Впереди погасли задние фары, а затем и передние. Валландер выключил свет и стал ждать в темноте. Электронные часы на приборной панели судорожно отсчитывали секунды. Двадцать пять минут второго. Вдруг, словно огненная мушка, заплясал свет карманного фонарика. Валландер открыл дверь и вышел из машины. Он поежился от ночного морозца. Человек с карманным фонариком в руке стоял в нескольких метрах от него. Валландер все еще не мог разглядеть его лица.
— Выйдем на пристань, — предложил человек с фонариком.
Мурлыкающий сконский выговор. Валландер подумал, что по-сконски даже угроза звучит безобидно. Он не знал другого диалекта с таким же ласковым произношением.
Но все еще колебался.
— Зачем? — спросил он. — Зачем нам идти на пристань?
— Что, испугались? — спросил мужчина. — Там у пристани пришвартован катер.
Он повернулся и зашагал. Валландер последовал за ним.
Они остановились у темного силуэта рыбацкого катера. Сильный запах моря и масла. Мужчина протянул Валландеру фонарик.
— Посветите-ка на швартовы, — сказал он.
И тут Валландер впервые разглядел своего спутника. Тому было лет сорок или немногим больше. Обветренное лицо, выдубленное непогодой. Темно-синий комбинезон, серая куртка. На лоб надвинута черная вязаная шапка.
Мужчина ухватился за один из швартовых и взобрался на борт катера. Его фигура скрылась в темноте где-то рядом с рубкой. Валландер ждал. Вдруг засветился язычок газового фонарика. Мужчина вернулся на нос катера, палуба скрипела под его ногами.
— Поднимайтесь на борт, — велел он.
Валландер схватился за холодный поручень и неуклюже поднялся на борт. Вслед за незнакомцем он двинулся по наклонной палубе и споткнулся о трос.
— Только не свалитесь, — предупредил мужчина. — Вода холодная.
Вслед за ним Валландер вошел в тесную рубку и спустился в машинное отделение. Там пахло дизельным топливом и смазочным маслом. Мужчина повесил фонарь на крюк в потолке и прикрутил пламя.
Валландер вдруг заметил, что его собеседник сильно боится. Пальцы не слушались его, он торопился.
Валландер сел на неудобную койку, прикрытую грязным одеялом.
— Не забудьте, что вы мне обещали, — напомнил мужчина.
— Я всегда помню о своих обещаниях, — заверил Валландер.
— Все так говорят. А для меня главное, что вы дали мне слово.
— Как вас зовут?
— Не важно.
— Но вы видели красный спасательный плот с двумя трупами?
— Может быть.
— Иначе бы вы не позвонили.
Мужчина взял засаленную морскую карту с койки рядом с ним.
— Здесь, — ткнул он пальцем. — Здесь я его увидел. Я заметил его без девяти минут два. Двенадцатого. Во вторник. Я не мог понять, откуда он взялся.
Валландер полез в карман за ручкой и блокнотом. И конечно, не нашел ни того, ни другого.
— Не торопитесь, — попросил он. — Расскажите с самого начала. Где вы заметили плот?
— Я записал, — сказал мужчина. — В добрых шести милях от Истада, строго на юг от катера. Плот дрейфовал на северо-восток. Я записал его точные координаты. — Он протянул руку и подал Валландеру мятый клочок бумаги.
Комиссар интуитивно ощутил, что координаты верные, хотя сами цифры мало что ему говорили.
— Плот дрейфовал, — добавил человек. — Если бы шел снег, я бы его и не заметил.
«Мы бы его не заметили, — мысленно поправил комиссар. — Каждый раз, говоря „я“, он делает едва заметную паузу. Словно напоминая себе — „смотри не проговорись“».
— Он дрейфовал по левому борту, — продолжал мужчина. — Я отбуксировал его к шведскому берегу. Когда показалась земля, я обрезал фал.
Так вот откуда срез на веревке, понял Валландер. Они торопились, нервничали. И без размышлений пожертвовали куском фала.
— Вы рыбак? — спросил Валландер.
— Да.
«Нет, — подумал Валландер. — Снова врешь. А врать ты не умеешь. Интересно, чего ты боишься?»
— Я возвращался домой, — пояснил человек.
