Ознакомительная версия.
– Ветра практически нет, но завесу действительно стягивает к аэродрому, на запад.
– Работай, капитан! По обстановке доклад сразу же после восстановления контроля над городом. Вопросы?
– Нет вопросов!
– Конец связи! – Городич бросил трубку полевого телефона и заявил: – Черт бы побрал этих сепаратистов и нашу разведку. Когда надо, она почему-то ни хрена не знает.
Лютый проговорил:
– Сепаратисты проводят маневрирование. Подумай, майор, какую цель оно может преследовать?
– Ума не приложу. Сколько мы тут стоим, такого еще никогда не было.
– Не нажрались же сепаратисты и не начали гонять на бронетехнике просто по пьяному делу?
– Нет, у них со спиртным строго.
– Черт бы их побрал.
Странные движения в Зареченске закончились через час. В 5.00 начальник разведки бригады доложил, что дым полностью снесло из города и техника оказалась на прежних позициях. Кроме САО.
– Куда подевалась «Нона»? – раздраженно спросил Городич.
– Черт ее знает, – ответил капитан Волохин.
– А кто будет знать? – вскричал исполняющий обязанности командира бригады.
– Ты не ори на меня, Городич. Лучше выпей и успокойся. Я тоже могу орать. Командир нашелся!
Городич покраснел.
– Да ты!..
Лютый забрал у него трубку полевого телефона и сказал:
– Капитан, это сотник «Державы».
– Очень приятно.
– Ты пойми майора, на нем сейчас такой груз ответственности, что врагу не пожелаешь.
– Так пусть сбросит этот груз, а то попал на должность через блат в столице, а сам-то толком и батальоном командовать не может.
– Это все эмоции. Успокойся и продолжай свою работу. Нам не хватало между собой войну устроить. Вот тогда повеселятся экстремисты, они нам быстро сюрпризов подкинут. Ты понял меня?
– А кто ты такой, сотник, чтобы я слушал тебя?
Лютый сдержался и продолжил в примирительном тоне:
– Я, капитан, командирован к Зареченску для руководства всеми силами, имеющимися у города.
– С каких это пор армией руководят все кому не лень?
– Я представитель правительства.
Начальник разведки рассмеялся и уточнил:
– Какого? Сейчас эти правительства в каждой области.
– Центрального правительства.
– А такое есть?
– Ты, Волохин, прекрати базары и неси службу.
– Да пошел ты вместе с Городичем!.. Я отправляюсь спать. – Начальник разведки отключил телефон.
Лютый швырнул трубку на аппарат.
– Сволочь кацапская. Кто такой этот Волохин? Русский? – спросил он Городича.
– Отец у него русский, мать украинка, – объяснил комбриг.
– После захвата города расстреляю его к чертовой матери.
– Если он до штурма не переметнется к экстремистам.
– Что? Такое может произойти?
– Здесь, Влас Данилович, все может произойти в любой момент.
– Но ты понимаешь, что, оставляя начальника разведки без присмотра, мы рискуем раскрытием нашего плана штурма?
– Волохин не знает о том, какая задача поставлена бригаде.
– Хорошо, если так, но присмотр над Волохиным организовать надо. Приставь к нему какого-нибудь штабиста.
– Он наверняка ушел в расположение разведроты, там его не проконтролировать.
– Ну смотри, если у тебя офицеры начнут перебегать в Зареченск!..
Наконец-то гордость взыграла и у Городича.
– Господин Лютый, не надо мне угрожать! – заявил он. – Я обойдусь без полковничьих погон.
– Ладно, – сказал Лютый. – Давай-ка успокоимся. Итак, что мы имеем? С четырех до пяти сепаратисты провели маневрирование боевой техники. Какую цель они преследовали, неизвестно. И узнать об этом нам вряд ли удастся. Пусть так, главное, что бронетранспортеры и боевые машины вернулись на исходные позиции.
– Кроме самоходного орудия «Нона», – напомнил Городич.
– Да, кроме САО. Но что эта штука может сделать одна?
– Из закрытой позиции, имея достаточно снарядов, – многое. В боеприпасах же у сепаратистов, как докладывали ранее, недостатка нет.
– Тогда я поехал в сотню, а ты, комбриг, выясняй, куда делась эта чертова «Нона». Я должен знать местонахождение орудия.
– Сегодня как всегда?
– В смысле?
– Утренний обстрел минометным взводом блокпостов сепаратистов при поддержке рот первого и третьего батальонов?
– Конечно! Все точно так же, как и всегда. А ты ищи «Нону», раз орудие может доставить нам проблемы.
