– Да брось… Саддам – «Caput lupinum…» – то есть «Волчья голова» или «Объявленный вне закона». Сувенир домой отвезу. Тебе отколупнуть?
– Давай. Штук десять. А я пойду там пофотографирую, – Павел неспешным шагом отправился в сторону дверей, возле которых томился от безделия иракский охранник.
– Варвар, – усмехнулся ему вслед Леонид, – а сам-то… «штук десять»… Варваром здесь кажусь я, ибо никто меня не понимает. Овидий.
– Могу ли я сделать снимок?
Когда Павел подошел к выходу из зала, он обратился с простым вопросом к автоматчику, надеясь, что тот знает английский. Для иллюстрации своего вопроса Павел поднял свой фотоаппарат на уровень лица и взглядом показал на дверь за спиной охранника.
Иракец что-то быстро ответил на своем родном языке. Что конкретно было сказано, Павел, конечно, не понял, но интонация была какая-то… разрешающая. И нисколько не сомневаясь в верности интерпретации слов солдата, шагнул мимо него и поднял фотоаппарат.
В ту же секунду дуло автомата ткнулось ему в живот. Иракский солдат «каркнул» что-то и сделал угрожающий выпад. Павел на секунду опешил, но толчок калашниковым» заставил его сделать шаг назад. Иракец показывал пальцем на фотоаппарат и говорил что-то резкое.
– Эй, ты чего? – Павел отвел в сторону руку с «Олимпусом», опасаясь, как бы охранник не достал аппарат, – я только пару снимков…
Ни о каких фотографиях речи уже не шло. Иракский военный, хоть и был ниже Павла на голову, но аргумент калибром в 7,62 мм придавал веса в споре. Иракец отогнал Павла от дверей, но не остановился на этом, а продолжил наступать, громко возмущаясь на своем языке. Тут уже сложно было ошибиться с переводом. Справа нарисовался Бойченко.
– Что произошло? – Сергей встал между иракцем и отступившим на пару шагов Павлом.
– Щелкнуть хотел… там… – Павел кивнул головой на соседний зал.
Иракский солдат в ответ выдал очередную тираду, сопроводив сказанное богатой мимикой. Мимикой и воплями, впрочем, его выступление не ограничилось – боец взял автомат на изготовку.
Бойченко это движение показалось не совсем уместным. Сергей увидел, что боец в синем камуфляже хочет передернуть затвор и в следующее мгновение переместился вплотную к иракцу с радушной улыбкой на лице и широко разведенными руками. Бойченко сказал что-то на арабском и закрыл иракца собой. А затем, пока тот не пришел в себя, быстро повернулся к стоящему, как столб, Павлу, сгреб его рукой за воротник рубашки и быстро потащил его за собой, подальше от дверей. За этой сценой, длившейся не более пяти секунд, с открытым ртом наблюдали Надя и Леонид. В руках у Леонида была камера.
– Ты…, – зашипел на Павла Бойченко, – Ты головой думаешь?
– Так я же ничего…
– Слушай сюда. Ты думаешь, тут в эти… в игры, что ли, играют? Ты не на войнушку приехал, а на войну. Усек? Он не нас охраняет, а от нас , разницу ощущаешь? Пока вот тут не висит твой ID, – Бойченко сильно ткнул пальцем грудь и Павел понял, что этот палец легко мог бы проткнуть насквозь справочник «Желтые страницы»…
– …ты не подчинился его приказу, – продолжал Сергей, – и он мог бы тебя тут положить. И был бы прав. А мы бы мгновенно сели в самолетик и улетели бы домой, ясно? А тебя запихнули бы в черный пакет и закопали бы где-нибудь там, – Бойченко махнул рукой куда-то в сторону, – и все. Ясно тебе? Сядь на скамейку. И сиди. Будешь делать так, как я тебе скажу, понял меня?
– Вообще-то… – Павел перевел дух, – вообще-то…
– Что?
– Я… Мы будем делать то, что мне… нам. Что нам скажет старший съемочной группы, – Павел кивнул в сторону Нади, – а ты наш… консультант… советник…
Желваки на лице Бойченко сплясали тарантеллу. Он медленно повернул голову и посмотрел на Курочкину. Затем перевел взгляд на оператора.
– Значит так… Объясняю последний раз, – Сергей говорил громко, чтобы все собравшиеся услышали его слова, – для всех тупых… Вы будете снимать свой «Сам себе режиссер» только если останетесь живы. А живы вы останетесь только потому, что будете делать… все будете делать, – Сергей еще раз обвел взглядом присутствующих, – …то, что я вам наконсультирую и насоветую. Понятно?
– Так точно, – поспешил ответить за всех Леонид и сел на скамью.
– Вот и ладушки. Вольно, разойдись. И камеру свою убери в сумку.
Последние слова предназначались Павлу.
Курочкина наклонилась к Леониду.
– Ты снял?
