базе японские «Хитачи» оказались в неработающем состоянии. Такой прискорбный факт выяснился лишь в море. Из десяти кондиционеров собрали лишь пять. Поставили их на наиболее важные для боевой готовности боевые посты. Конечно же, и в кают-компанию. Именно она являлась местом досуга офицеров.
— Нет, не буду, — односложно ответил Алексей.
Удобно усевшись в кресле, он отхлебнул из стакана чаю. Механик уловил его настроение.
— Значит, будешь воспитывать из-за бумаг? Некогда мне их писать. У меня все по факту. Есть у корабля ход — работа сделана. Нет хода — и корабль никуда не пойдет. Вот тебе и вся политработа.
— Посади за это дело командира группы, пусть заполняет, — предложил примирительно Алексей. Он прекрасно понимал, что с приходом в новую базу местный политотдел проверку начнет в первую очередь с состояния бумаг.
— Еще какая-нибудь помощь тебе нужна, ведь через три дня в море? Помнишь историю с поломкой на БПК «Хабаровск» во время слежения за американской авианосной группой? Телеграмма командующего Тихоокеанским флотом красочно и сочно расписала чрезвычайное происшествие в Южно-Китайском море в ходе выполнения боевой задачи. Информирование на флоте поставлено на высоком уровне. Мне ребята с «Хабаровска» рассказывали, что любое мало-мальски заметное происшествие отмечалось шифротелеграммами. Офицеры под роспись знакомились с текстом, а замполит при необходимости проводил с личным составом партийно-комсомольскую работу по предупреждению подобных случаев.
— У нас с техникой должно быть все нормально, — уверенно ответил механик.
Алексей еще раз обвел взглядом каюту. У всех офицеров под куском оргстекла обязательно лежала фотография жены или любимой девушки. На столе механика валялась инструкция по приведению в боевую готовность боевой части да фотография полуголой японки. Каждый уважающий себя офицер доставал в иностранном порту эротический журнал. Картинки полуголых красавиц, видимо, восполняли недостаток настоящих женщин.
— Сергей Петрович, замечаю, не получаешь ты писем с «большой земли». Что произошло? Давай запрос в политотдел телеграммой направим? Чем нужно, помогут, — предложил он.
— Тут не поможешь, — без энтузиазма ответил Аксенов.
Из рассказа командира Алексей знал, что у механика сложилась необычная ситуация. Женился он еще на четвертом курсе училища на женщине старше его лет на двадцать. На своей преподавательнице. Кандидате наук.
— Ревнует она меня.
— К кораблю, что ли? — с удивлением спросил Алексей.
Аксенов молча протянул ему листок, заполненный убористым почерком.
Алексей быстро пробежал текст.
— Ревнует и не верит, что в походе. Думает, ушел к другой женщине, — отрешенно глядя в пожелтевший от табачного дыма потолок каюты, проговорил механик.
Для Алексея чувство ревности было незнакомо. Все училищные отношения с киевлянками проходили увлеченно, но быстро. Вспышки влюбленности настигали, как волны. Но разбивались о его нежелание углублять отношения. Воспоминания о них хранила в своей бесчувственной памяти курсантская записная книжка.
— Давай вместе сфотографируемся, и ты пошлешь ей фото, — нашелся замполит.
— Под пальмами, что ли? — в раздумье проговорил механик.
При этом взгляд капитан-лейтенанта ожил, редкие рыжие брови ощетинились, отчего он стал похож на ныряющего в воду зверька. Но так же быстро настроение и поменялось. Пропала нервозность, взгляд стал спокойнее и увереннее.
«Высокореактивный индивид, — дал ему определение Алексей, — с таким следует быть осторожнее, особенно в словах. Реагирует моментально, особо не задумываясь об их смысле и последствиях», — подсказывали Коркину полученные знания на лекциях по психологии[33].
— Хорошая мысль, — с благодарностью проговорил тот.
— Ну вот и договорились. Сегодня же у пальмы на пляже и сфоткаемся, — предложил Алексей.
— Зачем заходил, замполит? — примирительно спросил Аксенов.
— Предлагаю перед выходом в Дананг провести комсомольское собрание в твоей боевой части. Вот за этим и заходил.
Комсомольское собрание требовало подготовки. Азы политработы учили, что нужно заранее написать постановление, определить выступающих и подготовить доклад. В этот раз на бумажную работу времени не было. До выхода оставалось дня три.
