– Сокол, Боб, – быстро стал приказывать Котов, – на южную стену! Болт, Лишай – на западную! Босой и Зуб – за камни у подножия холма.
Спрыгивая на землю, командир привычно провел рукой по кармашкам разгрузочного жилета. Гранаты, запасные магазины, нож, пистолет… Зимин подбежал, стаскивая с головы клетчатый платок-«арафатку». Три пикапа, управляемые спецназовцами, удалялись, существенно сбавив скорость и выбирая те участки грунта, где было больше пыли. Их задача – заманить преследователей, если это были преследователи, дать им понять, что четыре неизвестные машины где-то здесь. Главное, чтобы преследователи не подумали, что здесь кто-то пытается спрятаться.
– Пошли, Олег! – толкнул переводчика в плечо Котов и показал на самое высокое здание и его единственную целую крышу из тонких ветвей и высохшей травы.
Видимо, здесь иногда все же появлялись люди. Например, пастухи прятались от непогоды или во время пыльных бурь. Капитан шел быстрым шагом, глядя, как его бойцы разбегаются по своим позициям, готовя оружие к бою. Каждый был одет в привычную для этих мест камуфляжную форму без знаков различия и погон. У каждого в одежде присутствовал хоть какой-то элемент арабского. Или «арафатка», или черная шапочка с зелеными буквами изречения из Корана. Все хорошо знали правило не открывать рта, потому что арабским владел единственный член группы – штатный переводчик лейтенант Зимин.
– Если подъедут, значит, они нас не боятся и принимают за своих, – сказал Зимин, устраиваясь на крыше рядом с командиром.
– Если на двух машинах, то да, принимают, но я что-то сомневаюсь, иначе они давно бы догнали нас и спросили, а они стороной идут. Как бы нам не ошибиться, Олег, с этой остановкой.
– Если это те же две машины, что мы видели сегодня утром.
– Если, – вздохнул Котов. – Всегда у нас присутствует зловещее слово «если».
– Почему зловещее? – попытался пошутить Зимин. – «Если» – очень хорошее слово. Если она придет на свидание, то мы будем целоваться. Если она меня разлюбила, то я найду другую.
– Если ты будешь много болтать, то мы провороним противника, – проворчал Котов.
– Виноват! Молчу.
Коротко прозвучали через коммуникатор доклады спецназовцев о том, что каждая пара заняла позиции. Еще пять минут прошли в тишине. Зимин хотел задать вопрос, но решил, что мешать командиру не стоит. У Котова огромный опыт и профессиональная интуиция. Раз он принял такое решение, значит, оно обоснованное.
Справа за бугром поднялся зыбкий столбик пыли, и с севера на юг неторопливо проехали три пикапа спецназовцев. Котов, пожевывая травинку, даже не повернул головы в сторону машин и продолжал осматривать горизонт. Машины спецназовцев объехали еще один холм на юге от заброшенного поселка и свернули налево. Сейчас они будут кружить вокруг лагеря, привлекая внимание боевиков, догадался переводчик. Они не исчезают, оставляя еле заметный след своего присутствия, и не уносятся сломя голову на восток. И эти люди, что, возможно, следили за спецназовцами, обязательно приедут сюда. Но вот снова в голове возникал вопрос, который не давал Зимину покоя. Не станут же они рисковать? Яснее ясного, что в четырех машинах с пулеметами на турелях людей больше, чем в двух. А если здесь враги? Неужели сунутся?
– Барс, я – Седой! – прозвучало наконец в наушнике коммуникатора.
– Докладывай, Седой!
– Три пикапа с пулеметами с юго-востока, два «старых знакомых» стоят на юго-западе. С востока вижу еще четыре. На одном крупнокалиберная «зенитная спарка». Всего пулеметов пять, включая «спарку». «Бандерлогов»… – Белов на несколько секунд замолчал. – Двадцать два человека.
– Понял, Седой. Возьмешь на себя четыре машины с восточного направления. Дашь подойти и ударишь с тыла. Сокол, ответь Барсу!
– Барс, я – Сокол! – с готовностью отозвался голос Алейникова.
– Сокол, за тобой пулеметчики и водители четырех машин, которые идут к нам с юго-востока. Не дать уйти!
– Понял, Барс!
– Босой, Зуб! – вызвал Котов спецназовцев, притаившихся в некотором отдалении за камнями. – Ваша задача самая сложная. Те две машины, что шли за нами, – ваши. Определить, кто там старший, и взять живым. Желательно еще одного для подстраховки. Остальных валить!
– Понял, Барс, сделаем!
– Внимание всем, я – Барс! Без приказа не стрелять, дирижирую!
