Стою на пороге кухни, слегка улыбаясь, смотрю на нее.
– Пора нам поговорить по-взрослому… – предлагаю я.
– Влад, что это значит?! – приходит в себя Галина и пытается перейти в наступление.
Конечно, я согласен, что лучшая защита – это нападение, но не в нашем случае.
– Многое значит, Галя, – киваю. – Поверь мне.
– Но ты ведь… – начинает девушка, но я ее перебиваю.
– Никаких «но»! Пожалуйста, поднимись и пройди в комнату. Там нам будет удобней беседовать. Чай и кофе предлагать не нужно. Шевелись, Галя! – качнув пистолетом, прошу ее уже более грозным тоном.
Девушка встает с табуретки.
На ней только домашний халатик, почти не скрывающий ее длинных и красивых ног, на которых сейчас видны прилипшие чаинки.
Попятившись, пропускаю девушку в комнату.
– Ты меня так боишься? – саркастически спрашивает Галя, проходя мимо.
Хорошо, что она уже полностью владеет собой. Женщины обычно, если они взволнованы или еще того хуже, испуганы, начинают врать напропалую и не скажут в итоге ни слова правды.
Но у Гали здоровая психика, и я надеюсь услышать от нее много для себя полезного.
Девушка устраивается на диване, небрежно закинув ногу на ногу.
Вид, конечно, мне открывается соблазнительный, но я на работе, а Галя не моя секретарша, чтобы в перерыве раскладывать ее на столе.
– Странно, что такой рыцарь, как ты, только с оружием в руках может добиваться благосклонности дамы… – Девушка все еще пытается обратить разговор в шутку.
Прохаживаюсь по большой комнате, приглядывая за руками Галины. Бог ее знает, может, там что-то у нее припрятано в диване.
Впрочем, проверять я не хочу. Слабому полу всегда можно дать шанс попытаться выпутаться из ситуации. Мне это даже будет интересно.
– К нашему общему сожалению, ты знаешь, что я не твой рыцарь, а я знаю, что это именно так. Поэтому, Галя, будь со мной откровенна. Тебе не стоит пытаться делать вид, что ты меня не понимаешь. У меня мало времени, а у тебя, могу заверить, его вообще нет. Мы же не будем говорить о реинкарнации, о вечной жизни всего сущего… Я даю тебе слово, что ты останешься жить, если расскажешь мне все. Наши эксперты в твое отсутствие проверили эту квартиру, прослушки твоих коллег здесь нет, именно поэтому мы разговариваем в твоем доме, а не где-то в пригороде. Я в курсе, что это не твоя квартира, хотя она и оформлена на Скворцову Галину Семеновну. Но тебя зовут не Галя, и на самом деле мне плевать на твои настоящие фамилию, имя и отчество. Нас это пока не интересует. Итак… Ты поняла, о чем я. Начинай по порядку.
– А если все-таки не будет этого «порядка»… – тихо говорит девушка.
– Будет, Галя. В любом случае – будет… – уверяю ее и выкладываю на столик шприц-ампулу. – Это очень хорошее средство развязывать языки, – поясняю свои действия. – Ну а если мы решим, что ты с нами все равно не откровенна, придется тебя увезти отсюда. Навсегда…
– Внизу есть наши люди… – пытается угрожать мне Галина. Это звучит, конечно, наивно, но ведь она все-таки женщина.
– А кто тебе сказал, Галя, что это ваши люди? – усмехаюсь. – И вообще, откуда такая уверенность, что они там сейчас есть?
Девушка сникает, тяжело вздыхает, опустив взгляд в пол.
Ничего не поделаешь – таковы правила игры. Может, мне бы и хотелось все как-то смягчить, сделать более безболезненно, но… Ситуация такова, что на кону стоит не только моя жизнь и Галины, но и еще очень многих людей. Есть и более серьезные основания заниматься этой девушкой, ведь она работает на людей, которые в данный момент нам неизвестны, но играют против нас. В любом случае, она должна рассказать все, что знает. Но мне хочется, чтобы Галя сделала это добровольно.
* * *
Придя в себя, Ковинов минуту или две просто не мог понять, где находится.
Ужасно болела голова, и вообще состояние организма было на редкость паршивым. Гораздо хуже, чем тяжкое похмелье. Причем с каждой секундой состояние все ухудшалось. Ковинов, охая, чертыхаясь, держась рукой за голову, присел на кровати.
Морщась, он поднял взгляд, осмотрелся.
То, что он увидел, вряд ли можно было назвать комнатой. Скорее, он находился в чулане.
Окон не было, но горел яркий свет.
В правом углу стояли какие-то палки, метлы и пара ведер.
Ковинов сначала подумал, что палки можно было бы использовать в качестве оружия, но тут же отмел эту мысль.
