Ознакомительная версия.
– Алло! Кто это?
– Богдан Князев? – вежливо спросил женский голос на противоположном конце беспроводной линии.
– Да, это я.
– Вас беспокоят из Следственного комитета. У вас сейчас есть свободное время?
– Ну есть. А в чем дело? – удивленно спросил Князев.
– У нас к вам большая просьба: не могли бы вы к нам прямо сейчас подъехать? Просто хотим уточнить у вас, как у свидетеля, несколько деталей касательно убийства гражданина Петра Выгодина.
– А, понятно. Конечно, сейчас приеду. Только напомните, где вы находитесь. – Князев жестом показал бармену, чтобы тот дал ему листик и ручку, записал адрес и отключился.
– Ладно, извини, нужно бежать по делам, – сказал Богдан компьютерщику, после чего написал на втором листике свой телефон и протянул приятелю. – Позвони, когда будет готово, хорошо? Ну и если ничего не выйдет, тоже звони.
– Конечно. Как только – так сразу.
– Все, пока, – пожав Роману руку, Богдан вышел из рюмочной и, поймав возле универсама такси, уехал.
* * *
Постучавшись, Князев вошел в кабинет.
– О, а я вас заждался, заходите, – махнул ему рукой знакомый следователь.
Коцарев сидел на стуле, по-ковбойски закинув ноги на стол, и разговаривал с кем-то по мобильнику. Богдан брезгливо посмотрел на грязные носки, просвечивающие сквозь ремешки летних сандалий, и сел напротив. Князеву вдруг стало так мерзко от мысли, что во внутренних органах работают подобные личности, у которых нет даже малейшего понятия о приличных манерах. Он вспомнил, как в детстве отец сразу же наказывал, заметив в сыне хоть какой-то намек на развязное поведение. Богдан был благодарен, что тот воспитал его в строгости, вырастил настоящим мужчиной. Не то что этот следак, возомнивший себя черт знает кем и даже не удосужившийся подняться и протянуть ему руку. Хотя… Богдан не был уверен, что не захочет потом пойти и вымыть руки с мылом. Пусть все останется как есть.
Следователь тем временем закончил разговор, отложил в сторону мобильник, поднялся из-за стола и, выудив из стопки открытую папку, подошел к окну.
– Ну что, Богдан… как вас там? – Он заглянул в бумаги. – Андреевич. Хочу вам сказать, что со вчерашнего дня по делу об убийстве вашего приятеля появилось много новой информации. Убийц мы нашли.
– Как это «убийц»? – с удивлением спросил Князев. – Я же вам вчера говорил, что собственными глазами видел – убийца был один, мотоциклист.
– Это ваша версия событий. И после выяснения всех деталей и опроса свидетелей она не подтвердилась, – сухо ответил Коцарев и, бросив папку на стол, подошел к сидевшему на стуле Богдану и с насмешкой посмотрел ему в глаза. – Может, вы были пьяны и нафантазировали себе. Хотя это не имеет значения. Факты, Богдан Андреевич, таковы, что все было совершенно по-другому. Согласно показаниям Михаила Кукина, гражданина РФ без определенного места жительства, и Михаила Разина, тоже бездомного, Петр Выгодин на территории дачного поселка избил двух молодых людей, приехавших туда отдыхать на автомобиле «Порш Кайен», – следователь говорил так, словно пересказывал на уроке заученный заранее параграф. – Уезжая, молодые люди пригрозили Выгодину, что обязательно найдут его и убьют. Вот, видимо, нашли. И совершили, так сказать, задуманное.
Князев сидел и не верил своим ушам. Он что, серьезно все это говорит? Какие бомжи? Какое избиение?
– Погодите, я что-то не совсем понимаю. Вы вчера слышали, что я говорил? Петра убили из-за его «любопытства» к обвалам домов в Москве, он изучал все эти происшествия, сутками сидел в Интернете, копал информацию. А накануне хотел сообщить мне что-то важное, но не успел. Да и убили его прямо на моих глазах, и никакие не парни, а профессиональный киллер.
– С чего вы это взяли, что именно киллер? – с ухмылкой спросил Коцарев, присев на краешек стола.
– Уж поверьте мне – я навидался в своей жизни всякого и могу отличить профессионала от профана.
– Если бы в обычной жизни, я, может быть, и поверил бы. Но при расследовании уголовного преступления полагаться на веру смешно. А мотоциклистом, кстати, как раз и мог быть один из тех избитых парней. Так что отбросьте эту чушь про обвалы домов и заказное убийство – такое разве что в фильмах бывает.
Ошарашенный подобным поворотом событий, Князев постепенно начал соображать, в чем дело. Видимо, следаку уже успели позвонить важные люди и посоветовать не раскручивать эту историю, спустить на тормозах и забыть о произошедшем. Если верить этому предположению, Выгодин действительно докопался до чего-то важного. Что ж, если менты не хотят заниматься этим делом, тогда придется попробовать самому распутать клубок. В принципе Князев изначально предполагал, что правоохранительные органы, как обычно, не станут рыть землю носом в поисках убийцы. Это обычная для них практика. В крайнем случае повесят всех собак на этих двух бомжей – и все, еще одна галочка в статистике раскрываемости готова.