Лейтенант Зимин уже знал эту тактику спецназа. Чаще всего командир ставил задачу своим бойцам, отдельным временным группам, которые формировал из числа своих подчиненных на время той или иной операции, и всегда каждая группа работала индивидуально, в рамках общей задачи. Но иногда бой строился вот по такой сложной схеме. Командир сам отдавал приказ открывать огонь или атаковать кому-то из своих подчиненных, исходя из того, как развиваются события, в то время как другим даже чихнуть в это время нельзя было без приказа.
Сложная задача, прежде всего для командира, оправдывалась тем, что только ему было видно с его наблюдательного пункта, как ведет себя враг. И все время нужно видеть все поле боя, видеть всех своих бойцов и вовремя отдавать им приказы. А еще надо быть абсолютно уверенным в каждом подчиненном. Уверенным на все сто процентов, что никто не выстрелит раньше времени, не обнаружит себя, не испугается, не проявит слабости, а будет до последнего ждать приказа командира.
Для выполнения такой работы нужны железные нервы и серьезная боевая выучка. Если приказа стрелять не было, а враг тебя увидел и напал на тебя, ты все равно не имеешь права стрелять, можешь обороняться любым другим доступным тебе способом, но без выстрелов, даже если тебе кажется, что бой уже разгорелся вовсю, что твои выстрелы ничего не решат и никому не навредят. Более того, тебе может показаться, что именно твои выстрелы помогут твоим товарищам, но ты все равно не имеешь права открывать огонь. Таков закон армии, таков закон военных разведчиков. Беспрекословное и неукоснительное выполнение приказа. И только тогда, когда командир будет уверен, что его приказ выполнится в любом случае, он без оглядки, не сомневаясь, поведет своих бойцов на любое, самое сложное и безнадежное дело. И победит.
Зимин лежал рядом с командиром на крыше, замаскировавшись в старом сене, и пытался унять легкую дрожь. Так было всегда, особенно в начале его службы при группе капитана Котова. Но тогда он откровенно боялся, а сейчас… Говорят, это просто действие адреналина, ведь страха лейтенант не чувствовал, он был уже настолько уверен в бойцах Котова, что даже не представлял себе ситуации, в которой они могли не победить. Ведь он столько уже прошел с ними, через такие невероятные ситуации, и всегда они побеждали. Главное, чтобы командир не увидел, что у переводчика подрагивают руки.
– Несколько раз сильно сожми и потом расслабь кисти рук и ноги тоже, – не опуская бинокля, сказал Котов.
– Что? – не понял Зимин.
– Я говорю, мышцы несколько раз сильно напряги, а потом расслабь. Это у тебя мышечная реакция.
И только теперь Зимин увидел, что рука командира щелкнула тумблером, снова включая коммуникатор. Вот что значит внимательность к своим подчиненным, ведь через коммуникатор многие бы поняли, о чем сейчас говорит командир и кому говорит. И кто-то бы ухмыльнулся, что лейтенант Зимин трусит, что у него перед боем трясутся руки, а может, и ноги. Переводчик с благодарностью посмотрел на капитана и стал напрягать и расслаблять мышцы. Он и не понял, что дело не столько в этих упражнениях, сколько в том, что командир отвлек его внимание от собственных ощущений.
– Барс, я – Седой! Четыре пикапа с востока подходят. Не торопятся. Даю расклад. Двенадцать бойцов. Один пулемет 7,62, второй спаренный 12,7 мм.
– Понял, Седой! Как себя ведут остальные?
– Три пикапа с юго-востока стоят на месте. Две машины с юго-запада тоже стоят. С крыши кабины главный смотрит на поселок в бинокль. У него передатчик в руке. Наверное, командует. Вот опять поднес к лицу… Все, Барс! Они пошли! Группы на машинах с юго-востока и юго-запада пошли на полных оборотах. Восточные еле тащатся. Видимо, подстраховка или вариант неожиданного удара, когда завяжемся с этими.
– Понял, Седой. Всем, я – Барс! Приготовиться, я дирижирую!
Теперь Зимин хорошо слышал звуки приближающихся машин. Но он опять ошибся, потому что это прошли почти под стенами поселка свои же три пикапа, которые спецназовцы уводили в безопасное место подальше от боя, чтобы не лишиться средств передвижения в глубине территории, контролируемой вооруженной оппозицией. Вот и пыль с южной стороны стала видна. Значит, быстро едут. Пять машин, на которых три пулемета и десять боевиков. Переводчик прикинул расклад сил и улыбнулся. А ведь боевики «лопухнулись». Нападать, так всеми силами сразу. А что такое десяток человек и три пулемета, если об их приближении знают спецназовцы?
И тут все началось! И снова Зимину пришлось удивляться, насколько Котов сумел предугадать действия противника и расставить своих бойцов, используя рельеф местности. Именно два пикапа, которые шли с юго-востока и которые, судя по всему, следили за спецназовцами с самого раннего утра, выскочили в седловине между двумя каменистыми возвышениями к западу от поселка. Три другие машины обогнули левый холм и, развернувшись веером, стали приближаться к развалинам.
