Ознакомительная версия.
— На кладбище.
— Что? — не понял Штырь. — Куда?
Дашко протянул руку:
— Дай сюда «мобилу», терпила.
— Зачем?
Возле уха Штыря что-то щелкнуло, и вслед за тем холодная сталь ножа коснулась его шеи.
— Дай ему «мобилу», — тихо приказал Халимон.
Во рту у Штырева разом пересохло, по спине покатился холодный пот, а сердце провалилось куда-то в живот. Дрожащей рукой достал он из кармана пальто сотовый телефон и протянул его Дашко.
Некоторое время бандит возился с телефоном, потом нажал на кнопку и приложил трубку к уху.
— Капитан Барков слушает, — услышал он в трубке.
— Это милиция? — негромко спросил Дашко.
— Да. Я вас слушаю…
Дашко отключил телефон. Повернулся к Штыреву и посмотрел на него в жестокий волчий прищур.
— Милиция, значит? — холодно спросил он.
Глаза Штырева испуганно заметались.
— Пацаны, я все объясню, — произнес он высоким и звонким от ужаса голосом.
— Само собой, — едко улыбнулся ему Дашко. — Само собой, плесень. Щас обо всем перетрем без нездоровой канители. И чем быстрее, тем лучше. Только не вздумай нам фуфло толкать. Давай колись, что ты успел рассказать менту?
Штырев решил сменить тактику. Он обиженно выпалил:
— Вы че, пацаны, опухли? Да ничего я никому не рассказывал! В ментовку меня вызывали, ясно? По делу. Свидетелем я у них прохожу.
— Че за дело? — поинтересовался Дашко.
— Да мой приятель лоха одного разгрузил на две тонны. Тот в милицию подал. Теперь привлекают за жульничество. А я вроде как свидетель.
Дашко внимательно вгляделся в бледное, тощее лицо Штырева, глянул на второго бандита.
— Ну че, Халимон? Как думаешь, врет этот пидор или правду говорит?
Штырев замер в ожидании ответа, от которого, возможно, зависела его жизнь. Он чувствовал на своей правой щеке горячее и тяжелое от выпитого виски дыхание Халимона.
— По-моему, исполняет, — негромко отозвался Халимон. — Затихариться решил. Думает, мы лохи.
Дашко посмотрел на Штырева и задумчиво нахмурился:
— Слышь, баклан, а вот мой кореш тебе не верит. Говорит, ты нам фуфло впариваешь.
Штырев изобразил на своем тощем лице возмущение, смешанное с обидой.
— Да вы что, пацаны! — воскликнул он дрогнувшим голосом. — Что я, дурак, что ли, вам врать? Или за крысу меня держите? Говорю вам — этот мент звонил мне, чтоб вызвать на допрос. Договорились на завтра. А я ему перезвонил, хотел сказать, что с утра заехать в ментовскую не могу, дела. Только он все равно не послушал…
И тут заговорил Халимон.
— Слушай сюда, баклан, — начал он со спокойной, флегматичной жестокостью, — ты кончай нам эту байду сливать, понял? Че, думаешь, на козлов нарвался, фишку не рубим? Да я сразу все понял, когда ты Дашко на базар разводил. Все выпытывал, в натуре он эту суку завалил или исполняет? Так что ты меня за лоха не держи. Колись, чего ты ему про нас с Дашко наплел? И не вздумай говорить, что ты про нас не упоминал. Этим ты оскорбляешь мой разум, понял? Я тебя за одно это пришью.
Побледневшее лицо Штырева пошло пятнами. На плешивом лбу выступили крупные капли пота.
— Ладно, скажу. — Он сглотнул слюну и заговорил, сбивчиво, быстро: — Прижали меня, пацаны. На крючок посадили. Сказали, если сотрудничать не буду — кандалы наденут и по этапу пустят. Велели разузнать про Отарова и про депутатшу эту…
— Что ты успел рассказать? — спросил Халимон.
— Да почти ничего. Только про то, что Дашко похвалялся. Но имен я не называл! Сукой буду — не называл. Да и не знаю я их, имен-то.
— И не узнаешь уже, — хрипло сказал Халимон и спокойным, расчетливым движением перерезал Штыреву горло.
Кровь брызнула на ветровое стекло, забулькала у Штырева на губах, обильно полилась ему на грудь. Он несколько раз дернулся (Халимон придержал его за плечи) и затих.
Дашко смотрел на все это расширившимися от изумления глазами.
— Ты че, Халимон? — выговорил он, сглотнув слюну. — С катушек съехал? Хрен ли ты его пришил?
Халимон спокойно и неторопливо вытер окровавленную бритву о плечо мертвого Штыря, сложил ее, затем достал из кармана платок, завернул в него бритву и положил ее в карман. После этого спокойно посмотрел на Дашко и сказал:
— А ты че хотел, чтобы он тебя ментам сдал?
— Он же имен наших не знал!
