— Обыщите. Все из карманов на середину. Оружие соберите.
Полицейские молча приступили к выполнению приказа. И уже через полторы минуты выложили перед Хумидом Цоковичем три паспорта, письма, деньги, пластиковые банковские карточки, носовые платки и всякую мелочь непонятного предназначения. Тарамов собрал деньги — здесь были и доллары, и еще какие-то банкноты — и передал подполковнику Калужному:
— Выстрел был ваш… — сказал, соглашаясь с тем, что деньги должны уйти в «черную кассу» спецназа, о которой он, вероятно, уже слышал. В эту кассу обычно шли деньги, найденные у убитых бандитов. А потом из «кассы» оказывалась помощь раненым и семьям погибших бойцов. Справедливая мера, если учесть, что государство щедростью и заботливостью не обладает. Иногда закупалось какое-то оборудование, например бинокли с тепловизором или такие же оптические прицелы. В свой карман эти деньги никто из офицеров не клал. — А мое дело — документы…
Хумид Цокович раскрыл первый паспорт.
— Ага, гражданин Турции с чеченским именем и фамилией. И письма его… На чеченском языке… А второй? А второй с грузинским паспортом. Имя чеченское, фамилия вроде как грузинская, а письма тоже на чеченском… Все. Писем больше нет. А вот паспорт Саудовской Аравии, а фамилия и имя залиты кровью. Пусть экспертиза разбирает. Во всех трех паспортах куча виз. Весь Ближний Восток. Так вот кто, оказывается, у Джабраила воюет…
— А вы уверены, что это его люди? — спросил Калужный. — Камуфляж, насколько я понимаю, арабского производства. Специальный для боевых действий в пустыне. Может, это какие-то пришлые? Данных о наемниках в банде Уматгиреева в ФСБ не поступало.
— Не знаю. Будем разбираться… — Подполковник Тарамов вытащил телефон, чтобы позвонить. — Вы без меня в селе справитесь? По-русски там все взрослые разговаривают. Думаю, проблем не будет. А я уж здесь останусь, до приезда следаков.
— Добро, — согласился Калужный. — Я не думаю, что мы там надолго задержимся. Задать-то всего пару вопросов и в глаза той женщине, что звонила, заглянуть. Вопросы можно было бы задать по телефону, а в глаза по телефону, сами понимаете, не посмотришь. Может, на обратном пути и вас еще застанем. Назад мы тем же путем двинем…
Хумид Цокович уже набрал номер и стал докладывать что-то на родном языке, одновременно поднятой ладонью прощаясь с армейцами и желая им удачи, а спецназовцы стали спускаться к своей машине. Но и у подполковника Калужного тоже зазвонил мобильник. Он остановился, вытащил его из чехла и посмотрел на определитель. Номер был незнакомый, но, судя по цифрам, местного оператора сотовой связи. Юрий Михайлович пожал плечами и ответил:
— Подполковник Калужный. Слушаю вас.
— Юрий Михайлович? — спросил голос с акцентом. Но голос был знаком, хотя сразу определить звонившего было сложно.
— Да. Это я.
— Полковник Дагаев домогается. Можете сейчас говорить?
— Так точно, товарищ полковник. Я сейчас нахожусь…
— Я знаю, — перебил Дагаев комбата. — Сначала я звонил вам в батальон, там сказали, куда вы поехали. Позвонил в поселок сразу начальнику райотдела полиции. Мне сообщили, что вы отправились в дальнее село. Все верно сообщили?
— Так точно, товарищ полковник.
— Так вот, в село можно не ехать. Допрос не получится. Часа два назад сожгли село. Туда сейчас Отдельный отряд спецназа внутренних войск вертолетом перебрасывается. Вы там уже ничем не поможете. Расстреляли многих мирных жителей. Чуть позже отправим туда же МЧС. Пусть хоть палаточный городок развернут. Зима в горах — не подарок. Бандиты знали, что делали.
— Но не Уматгиреев же… — Юрий Михайлович не хотел верить, что Джабраил на такое способен. Он все-таки земляк этих оставшихся без крова людей и всегда, кажется, относился к мирному населению лояльно.
