Ознакомительная версия.
– Ваше чувство превосходства, – холодно ответила Юля.
– Прости, – Китаец пересел на диван.
Юля отвернулась. Не желая упускать клиентку, Танин позволил себе невинное движение – он нашел Юлину руку и уже думал, что бы сказать в оправдание своего оскорбительного, с точки зрения Юли, демарша, но она вырвала руку и с подчеркнуто неприступным видом отстранилась.
– Ты уже извинился, – с горькой усмешкой сказала она и снова замкнулась.
– Недуг прогрессировал?
– Перестань строить из себя брата милосердия, – судорожно рассмеялась Юля, видя, каким участливым стало выражение танинского лица.
– Я понимаю, разговор не из легких, – прочувствованно произнес Китаец.
– Замолчи! Мне твое сочувствие не нужно. Я лучше сама все расскажу, только избавь меня от твоих насмешливых комментариев.
– Ладно.
– Видя, что со мной не получается, – вперила Юля взгляд в ковер, – он принялся искать ту, с которой бы у него получилось. Он не хотел верить, что все дело в нем, а не во мне. Он упрекал меня в том, что я не могу как следует разогреть его, возбудить, говорил обидные вещи, что, мол, я остаюсь холодной, что я его не люблю, что у него полно баб, а он со мной время теряет. Я, конечно, понимала, что это следствие его болезни и его упрямства. Ну, разумеется, крутой бизнесмен, он уже тогда имел огромный вес, с ним считались люди старше его, а тут вот заклинило. Он злился и на себя, и на меня. Ссоры следовали одна за другой. Потом он просил прощения, и все начиналось заново. К врачу идти отказывался. В конце концов мне осточертели все эти выяснения отношений, бессонные ночи, и я стала требовать развода. С разводом вначале дела обстояли не лучшим образом, он умолял меня остаться, вставал даже на колени, но потом вдруг неожиданно легко согласился.
– И в чем была причина такого внезапного согласия?
– Он познакомился со Светланой. Наверное, она оказалась той, с которой у него получилось, по крайней мере, один раз, – язвительно усмехнулась Юля. – Ну тебе-то лучше знать… – скосила она на Китайца свои безжалостно-насмешливые глаза.
– Это удар ниже пояса, – сухо сказал он.
– Ладно, извини, – отвернулась Юля. – Так вот, – вздохнула она, – мы разошлись.
– Значит, то обстоятельство, что, согласно завещанию, в случае смерти супругов Бондаренко ты получаешь половину состояния – это проявление чувства вины? – Китаец дымил, как паровоз.
– Думаю, да. Но и здесь, обрати внимание, «спасительнице» достается все, а той, которая целых три года терпела и верила, – половина, и то лишь в случае, если «спасительница» отдаст богу душу раньше непутевой бывшей жены, – Юля саркастически усмехнулась.
– А как ты думаешь, мог ли Роман Сергеевич убить из ревности? Ну, может, не сам, а нанять киллера, например? – решил Китаец до конца исчерпать сюжет с ревностью.
– Думаю, навряд ли, хотя кто знает, на что он отважился бы из-за «спасительницы». Ты полагаешь, что это он стрелял в тебя и Светлану? – захваченная картиной возможной драмы, встревоженно спросила она.
– Пока рано делать какие-либо предположения, но человек устроен так, что ему трудно от этого удержаться, – философски заметил Китаец, – я рассматриваю и эту версию.
– А есть еще какая-то?
Китаец пожал плечами:
– Роман Сергеевич возглавлял такое предприятие! Ты же сама сказала, что могло найтись полно охотников до солидных дивидендов.
– Да, – кивнула Юля, – но ведь милиция должна расследовать это дело… – озадаченно посмотрела она на Китайца. – И потом, я тебя почти не знаю…
– Ты хочешь сказать, что я свободен?
– Думаю, что мне ни к чему так торопиться… – с полувиноватой улыбкой проговорила Юля.
«Вот и договорились, – горько подумал Китаец, – наверное, друг, ты своими вопросами разбудил дремавшее до поры чувство обиды».
Юля пристально смотрела на Китайца. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он уже поставил крест на заказе.
– Хорошо, – выдохнул он, стараясь не показать своего разочарования, – вот моя визитка, – он достал из портмоне синий прямоугольничек из тонкого картона и положил его на журнальный столик, – если передумаешь, звони. Моя цена – пять тысяч, это я тебе на всякий случай говорю. Ввиду того, что клиентка очень уж привлекательная, я бы взял три, но, так как мне позарез нужны деньги, пришлось бы остановиться на четырех. Это в том случае, если бы соглашение было заключено сейчас… – Он с тонкой улыбкой посмотрел на Юлю. -…но, принимая в расчет, что я напрасно потерял столько времени, а как всякий ленивый человек я высоко ценю свой труд и свой досуг, в случае, если ты надумаешь нанять меня, я возьму с тебя ровно пять. Да, ты говорила, что у Романа был друг…
– Снежин Константин Семенович, – подтвердила смущенная Юля.