Вряд ли у него сейчас хватит сил, чтобы попытаться самостоятельно вырваться отсюда.
Ковинов не сомневался, что его захватили как заложника.
А может, и не заложника, но думать об этом не хотелось, потому что мешала сильнейшая головная боль.
Ковинов застонал, медленно завалился сначала на бок, потом лег на спину.
В положении на спине боль несколько отступила.
Очень хотелось пить, но еще больше – избавиться от досаждавшей боли. Такого дерьмового состояния он еще никогда не испытывал.
Вдруг открылась дверь, и вошел высокий мужчина в маске. Ни слова не говоря, он подошел к кровати и, как показалось Ковинову, резко ударил его в плечо.
Константин почувствовал боль от укола, затем плечо налилось огнем. Мужчина отошел в сторону.
Ковинов застонал, но уже буквально через несколько секунд ему стало легче, и вскоре он уже смог присесть на кровати.
Он прислушался к своим ощущениям и с удовлетворением отметил, что его организм взбодрился капитально.
Мужчина все еще стоял посреди комнаты и молчал.
– Я бы хотел воды… – сказал Ковинов и удивился, что голос его звучит совершенно нормально.
Все его паршивое состояние исчезло как дым.
– Жидкость вам можно будет дать только через полчаса, – глухо произнес мужчина. – Иначе вас сразу же стошнит. Через час вы будете в полном порядке, если, конечно, мы с вами договоримся. А пока давайте побеседуем о наших с вами общих знакомых. Надеюсь, вы не станете утверждать, что не знаете, кто такой Шарыгин и его зам Козырев?
– Конечно, – согласился Ковинов, потому что шестым или седьмым чувством понял, что не стоит играть с этим человеком в прятки, – конечно, я знаю этих людей.
– Я еще раз предупреждаю, что вам необходимо говорить со мной откровенно, – сказал человек в маске. – Уверяю вас, что боль, которую вы чувствовали, проснувшись, это ничто в сравнении с той, что вы можете испытать впоследствии. Я не угрожаю, а стараюсь только дать вам понять, что не следует говорить мне неправду. Пожалейте себя, а не других. Вы ведь знаете, как это делается…
Ковинову и так было все ясно, без лишних слов.
– Спрашивайте, – кивнул он.
Мужчина не спеша закурил.
Ковинов не видел в руках у незнакомца оружия, но понимал, что в любом случае ему в одиночку с таким громилой не справиться.
– Кто отдает вам приказы? Я не имею в виду ваше начальство на работе в МВД. Кто дал вам команду убрать вашего пленника?
– Так вы от Влада? – не удержался от вопроса Ковинов.
Но мужчина промолчал, он ждал ответа на свой вопрос.
И хотя Ковинов уже очухался полностью, ему вдруг снова стало не по себе, когда он всмотрелся в словно застывшее изваяние в маске.
Он лихорадочно искал какой-то выход из создавшейся ситуации, прикидывал варианты, молниеносно, словно суперсовременный компьютер, прогонял мысленно тысячи вариантов и способов уйти от необходимости говорить правду, но и сознавал, что его игра полностью проиграна. Совершенно непонятно, кто этот человек в маске и какое он имеет отношение к Владу.
Также не исключено, что его захватила не спецслужба, хотя и в этом случае чулан может иметь место. Нравы сейчас такие, что даже люди, которые поддерживают закон, не обязательно сами его соблюдают.
Мужчина в маске терпеливо ждал ответа.
– Влад интересен Говорухину, – стал колоться Ковинов. – Именно Говорухин отдал команду устранить Влада. Но Говорухин хотел вначале поговорить с Владом, что-то там узнать от него. В этом вопросе я, честное слово, не компетентен.
Ковинов для убедительности даже развел руки.
Он снова взглянул на человека в маске, и по его спине побежали мурашки.
– Этого мало, – глухо проговорил мужчина. – Я должен знать все подробности. С самого начала. Скажете правду – и вам будет гарантирована жизнь, несмотря на то что ваши друзья уже записали вас в покойники. Воспользуйтесь этим…
Галя отвечает на мои вопросы.
Не могу сказать, что она делает это охотно, но и фальши в ее словах я не чувствую.
Мы проговорили уже около часа.
Разумеется, весь наш разговор я фиксирую на пленку.
Мысленно усмехаюсь: девушка так разговорилась, что теперь ее не остановить.
Это именно то, что мне нужно.
Остаются какие-то неясные моменты, но вряд ли Галя в курсе всех интересующих меня проблем.
– Что ж, я тебе верю, – заключаю я. – Конечно, твои слова подвергнутся тщательной проверке, и не один раз. Подпиши здесь… – достаю заранее приготовленный листок.