— На катере наверняка есть радиосвязь, — сказал Валландер. — Почему вы не сообщили береговой охране?
— У меня были свои причины.
«Надо выяснить, чего так боится этот человек. Иначе толку не будет. Доверие, — подумал комиссар. — Собеседник должен почувствовать, что действительно может на меня положиться».
— Мне надо знать больше, — произнес Валландер. — То, что вы сообщили, безусловно пригодится мне в расследовании. И никто не узнает, что это рассказали вы.
— Никто ничего не сообщал. Никто не звонил.
И вдруг Валландер нашел простое и совершенно логичное объяснение, почему мужчина непременно хочет сохранить все в тайне. И причина его страха тут же сделалась понятной. Человек, сидевший напротив него, был не один на борту катера, когда заметил спасательный плот, — это Валландер уяснил уже давно, еще во время разговора с Мартинссоном. Но теперь он знал точное число команды. Их было двое. Не трое, не четверо, а просто двое. И именно того, второго, собеседник и боится.
— Никто не звонил, — согласился Валландер. — А это ваш катер?
— Какая разница?
Валландер снова стал размышлять. Теперь ясно, что собеседник не имеет отношения к трупам со спасательного плота — он всего лишь заметил его с катера и отбуксировал к берегу. Это все упрощает, даже притом что свидетель испытывает необъяснимый страх. Но кто же этот второй?
Контрабандист, вдруг осенило его. Перевозит незаконных эмигрантов или спиртное. Именно для такого рода контрабанды и используются подобные катера. Вот почему тут совершенно не пахнет рыбой — а ведь этот запах неистребим.
— Не было ли поблизости какого-нибудь корабля, когда вы заметили плот?
— Нет.
— Вы совершенно уверены?
— Я говорю что знаю.
— Но вы сказали, что пытались понять, откуда взялся плот.
— Плот пробыл какое-то время в воде, — твердо ответил мужчина. — Его не могли спустить на воду недавно.
— Почему?
— Он успел обрасти тонким слоем водорослей.
Валландер не помнил, чтобы заметил это во время осмотра плота.
— Но когда мы обнаружили плот, на нем не было никаких водорослей.
Собеседник задумался.
— Видимо, их смыло, когда я буксировал плот к берегу. И потом его могло очистить прибоем.
— Как вы думаете, сколько времени плот находился в воде?
— Может, с неделю. Трудно сказать.
Валландер пристально смотрел на человека. Глаза у того беспокойно бегали. Все это время Валландер и сам сидел как на иголках.
— Вы можете сообщить что-нибудь еще? — спросил он. — Любая мелочь может оказаться важной.
— По-моему, плот приплыл откуда-нибудь из Прибалтики.
— Почему вы так думаете? Почему не из Германии?
— Потому что я знаю тут фарватеры. Я считаю, плот пригнало с той стороны Балтийского моря.
Валландер попытался представить себе карту:
— Это же далеко. Вдоль всего польского берега, а оттуда в середину немецкого фарватера. Что-то не верится.
— Но во время Второй мировой войны мины дрейфовали на большие расстояния за короткое время. В последнее время дул сильный ветер, он мог пригнать плот.
Свет газового фонаря вдруг стал слабеть.
— Мне нечего больше сказать, — сказал мужчина и свернул грязную карту. — Вы не помните, что обещали?
— Помню. Но у меня есть еще один вопрос. Почему вы так боялись встречи со мной? Почему решили встретиться ночью?
— Ничего я не боялся, — возразил мужчина. — Если я назначил встречу ночью, это мое дело. У меня есть свои причины. — И сунул карту в ящик прямо под креплением штурвала.
Валландер поспешил задать еще один вопрос, пока не поздно.
Никто из них не услышал тихих шагов по палубе. Кто-то передвигался на корточках так осторожно, что смог незаметно прокрасться мимо них, точно легкая морская зыбь, едва коснувшаяся берега.
Валландер выбрался из машинного отделения. Быстро провел лучом карманного фонарика по стенам рубки. Но не заметил ничего, что позволило бы в дальнейшем опознать катер.
— Где я смогу найти вас, если вы мне понадобитесь? — спросил он мужчину, стоя на берегу.