– Это все, что вы хотели мне сообщить? Если да, тогда не буду вас задерживать. До свидания, – Князев поднялся и направился к двери.
– Богдан Андреевич, а вас я попрошу остаться, – сострил следователь. – Есть еще кое-что, касающееся уже лично вас. Присядьте, – с нажимом сказал Коцарев, показав рукой на кресло и сам сел за стол. Открыв папку с делом, он пролистал его и, найдя нужное место, посмотрел исподлобья на Богдана. – Я вынужден вас задержать. Против вас возбуждено уголовное дело по факту, скажем так, неадекватного управления машиной. Вы чуть не сбили насмерть строителя на мини-рынке. Вот, его показания и заявление прилагаются. Далее чуть не сбили коляску с трехмесячным ребенком – показания матери и заявление тоже прилагаются…
– Подождите. Насколько я помню, согласно законодательству вы не имеете права меня задерживать за подобное правонарушение. Тем более что, как я понимаю, по этим показаниям пока даже следствие не проводилось.
– А вы, я вижу, подкованы, – уважительно сказал следак. – Но это еще не все. У нас есть подозрения, что вы сами причастны к смерти вашего коллеги, которого вы называете другом.
– На что это вы намекаете?
– Я не намекаю, а лишь выдвигаю одну из версий. Общаться с Выгодиным вы стали недавно, до этого контактов не поддерживали. Я бы, например, не осмелился называть другом человека, с которым не виделся несколько лет.
– Ты что это говоришь, гад? – вспылил Князев и сжал кулаки. – Да мы с ним вместе служили… Пока ты штаны на стуле протирал, мы…
– Ну-ну, не нужно пафоса. Знаю я эту пластинку. У каждого своя работа. Короче, Богдан Андреевич, вынужден вас задержать на некоторое время по подозрению в причастности к смерти Петра Выгодина.
Князев был в шоке. Он знал, что менты – продажные сволочи, но не думал, что настолько.
– Можете взглянуть, ознакомиться, – Коцарев положил папку перед уже не свидетелем, а подозреваемым. – Здесь все четко изложено.
– Не сомневаюсь, – с сарказмом произнес Князев. – Пока вы тут фигней занимаетесь, настоящий киллер гуляет на свободе.
– Ну прекратите, – снисходительно улыбнулся Коцарев. – Мы же уже выяснили, что ваша версия не соответствует действительности.
– Не мы, а – вы. Я от своих показаний не отказывался.
– Ладно, хватит. Что-то я с вами заговорился, и без того дел выше крыши. Дежурный, отведите подозреваемого в камеру, – подняв трубку служебного телефона, произнес Коцарев и ехидно посмотрел на Князева. – Посидите у нас сутки до выяснения обстоятельств.
Через тридцать секунд в кабинет вошли двое полицейских и защелкнули на запястьях Князева наручники.
С тяжелыми чемоданами и тяжелым сердцем Маша ехала домой – не в маленький городок со странным для современного уха названием, а в новую квартиру мамы. Лариса Глобина упорно настаивала на визите дочери, недвусмысленно намекая на подарки, которые та должна была ей привезти. Мол, там, за границей, все дешевле – и, чтобы дочь (вернее, ее отец) не мелочилась, составила список из более чем десяти пунктов. Маше было унизительно что-либо просить у новоявленного папы, но тот в последние перед возвращением в Москву часы – дал ей кредитку и отпустил за покупками. Понятно, в сопровождении вездесущего оператора. Ведь для сердца средней руки домохозяйки нет ничего милее, чем следить за превращением серой провинциалки в лебедя-павлина благодаря искусству знающих свое дело продавцов дорогих магазинов. Все, что она сегодня купит или просто примерит, выйдя перед объектив кинокамеры, завтра будут копировать сотни и тысячи сидящих перед экранами телевизоров провинциалок. Кроме того, Ларисе Глобиной, всю жизнь проведшей в «однушке» с матерью-инвалидом и дочерью, росшей без отца, не терпелось похвастаться обстановкой нового жилья. И Маша заранее знала, что она увидит.
Небольшую «трешку» на Кольцевой мать обставила сообразно своему вкусу. А вкус у нее был… как у продавщицы овощного ларька в маленьком городе, которой она и была всю свою сознательную жизнь. После нескольких настойчивых звонков дверь отворила женщина лет 45 с высоким начесом иссиня-черных химически завитых волос, в леопардовой тунике, туго обтягивающей выступающие части тела, и черных лосинах со стразами. На ногах – шлепанцы с кокетливым розовым мехом. В вытянутой руке, старательно оттопыривая мизинец, она сжимала длинный мундштук с сигаретой.
Ознакомительная версия.
