Подполковник Тарамов оказался человеком слова. Он не только быстро переоделся, он даже нацепил на себя бронежилет и захватил с собой автомат, который по местной привычке держал дома. Юрий Михайлович уже много раз замечал за чеченскими полицейскими, да и вообще за всеми полицейскими на Северном Кавказе, такую привычку — держать оружие дома. Может быть, привычка эта имеет под собой основания, у которых на поверку оказывается оправданий нарушению закона больше, нежели самих нарушений. Почти все местные жители держат оружие под рукой. Черта местного менталитета, и не больше. А чем хуже сотрудники полиции? Эта национальная привычка, кстати, многим в свое время спасла жизнь. Если бандиты наведывались в дом к полицейскому, ему было с чем их встретить и отстоять и свою жизнь, и жизнь своей семьи. Бандиты нападают до тех пор, пока не получают отпор. Этот принцип однозначно относится к большинству бандитов, и исключение возникает только тогда, когда в дело вмешивается адат, то есть кровная месть. А когда бандиты получают отпор, они уходят очень быстро, потому что, если хозяин дома отстреливается, к нему может кто-то подойти на помощь. Те же соседи могут поддержать огнем из своих окон. А если огонь ведется из всех сторон, то вообще бывает трудно спастись. Так что наличию дома автомата удивляться не приходится.
Подполковника усадили, как и договаривались, на снарядный ящик в тесном пространстве, где его мощными плечами даже пошевелить было невозможно. И боевая машина пехоты, едва покинув территорию поселка, резво набрала скорость. Двигались быстро. И даже не сильно сбросили скорость, когда свернули на грязноватую и разжеванную колесами проселочную дорогу, ту самую, вчерашнюю, вьющуюся между лесистых сопок. Подполковник Калужный опустил монитор тепловизионного перископа и, едва касаясь ручек, осматривал все пространство по обе стороны дороги. Засаду можно было ожидать в любом месте, и лучше ее заметить издали и обезопасить себя превентивным ударом.
С грязной дорогой, с жирным черноземом, налипающим на траки, пятисотсильный двигатель справлялся без труда. БМП даже не сильно напрягалась, чтобы преодолевать не частые здесь скользкие подъемы. Видимо, чтобы не так доставал пассажиров грохот металла и гудение двигателя, механик-водитель, не спросив разрешения, включил во внутреннюю переговорную сеть музыку. Она была спокойной, не долбила по голове и не вызывала отторжения. И потому подполковник Калужный не возразил. Все-таки ехать было веселее. А скоро Юрий Михайлович увидел, как «веселится» впереди бригада полицейских и рабочих в ярких оранжевых жилетах, пытаясь без крана загрузить на обыкновенный эвакуатор остов сгоревшего грузовика. Вообще-то веселыми были только полицейские. Рабочие выглядели скучновато, потому что работать пришлось им одним. Как вообще эвакуаторы сумели добраться до этого места, было загадкой. Погрузка пока еще шла только на первый и успеха не приносила. Если резина обгорела на колесах, то закатить тяжелый остов с помощью лебедки очень трудно. Видимо, существующее в арсенале эвакуатора подъемное устройство не обладало достаточной грузоподъемностью, чтобы справиться с заданием.
Рабочих было шесть человек, еще трое водителей с эвакуаторов. Они даже пытались подталкивать обгоревший грузовик, но это было бесполезно. А ведь им предстояло еще справиться с БТРом, который один весит в два раза больше, чем оба грузовика, вместе взятые. Приданные рабочим, видимо, в качестве охраны десять полицейских стояли с автоматами в руках, широко улыбались, радуясь тому, что им не приходится пачкать руки.
Рабочие, заметив приближающуюся БМП, возжелали, наверное, затребовать помощь. Но какую помощь могла оказать боевая машина? Она по своей конструкции далека от автокрана. И солдаты тоже не смогут затолкать этот тяжеленный остов на эвакуатор. Значит, и время терять не стоит. Пусть вызывают кран. Проехали сюда эвакуаторы, кран тем более проедет.
И чтобы не выслушивать просьбы о помощи, Калужный заранее нырнул в люк, из которого перед этим высунулся, чтобы понаблюдать за картиной погрузки. Взгляд как-то нечаянно выхватил движение на мониторе тепловизора. Юрий Михайлович подправил перископ и посмотрел внимательнее. Несомненно, по кустам к рабочим и их охране на четвереньках подбирались трое. Тепловизор ясно очерчивал человеческие фигуры. Что несли в руках двое, было непонятно. Но первый явно тащил тубу гранатомета. Она хотя и не была сделана из органического вещества, излучающего тепло, но тем не менее была теплой, может быть, после недавней стрельбы и тепловизор это свечение тепла уловил. Реакция подполковника была моментальной.