— Нет. Пришла какая-то банда из Дагестана. Точнее будет сказать, пришла к нам с территории Дагестана. Я разговаривал с дагестанскими коллегами. У них там тоже ЧП случилось. Ночью с территории Азербайджана была предпринята попытка прорыва большой банды. Но пограничники их раньше засекли и подготовились к встрече. Девять бандитов положили. Все с иностранными паспортами, но по национальности чеченцы. Предположительно, это «Аль-Каида» перебрасывает свои банды из Сирии. Там, в Сирии, такая сложная обстановка, что оппозиция, как и правительственные войска, применяет против исламистов оружие. Уже несколько случаев было. И «Аль-Каида» свои банды между двух огней оставлять не желает, перебрасывает их на Кавказ и в Казахстан. И даже были уже официальные заявления по этому вопросу со стороны главарей «Аль-Каиды». Но… вернемся к нашим событиям. Была попытка прорыва. Банду при прорыве расчленили на несколько частей. Девятерых, как я уже сказал, убили в самом начале. Основную часть заставили вернуться. С той стороны азербайджанские пограничники открыли огонь по бандитам. Завязался бой. Той стороне на своей территории бандиты тоже не нужны. Короче говоря, силами пограничников двух сторон основную группу уничтожили. Но около двадцати человек, может быть, чуть меньше, сумели прорваться на нашу сторону еще в самом начале боя. Преследовать их сразу не смогли, потому что добивали основную часть банды. А через два часа уже поиск результатов не дал. Была там зацепка. Раненого они на себе несли. Он умер. Бросили его, не похоронив. Только камнями прикрыли. Пограничники подумали, что они помешали похоронить. Решили, что уже догоняют бандитов, и ринулись в ущелье, в котором лежало тело. Я сейчас думаю, это был обманный ход. Умершего специально не стали хоронить, чтобы он увел преследование в другую сторону. Вполне допускаю, что именно эта банда ушла в Чечню и сразу напала на село. Конечно, такое нападение — это жест отчаяния. Месть за то, что их не пустили и уничтожили остальных. Но сколько их может быть, таких жестов? Никто не знает, потому что никто не знает, в какую сторону они двинулись.
— Я знаю, — спокойно сказал подполковник Калужный.
— В какую? — оживился собеседник.
— В нашу. Прямо на меня идут по старой дороге.
— Откуда такая уверенность? — не понял полковник Дагаев. — Если попробовать рассчитать время, до вас они могут добраться только через час.
— Это хорошо, если через час. За час я смогу подготовиться. Но они, думается мне, умеют быстро передвигаться и окажутся здесь раньше.
— С чего вы взяли, что они идут в вашу сторону?
— Десять минут назад выстрелом из пушки своей БМП я уничтожил троих их разведчиков. Они собирались атаковать рабочих, которые вывозят сожженные вчера машины, и полицейских, которые выставлены то ли в качестве охраны рабочих, то ли в качестве болельщиков.
— Юрий Михайлович, товарищ подполковник, Аллахом умоляю, выставьте заслон. Задержите их. Если они прорвутся к райцентру, будет беда. На местную полицию надежды мало. А если к ним еще и Уматгиреев присоединится, тогда поселок точно не защитить. А у нас есть агентурные данные, что Уматгиреев ждет гостей. Нельзя давать им соединиться.
— Товарищ полковник, со мной всего одно отделение. Есть здесь еще десяток полицейских, но из них вояки — сами знаете какие. Будь здесь ущелье, я сумел бы его перекрыть и встать между двух боковых стен. Но здесь сопки. Я между сопками встану, они сопки с двух сторон обойдут и в тыл мне ударят. Или попросту сверху обстреляют и уничтожат.
— Ну задержите их хоть на какое-то время. Я передам приказ спецназу внутренних войск, чтобы не отпускали вертолет. Они к вам быстро доберутся. Боюсь только, они уже высадились там и вертолеты отправили. Но перекройте дорогу. Я могу сейчас позвонить в Москву, чтобы ваш командующий лично вам приказал. Звонить?
— А зачем? Разве я отказал? Что сможем, сделаем. Я даже думаю, мы сумеем победить и до прихода «краповых». Применяя собственную тактику.
— Юрий Михайлович, в ваших руках сейчас жизнь жителей целого поселка. Вы это понимаете? Осознаете ответственность?..
— Я все прекрасно понимаю и осознаю. Не будем больше терять время. Я начинаю работать. «Зомби» встанут из могил.
— Я не понял…
— Тактика такая. А вас я, товарищ полковник, попрошу связаться с моим начальником штаба, пусть отправит сюда два оставшихся на месте отделения того же взвода. Пусть посадит их на БМП и отправит. Это лучше, чем на грузовике.
— Нет проблем. Сразу и позвоню…
* * *
Что задумал Калужный, не сразу понял даже старший лейтенант Березкин. Сам Юрий Михайлович за недостатком времени ничего и не объяснял, а только отдавал приказания. Он подозвал к себе подполковника Тарамова, которому по телефону уже сообщили, что произошло в дальнем селе.
— Бандиты идут сюда. Предположительно их семнадцать человек, — сообщил комбат.
— Это не Джабраил. Он так не мог…
— Я знаю. Это бандиты из Сирии. Возвращаются сюда, чтобы устроить здесь свой порядок.