Собрание решили провести после ужина на верхней палубе. Днем стоял зной, и железо раскалялось на солнце, как сковородка. В жару «адмиральский» послеобеденный сон обычно проводили, обернувшись намоченной холодной водой простыней. Сложнее всех приходилось морякам электромеханической боевой части. Механизмы корабля работали, не останавливаясь, отчего температура воздуха в трюмных помещениях доходила до плюс сорока пяти градусов. Вахтенная смена находилась там не более двух часов.
Собрание началось сразу же после ужина. Было приятно расстегнуть тропическую куртку и подставить грудь прохладному вечернему ветерку. Курильщики делали последние затяжки, тоже наслаждаясь прохладой. Во всем чувствовалась расслабленность и томная медлительность. Матросы не спеша занимали места, но скамеек всем не хватило, и люди усаживались прямо на теплой, еще не остывшей от дневного зноя палубе. Однотонно гудел дизель-генератор, порыв ветра иногда обволакивал всех едким дымом отработанного топлива. Тропическая ночь опустилась неожиданно и внезапно. Лишь звезды совсем низко висели над головами. Они светили здесь по-особому ярко.
— Кто за то, чтобы открыть комсомольское собрание? Прошу поднять руки, — начал процедуру комсорг — старшина первой статьи Слюсаренко.
Закончив необходимые формальности, комсорг предоставил слово командиру. Матросы рассеянно слушали доклад, который делал капитан-лейтенант Аксенов.
— Товарищи комсомольцы! Перед экипажем корабля поставлена новая задача — выйти в море и следовать в порт Дананг. В ходе перехода пройдут артиллерийские учения. Мы должны обеспечить не только движение корабля, но и бесперебойную подачу электроэнергии на артустановки, другие жизненно важные объекты.
Аксенов знал, о чем говорить, как поставить морякам задачу. Но собрание в этот раз пошло по другому пути. Комсомольцы стали жаловаться на отсутствие чая на боевых постах. Потом дошло и до питания.
— Хлеб есть просто невозможно, — поддержал коллектив комсорг Слюсаренко.
— Пломбы из зубов вытягивает, как пластилин. Поэтому куски хлеба матросы и разбрасывают.
— Хлеб коки готовят на самом деле плохо, хоть и проходили обучение еще в базе, — поддержал Коркин комсорга, — предлагайте, что нужно сделать. Ведь хлеб следует беречь. Он создается трудом и потом советского народа, и мы получаем его не за деньги. Советские люди тем самым выражают уверенность в своих защитниках. А в море вопросы экономии продуктов питания должны привлекать максимум внимания. К тому же качественное питание — это наше с вами здоровье.
В свете прожекторов, направленных на собравшихся, мелькали насекомые. Они слетались на яркий свет. Их было так много, что луч мощной лампы тускнел, как забрызганные грязью машинные фары.
— Предлагаю к кокам прикрепить помощников, по графику, от всех подразделений. Ввести в строй кондиционер на камбузе. Вот и будет стимул лучше хлеб готовить, — уверенно сказал комсорг.
Подумав, добавил:
— А остатки хлеба следует бачковым[34] собирать и относить на камбуз. Коки пусть делают сухари и разрешают желающим их брать в любое время.
После собрания по традиции для свободных от вахты матросов на верхней палубе крутили «Добровольцев». История о первых метростроевцах, испанских добровольцах, Великой Отечественной войне до сих пор не оставляет равнодушными. Это светлый фильм о любви и счастье простых ребят-комсомольцев. Он был эффективнее любых политзанятий. Фильмы показывали каждый вечер, если корабль стоял у пирса. Лишь там была возможность поменять свои бобины на фильмы с других кораблей. Свой-то лимит полученных на кинобазе фильмов замполит исчерпал уже на третий месяц боевой службы. Правда, начпо ругался, заставлял разнообразить досуг за счет викторин, тематических вечеров. Но какие уж в море викторины? После окончания любого мероприятия все равно крутили на киноустановке «Украина» очередной отечественный фильм. Пленка после многократного использования часто рвалась на самом интересном месте. Тогда зрители во все горло кричали: «Киномеханика на мыло!» Тем самым уставшие за день от жары и работы люди выплескивали в вечернюю прохладу накопившееся раздражение.