– Ага.
Надя довольно кивнула.
В зале воцарилось безмолвие. Бойченко то и дело поглядывал на часы и иракца, все еще недружелюбно смотревшего в их сторону. Курочкина что-то писала в блокноте. Леонид тряпочкой протирал какие-то свои приспособления. Павел исподлобья глядел на Хусейна. Тот как ни в чем не бывало улыбался.
В зал быстрым шагом вошел всклокоченный мужчина в болтающемся на плечах потрепанном бронежилете.
– Так, – его громкий возглас и несколько энергичных хлопков в ладоши неожиданно прервали спячку, – по машинам! Только быстро, времени нет. Конвой уходит через десять минут, надо к ним прилипнуть! Не спим, не спим. Моя фамилия Коровин. Зовут Василий Федорович.
– Вы из консульства? – Курочкина вскочила на ноги. Подошел Бойченко.
– Так точно.
– Надежда Курочкина, – Надя протянула ему свою ладошку.
– Очень приятно, – Коровин коротко поклонился девушке, а затем пожал руку Сергею, – а вы, надо полагать…
– Бойченко…
Сергей и консульский работник внимательно поглядели друг на друга.
– Понятно, – наконец произнес Коровин, похоже, довольный результатом телепатического общения. – Понятно… Так. Группа ваша – четыре человека.
– Четыре, – ответила Надя, пытаясь перехватить инициативу, так как вопрос, скорее, был задан, Сергею.
Подошли поздороваться и представиться Павел с Леонидом.
– Леонид, оператор.
– Павел.
– Очень приятно, – так же коротко кивнув, дипломат скользнул глазами по Павлу. По его взгляду Павлу показалось, что дипломат, или кто есть этот Коровин в их дипломатической иерархии, как раз наоборот, ничего приятного не ощущает. Не в отношении конкретно его или Нади, или того же Леонида, а вообще. В отношении всего происходящего.
– Так, что тут у нас, – Коровин оглядел багаж, – Сумки и тюки – в багажник. Должно поместиться.
– Камеру возьму в салон, – предупредил Леонид.
– Ладно. Камеру – в салон. Но там места будет не очень много. Водитель, плюс одно место впереди занято, два сзади и три на последнем ряду. Все, поместимся. Вперед.
– А как… – попыталась обратить на себя внимание девушка.
– Какие у нас ближайшие планы, Василий Федорович? – перебил Надю Сергей.
– Э… – Курочкина попробовала было возмутиться, но Коровин ее эмоций будто не заметил.
– Планы у вас такие… Сейчас к нам, быстро оформляем документы, потом – в аккредитационный центр, получать местные «пресс-айди», без которых вы никуда не попадете. Ну, а потом – куда вам надо. Все, времени мало. Машины там. За мной.
– Черт знает что, – цедила сквозь зубы Надя, пытаясь забросить себе на плечо тяжелую сумку.
– Это только начало, – услышав ее недовольство, ответил Павел, – они тут теперь главные.
– Проект все равно мой. И командовать я им не дам.
Машины консульства, два больших внедорожника, стояли в крытом ангаре. Метрах в пяти от автомобилей стоял танк. Из башенного люка торчал танкист в большом «ушастом» шлеме.
– Ух ты, – вырвалось у Павла, когда он увидел эту громадину, – «Абрамс»!
– Чего, танков что ли не видел, – ухмыльнулся Бойченко.
– Почему же… Видел, – Павел замедлил шаг, когда проходил мимо стальной громадины, – но эти – только на фотографиях…
– Откуда вы? – задал вопрос танкист, видя неподдельный интерес к его стальному монстру.
– From Russia! – отозвался Павел, довольный, что его скромных познаний в английском пока что хватает для общения с американцем.
– Russian? – немного опешил солдат. Похоже, что он никак не ожидал увидеть тут русских. – Что вы делаете в этом долбаном Багдаде?
– Я приехал к моему младшему брату, солдату 10-й горной дивизии…
Павел отвечал на вопрос медленно. Он с трудом вспоминал некоторые слова и не замечал свирепых взглядов Бойченко, которому пришлось в одиночестве запихивать вещи группы во вместительный багажник автомобиля. Коровин стоял возле пассажирской двери и наблюдал за диалогом. Водитель головной машины, бросив взгляд в зеркало заднего вида, сплюнул на землю через открытое окно и потянулся за рацией.
– Скоро они там уже? Опоздаем. Без конвоя не поедем. Тут будем ночевать, – проинформировал он руководителя, нажав тангету.
Услышав вопрос, Коровин криво улыбнулся и, дотянувшись до рации, ответил:
– Журналисты, мать их…
– Слышь, Федырыч, я говорю – без конвоя не поеду. Тут будем ночевать.
Коровин знаками показал Бойченко поторопить группу, а потом снова нажал на кнопку «передача».
– Выезд через три минуты, – напомнила рация.