– Мне тоже надо отдохнуть, я не железный.
– Днем отдохнешь. Я выделю тебе часа четыре. Все, уехал!
– Так, значит, задачу командирам частей и подразделений бригады не ставим?
– Нет! Отработаем ее теми силами, на которые распространяется твое влияние.
– Понял.
Лютый вышел на улицу. Его подельники сидели в курилке.
– Едем к себе, будем отдыхать, – заявил он.
Дунич проговорил:
– Давно пора.
Лютый сорвался и завопил:
– Ты будешь мне указывать, что пора, а что нет? Ты кто такой? Одно мое слово – и отправишься обратно, будешь слесарить в автосервисе.
– Да чего ты, Влас?
– Ничего! Домой!
В роще он встретил заместителя и спросил:
– Наблюдательный пункт оборудуется?
– Да. Возможно, нам удастся сделать это скрытно. Дымовая завеса, которую поставили экстремисты, пришлась как нельзя кстати. Не знаешь, что за игры устроили в городе?
– Не знаю. Никто не знает, мать их. Армия, десант, элита!.. Табор цыганский, а не бригада. Где наша палатка?
– Да напротив, за кустарником.
– Я спать. Ты проконтролируй работу на холме и тоже ложись. Дежурному передай, подъем всем в десять, далее по обычному распорядку. Командирам взводов готовить хлопцев к работе. Конкретную задачу сотне поставлю под вечер. Все. Устал я.
– Спокойной ночи, Влас!
– Сколько ее осталось, этой ночи?
– Тем не менее!
– Ладно, отбой.
Боевики из ближайшего окружения Лютого вместе с сотником разместились на спальных мешках в палатке.
В 10.40, позавтракав, Лютый вызвал на связь исполняющего обязанности командира бригады:
– Первый! Влас!
– Да?!
– Что по орудию?
– Не обнаружено.
– Черт-те что. Не могло же оно исчезнуть?
– Думаю, днем, когда разведка активизирует агентуру в городе, мы получим нужную информацию.
– Дезертиров за ночь не было?
– По докладам командиров частей и подразделений, нет!
– Уже хорошо. Свяжись с командирами артиллерийской и авиационной группы, минометного взвода, предупреди, что я выезжаю к ним.
– Сделаю!
– Будь так любезен! И еще пошли связистов проверить телефонные кабели. Не подключился ли к ним кто-то любопытный, работающий на сепаратистов?
– Так точно!
– Давай. Вернусь на базу, поговорим. Конец связи.
– Конец.
Лютый бросил трубку на аппарат ТА-57.
В 11.20, используя объездные пути и железнодорожный переезд у Рубово, главарь бандформирования прибыл на «Ниссане» на территорию бывшего аэродрома ДОСААФ. Здесь его уже ждали.
Лютый представился, показал документ, удостоверяющий полномочия руководителя подразделениями, сосредоточенными у Зареченска, поздоровался с каждым за руку и спросил:
– Где мы можем провести совещание?
– Да хоть у меня, в штабной палатке, – предложил майор Таняк.
– Хорошо! Давай у тебя, майор!
Лютый специально, подчеркивая свой особый статус, обращался ко всем офицерам на «ты».
Все прошли к штабной палатке Таняка. Майор сразу выдворил оттуда связиста, медика и заместителя, потом предложил прибывшим устроиться на скамейках за столом. На нем была разложена карта Зареченска и территорий, прилегающих к нему.
Лютый поставил задачу офицерам.
Они выслушали представителя верховной власти и переглянулись.
Капитан Бойко проговорил:
– Да-а! Дела.
– Тебя что-то смущает, капитан? – осведомился Лютый, посмотрев на него.
– Вы представляете, какие разрушения вызовет в Зареченске применение двух установок залпового огня «Град»? Напомню, что одна БМ-21 накрывает четырнадцать с половиной гектаров. Это площадь сплошного поражения!
– Я все прекрасно представляю, – ответил Лютый. – Сколько залпов могут произвести «Грады» и «Гвоздики»?
– На БМ-21 «Град» у нас по одному боекомплекту, то есть по сорок реактивных снарядов. На САУ меньше, по двадцать, максимум – двадцать пять. Но среди них половина корректирующих снарядов.
– Что еще за корректирующие снаряды?
– Если обычными «Гвоздика», как и «Град», бьет, в принципе, по площади, то корректирующие снаряды позволяют поражать конкретные цели, другими словами, наносить точечные удары.
Лютый встал и заявил:
– Ну и отлично. «Грады» ударят по площадям. Кстати, сколько времени требуется на залп реактивной установки?
Ознакомительная версия.