Халимон еле заметно усмехнулся:
— Сегодня не знал, а завтра бы узнал. Менты бы заставили.
Дашко задумчиво поскреб в затылке и кивнул:
— И то верно. Об этом я как-то не подумал.
— Я за тебя подумал, — сказал Халимон. — Стирай пальцы. Наследили мы тут. Платок-то хоть есть?
— Есть. — Дашко поспешно достал из кармана носовой платок.
— Три везде, где щупал, — назидательно сказал ему Халимон. — Только в кровь не вляпайся.
Дашко стал припоминать, до чего он тут успел дотронуться, затем вздохнул и начал усердно тереть платком приборную панель.
4Заместитель генерального прокурора Константин Дмитриевич Меркулов был хмур и бледен. За окном падал мелкий, колкий снег, легонько постукивая в замерзшее стекло; Меркулов, вторя этому легкому постукиванию, постукивал пальцами по столешнице.
— Черт бы ее побрал, эту погоду, — проворчал Константин Дмитриевич. — И чертов организм, который от нее зависит. Еще лет пять, и буду хрустеть суставами перед каждым дождем.
— Что, так плохо? — прищурился Турецкий.
Меркулов скривил лицо, давая понять, насколько туго ему пришлось прошедшей ночью.
— Полночи проворочался, — сварливо ответил он. — Дурацкое состояние — спать хочется до смерти, а уснуть не могу. Голова тяжелая, как будто ее бинтами стянули. Черт его знает, что такое. Давление, что ли, скачет?
— К врачу не ходил? — спросил Турецкий.
Меркулов махнул рукой:
— Какое там. Ты же знаешь, мне сейчас не до врачей. Кофейком с утра накачался, на этом горючем и живу. — Константин Дмитриевич оторвал руку от столешницу и потер пальцами усталые глаза с опухшими веками. Посмотрел на Турецкого. — Ладно, Саня. Давай рассказывай, что там с агентами Грязнова? Удалось что-нибудь выяснить?
— Кое-что удалось, — кивнул Турецкий. — Агенты, мобилизованные Грязновым, сообщили интересную информацию. В свите Юрия Отарова есть команда специалистов по ликвидации неугодных персон.
— Команда киллеров — так, что ли?
Александр Борисович кивнул:
— Угу. Бандит по кличке Дашко за игрой в покер хвалился, что он и его напарник «завалили депутатшу».
— А кто об этом сообщил?
— Один из агентов. Он сидел за игровым столом. Потом позвонил офицеру, который его курировал.
— О как! — неопределенно сказал Меркулов. — И что же, этому трепу можно верить?
— По-моему, да. Ребята Славы Грязнова занялись этим Дашко вплотную. Проверяли по всем каналам. Дело осложнилось тем, что агент, который сообщил о Дашко, исчез. Он должен был выйти на связь со своим куратором, но так и не вышел.
Меркулов кивнул:
— Ясно. А что за агент? Человек-то хоть проверенный?
Турецкий пожал плечами:
— Не знаю. Он вроде бы был на крючке. И вроде бы не особенно жаждал с этого крючка соскочить. Возможно, бандиты узнали, что он стукач, и разобрались с ним по-своему.
— Может быть, может быть… Ну а как насчет этого… Дашко?
Турецкий ответил:
— Авторитета с такой кличкой в Москве нет. Но среди людей Юрия Отарова есть парень по фамилии Дашкевич. Возможно, это он.
— Гм. — Меркулов задумчиво почесал пальцами подбородок, поглядывая на Турецкого из-под нахмуренных бровей. — Что ж, вполне может быть. Под наблюдение его взял?
Турецкий кивнул:
— Да. Все как полагается.
— Ну, дай Бог, дай Бог, — вздохнул Меркулов и потер пальцами виски.
Турецкий чуть склонил голову набок и, прищурившись, посмотрел на Меркулова.
— Константин Дмитриевич, — заговорил он, — если все, что говорил этот Дашко, правда, то мы с тобой обязаны провести повторный осмотр места происшествия. А также следственный эксперимент с привлечением экспертов-криминалистов. Нужна комплексная медико-криминалистическая и баллистическая экспертиза.
— Это само собой, — согласился Меркулов. — Он поднял взгляд и лукаво посмотрел на Турецкого. — Я смотрю, об отпуске ты уже и не заикаешься?
Турецкий недовольно дернул бровью:
— А чего о нем заикаться? Я ведь с самого начала чувствовал, что увязну в этом деле по самые уши. Жизнь показала, что интуиция не обманула меня и на этот раз.
— А как Ирина?
— Отдыхает, — сказал Турецкий. — И все еще надеется, что я вырвусь к ней хотя бы на пару дней.
— Бедная девочка, — улыбнулся Меркулов. — Но с другой стороны, она ведь знала, за кого выходит замуж.
— Она не знала, какой зверь у меня начальник, — иронично ответил Турецкий. — Знала бы — наверняка бы не вышла.
Ознакомительная версия.