— Сергей Ильич, заряжай! Осколочно-фугасный заряд. — Голос комбата при этом звучал спокойно и по деловому, словно он отдал обычный приказ.
Сам подполковник Калужный при этом только чуть заметно повернул монитор в сторону командира взвода, тот сразу все увидел и понял. И давно отработанным движением бывалого командира экипажа БМП, хотя сейчас находился и не в командирском кресле, включил заряжающий автомат. Тот слегка загудел и вогнал в ствол стомиллиметровый снаряд. Сам собой звякнул и затвор спаренной с основным стволом автоматической тридцатимиллиметровой пушки. Наводка в БМП-3 простая. Следует только поймать цель в окуляр. А дальше лазер сам определяет движение и подстраивает прицел пушек. Дальномер определяет дистанцию, баллистический калькулятор просчитывает траекторию полета снаряда. Сделано это специально, чтобы иметь возможность точно стрелять на ходу, когда трудно каждый раз прицеливаться.
Выстрелы прозвучали как раз в тот момент, когда боевая машина пехоты проезжала рядом со сгоревшим грузовиком и намеревалась смять несколько молодых елок и березок на откосе дороги, чтобы объехать эвакуатор. Солдаты слышали переговоры комбата с командиром взвода и ждали выстрелов. Но для рабочих и полицейской охраны эти выстрелы прозвучали настолько неожиданно, что сильно их напугали. Механик-водитель, не имея перед глазами монитора тепловизора, ориентировался только по голосам в системе внутренней связи. И остановился сразу после того, как грохнула пушка, дожидаясь команды. Основное орудие выстрелило только один раз. Автоматическая пушка дала целую очередь. С теми, кто подкрадывался, было покончено сразу. Тепловизор еще показывал теплые человеческие тела, но они уже были бездвижны. Все-таки разница между мощной пушкой и почти мелкокалиберным автоматом значительная.
— Хумид Цокович! Ваши люди. Их бы сейчас просто уничтожили вместе с рабочими. Зачем они здесь толпой стоят? Выставили бы хоть оцепление. Разберитесь с ними…
— Я понял, Юрий Михайлович. — Подполковник Тарамов полез на выход. Чтобы его выпустить, двум солдатам пришлось покинуть свои откидные сиденья, распахнуть дверцы и тоже выйти.
Командир батальона спецназа ГРУ высунулся из люка и некоторое время слушал, как Тарамов на родном языке отчитывал полицейских, которых тут же послал в оцепление. Едва полицейский подполковник вернулся в машину, как Калужный скомандовал механику-водителю:
— Туда — вперед, проверим, как мы отстрелялись…
До цели было метров семьдесят. Боевая машина пехоты, оставив в недоумении и рабочих, и полицейских, рванула вперед и только одной гусеницей заехала с дороги на склон. Но склон был слишком крутым. Механик-водитель не захотел рисковать и ехать дальше и в таком положении остановил машину.
— Проверим… — Калужный позвал командира взвода. — Выпустите подполковника Тарамова.
Последняя фраза опять относилась к солдатам, которые распахнули задние дверцы, выпуская подполковника полицейского спецназа, тогда как офицеры спецназа ГРУ легко выбрались через свои люки. Старший лейтенант Березкин знаком позвал за собой и солдат. Тарамов же сделал знак выбегающим в оцепление согласно его приказу полицейским, и двое побежали к ним. К месту попадания снаряда пошли всей группой.
Хотя подняться на десять метров по склону оказалось делом не таким и простым, и не стоило удивляться, почему люди с гранатометом так медленно передвигались. Здесь не было заранее приготовленной тропы, и они шли, огибая стволы, проползая под упавшими деревьями, и при этом старались не шуметь. Но и такой путь бесконечным не бывает. Скоро вышли к маленькой, только что образовавшейся от взрыва фугасно-осколочного снаряда полянке. С полянки взрывной волной были выброшены на кусты и стволы деревьев три тела. Они были изуродованы осколками от разорвавшегося снаряда. Все трое были при оружии. Помимо автоматов несли и гранатометы. У одного «РПГ-7» старого образца, с длинной нескладной тубой, у двух других были гранатометы не российского производства, но явно одноразовые — аналоги российской «Мухи», в специальных сумках несли большие надкалиберные гранаты с собственными реактивными двигателями. Подполковник Тарамов приказал двум полицейским, прибежавшим на его зов:
