— Ну же, Игорь!
— Короче. Начало концерта ты видел сам: «крокодилы», «сушки» с «ковром» на «зелёнку», потом техника. Но, это ещё не все. В Газни, кроме полка «крокодилов», стоят два батальона ДШБ из бригады Артиста, а это уже хуже. Колонну видел? Думаю, как минимум рота. Сколько времени им понадобиться для эвакуации двухсотых с шоссе — я не знаю, много там ребят легло, думаю на «вертушках» вывозить будут, а это возьмет время, много времени. Ну, а потом будет, «зачистка». Я сам, Андрюха, больше четырех лет прослужил в ДШБ, знаю, как это бывает. А тем более, думаю, охранение госпиталя было из них же. Эта сука, Алихан, сам нас не нашёл, слабо ему оказалось, так он решил вот таким способом…
— Бля! А что же делать? У нас двое раненных.
— А ничего, Андрей! Будем сидеть и уши в землю попрячем. После ДШБшных «зачисток» по «зелёнке» недели две даже мыши не бегают. Будем ждать. А трехсотые наши, так что? Мулла выдержит — он жилистый, ему не впервой, да и кровь ему остановили, а Хайзулла твой оживает помалу — медикаментов там набрал Док, что и не унести сразу. Будем ждать, командир, если жить хотим…
…Время шло медленно. Андрей лежал на земле и смотрел в небо, где сновали туда-сюда транспортные вертолеты в сопровождении «крокодилов», бездумно смотрел. В голове не было ни одной мысли. Вакуум. Филин, от бездейственного ожидания, впал в состояние какой-то прострации.
Когда стемнело, Медведь, подошёл к командиру:
— Андрей, ты пойди, поспи на ватниках в кузове, нам ещё долго ждать.
Филин, как зомби, поднялся на ноги и стал влазить в кузов «Урала»:
— Как охранение, Игорь? — Спросил без каких-то интонаций.
— Норма Филин, иди спать.
Филин повалился подрубленным Колоссом на гору ватников и, в каком-то полузабытье услышал разговор:
— Ты, сестричка, пойди, ляг рядом с ним. Женское тепло — оно мужика к жизни возвращает, только не тереби его. Ладно? Этот мальчик, всего-то, четыре месяца с хвостиком, как погоны офицерские надел. Но знаешь, сестричка, боец. Мало сейчас уже таких. Я вот, к примеру, 9 лет в Армии, Слон — 12 лет, Тюлень — тоже 12, а этот мальчик — без году неделя — всю группу сохранил в такой-то говнотёрке, что и в книжках не прочитаешь. Ему сейчас выспаться надо — он больше десяти суток на ногах, всё сам да сам. И я уже понял — не за наградами он рвётся. Просто парень этот — солдат. Понимаешь? Нет, наверное. СОЛДАТ! Иди к нему, Иринка, согрей. Нам командир в бодром духе нужен. Иди, сестричка…
Через века, прошедшие с момента разговора, Андрей, вдруг ощутил в своей руке теплую, нежную, бархатную кожу упругой, как мяч, женской груди и провалился в сон… И снилось Филину одно из прошедших лет, таких жарких и пьянящих, одесских лет…
* * *
Лето 1986 г. Кэт.
…Это лето было жарким, но на удивление мягким. Жара не угнетала, не гнала под упругие струи вентилятора. Толпы туристов, желающих провести свои отпуска в одном из красивейших городов — Одессе, этой жемчужине Черного моря, гуляли по улицам, загорали на многочисленных пляжах. А курсант второго, или уже, почти, третьего курса ОВАКОЛУ, Андрей Проценко валялся на госпитальной койке с банальным радикулитом. Совсем недавно прошли плановые учебные стрельбы всего училища. И всё было нормально. Батарея, в которой учился Андрей, уже отстрелялась и все, кто сумел, уже получили зачёты, в том числе и он, оставалась последняя неделя на полигоне, а там сессия и, о, мечта курсанта, месячный августовский отпуск. О том, что Андрей сдаст, как всегда на «отлично», сессию, он не сомневался. Курсант Проценко учился не для оценок — ему и, правда, были интересны армейские науки.
Но тут, взвод Андрея отправили на разгрузку боеприпасов. И всё было бы ничего, но, здесь Андрей переоценил свои силы — он решил, что сможет один поднимать ящики с выстрелами для «Града». А ящичек этот весит ни много, ни мало, 110 кг… Вот после четвертого ящика он и не смог разогнуться… И вот, находясь, вторую неделю в Окружном госпитале, Андрей материл себя самыми последними словами — сессия уже началась. Теперь придётся нагонять расписание своего взвода, а те экзамены и зачёты, которые он уже пропустил, сдавать отдельно от товарищей, договариваясь с преподавателями. Не самая лучшая перспектива даже для отличника.
Вот и клянчил Андрей у своего лечащего врача, медицинского майора, о скорейшей выписке. Да только увещевания курсанта не производили никакого впечатления:
— Не торопитесь Проценко, а сессию сдадите позже, ничего страшного.
Оно то конечно так, да вот только очень уж хотелось Андрею иметь полноценный, месячный, а не кастрированный, отпуск.
В конце — концов, Андрей добился своего — его отправили на физиотерапию. А это означало день-два и в училище. Ох, не знал тогда Андрей, ох не знал!..
Старшей медсестрой отделения физиотерапии служила молоденькая девушка. Прапорщик!!! Кабинет ультразвука, электрофореза и т. п. электропроцедур был её епархией. Здесь она была хозяйкой, Царь и Бог, точнее, Царица и Богиня. И почему больные, сломя голову, бегали на физипроцедуры, Андрей понял только тогда, когда впервые посетил этот кабинет.
Он любил слабый пол. И не считал это, каким-то пороком. Поэтому, когда он впервые увидел эту девушку, то у него, что называется, «дыхание в зобу спёрло».
Это была женщина-вамп! Ростом, что-то около 170 см; стройная; ноги росли «от коренных зубов»; блондинистые волосы острижены под «карэ»; огромные голубые глаза; маленький ротик бал очерчен пухлыми губками. Да что и говорить, она была красива. Но красива какой-то особенной красотой из «Плейбоя»… Она долго изучала своими глазищами, стоявшего перед ней, смущенного Андрея.
— Ну что там у тебя? — протянула она руку за медкартой. — Так радикулит. Ну-ну! Тебе что — 50 лет?
— Восемнадцать? — Ещё больше смутился Андрей.
— Значит «Диадинамик». Ну что ж, будем тебя лечить. От радикулита!..
Девушка поднялась из-за стола. И, когда она, практически, вплотную прошла мимо Андрея, у того вдруг, в легких закончился весь воздух. Таких медицинских халатов ему не доводилось видеть ни до, ни после. Верхняя пуговица находилась много ниже уровня, высокой девичьей груди. Нижний край халата едва-едва прикрывал, такую соблазнительную, девичью попку. Да и вообще полностью облегал это ТЕЛО, повторяя все его «нюансы», словно змеиная кожа.
Девушка шла с какой-то кошачьей грацией. Андрей смотрел на её «тылы» и о Господи, внезапно понял, что под этим «халатом» абсолютно ничего нет, кроме этого ТЕЛА! Просто лето, видимо, было слишком жарким…
— Ложись на кушетку лицом вверх. — Скомандовала хозяйка кабинета, предварительно, прицепив на спину Андрея, две металлические пластины с проводами и, зафиксировав их, резиновым жгутом вокруг живота.
Проделывая все эти предварительные операции, девушка продолжала «осмотр» Андрея, и, конечно же, стервочка, обратила внимание на то, что брюки от госпитальной пижамы, стали, как-то малы…
— Тебя как зовут, сестричка?
— Кэт! — Промурлыкала та, и включила прибор.
Тут же все желания, вместе с мыслями о девушке, куда-то улетучились — «Диадинамик». Да это, бля, было не лечение, а пытка током, на электрическом стуле. По крайней мере, именно так, поначалу, и показалось Андрею. Вибрирующие разряды тока, с продолжительностью в одну секунду и с такой же, повторяющейся, цикличностью, выгибали тело в «мостик». И продолжалось это «лечение» около 10 минут, длившихся целую вечность.
Когда всё это закончилось, и Андрей вышел из-за ширмы, закрывающей кушетку, кряхтя и матюгаясь, его встретил вопрос:
— Ну а зовут-то тебя как, Проценко А.А.? — Хитро улыбаясь, произнесла Кэт. — Аполлон или Антон?
— Андрей. Бля! — Он не смог сдержаться. — И что, я вот так каждый раз буду «лечиться»?
— Может быть, может быть. — Загадочно улыбаясь, произнесла девушка. — Во всяком случае, посмотрим на динамику выздоровления…
— А кто назначает, какие именно физиопроцедуры необходимы?
— Я.
— Ну, всё, тогда пиздец мне. — Пробурчал Андрей, покидая кабинет. — Садистка-феминистка!
Но самое смешное то, что это лечение давало ощутимые результаты. Как-то, день на четвертый или на пятый, когда Андрей уже мог думать не только о болевшей спине, но и о других частях тела, и не только своего, он вдруг обратил внимание на то, что в этом огромном физкабинете в качестве больного он всегда был единственным посетителем. Проверяя свои сомнения, Андрей обнаружил, на внутренней стороне двери, расписание работы физкабинета, которое сообщало больным, что приемные часы с 9.00 до 13.00. Это было новостью потрясающей. Почему? Да потому, что время, которое ему назначала Кэт, всегда совпадало со временем послеобеденного отдыха больных, то есть с 15.00 до 17.00.
«… Ну и что бы это всё могло означать, товарищ курсант? Да и кто она такая вообще, эта Кэт?…»