– И кто он? Что-то фамилия знакомая…
– Гендиректор предприятия «Тарасовазот», – Юля не сводила с Танина растерянных глаз.
– Спасибо за информацию.
– Если ты подождешь минут двадцать, я могла бы подвезти тебя, – нерешительно сказала Юля.
– Спасибо, я хочу прогуляться.
Юля пожала плечами:
– Ты намерен обратиться к Константину Семеновичу?
– Это тебя беспокоит? – бросил Танин на Юлю ироничный взгляд.
– Нет, но…
– Надеюсь, что ему недаром дали столь замечательное имя и чувства его столь же постоянны… Возможно, он захочет узнать, кто на самом деле убил его друга.
Найдя телефон-автомат, Китаец позвонил в редакцию газеты «Тарасовский листок». Когда-то он сам трудился на ниве журналистики, пока не понял, что журналисты, за редким исключением, продались властям. Он поступил как великодушный человек, ушел, не сказав ни слова, и встал на путь личной авантюры. С тех пор он ни разу не пожалел о своем выборе. Сражаться с ветряными мельницами он не желал, убеждать, доказывать, проводить агитационную работу считал пустой суетой. Свято веря в то, что, прежде чем проповедовать и призывать к чему-то, нужно измениться, стать лучше самому, вакханалии журналистики он предпочел более независимое существование, где был свободен от зрелища продажных коллег и бестолковых редакторов.
В «Тарасовском листке» работал его давний знакомый Леонид Угодин. Угодин был на редкость угодлив, когда речь заходила об услуге властям, и на редкость чопорен и холоден, когда ему доводилось общаться с менее удачливыми, чем он сам, журналистами. Но Китайца он уважал, если допустить, что этот мелкий трус и пройдоха был способен испытывать такое благородное чувство. Скорее всего, думал Китаец, он просто боялся, ведь подобным низким людишкам, как правило, чувство страха заменяет чувство уважения или рядится в одежды последнего.
Танин поддерживал с ним отношения, конечно, не из чувства любви, просто иногда в силу своей алчной пронырливости Угодин знал такие факты, о которых в городе не имел понятия ни один журналист и о которых еще только предстояло узнать корреспондентам и главным редакторам.
Когда в трубке раздался задорный баритон Угодина, Китаец напрямик спросил его о Снежине и о «Тарасовазоте». Но Леониду было явно не до того. Он был полон какого-то злорадного ликования и ехидства.
– Знаем, знаем, – рассмеялся он в трубку, – как детективы время проводят!
– Ты о чем? – нетерпеливо спросил Китаец, которому было не до веселья.
– Кончай прикидываться, Танин, – не унимался Леня, – спишь с чужими женами, мужей до самоубийства доводишь. Нехорошо.
Леня снова заржал. Если бы Китаец не был таким невозмутимым и флегматичным, можно было бы сказать, что он обомлел.
– Откуда ты пронюхал? – прямо спросил он, содрогаясь от чисто физиологического отвращения, вызванного в нем догадкой, почти уверенностью, тем плотоядно-бесстыдным интересом, с которым Леня смаковал эту новость.
– Есть свои прихваты. Мне тут даже статью заказали про тебя, – хихикнул Леня.
– Что-о?
– Что-что, – игриво передразнил Китайца Леня, – статью заказали, вот что!
– Быстро вы работаете, – с презрением проговорил Танин.
– Хочешь жить – умей вертеться, – процитировал Леня банальное утверждение беспринципных людей. – Подробностями не снабдишь? – с циничной жестокостью сказал он.
– Я тебя кое-чем другим снабжу, – прошипел Китаец.
– Угрозы? – язвительно усмехнулся Леня.
– Кто тебе заказал статью? – резко спросил Китаец.
– Производственная тайна, – отбоярился Леня.
– Ладно, черт с тобой. Меня интересует Снежин. А с твоим заказчиком я еще расквитаюсь.
– Мне некогда, Володя, – с наигранной тяжестью вздохнул Угодин. – Снежин, как ты сам знаешь, – руководитель «Тарасовазота», на работе у него – полный порядок, продукция идет на экспорт за доллары, ежемесячно увеличивается зарплата рабочих, по-моему, на пять процентов. Снежин – меценат, помогает детским садам, школам и так далее. В общем, прибыльный бизнес, платежи налоговые – вовремя. Я статью готовил о ярмарке.
Ознакомительная версия.
