поведай, как там Златоглавая? – потребовал Бандера.
– Цветет и пахнет. И «елочки» заждалась, – белозубо улыбнулся Жиган.
– Вся партия разлетелась?
– А там было-то всего. – Жиган пренебрежительно махнул рукой. – По отзывам – спрос нам грозит гигантский. Торчкам, улетевшим от «елочки», весь другой кайф не катит. Героин, кокаин, метадон – все в утиль. Эра «елочки», Бандера. Это тебе не шуточки!
– Ты хоть осторожно работал? – подозрительно спросил Алтаец.
– Как штандартенфюрер Штирлиц. Ни одна сука легавая на меня не выйдет.
– Все-таки зря мы сейчас вылезли. – Алтаец нахмурился еще больше. – Не время.
– Время, – отмахнулся Бандера. – Что нам, самим эту дурь жрать? Пора думать об обороте. О рекламе… Теперь те, кто надо, знают, что мы имеем на руках.
– Милиция переполошится, – настаивал Алтаец.
– А, до них пока дойдет, – отмахнулся Жиган. – Кроме того, многоступенчатая передача. До нас через тысячу лет доберутся.
– Перестраховщик ты, Алтаец, – заворчал вор в законе.
– Перестраховщик, – кивнул Алтаец, пододвинул стул и уселся на него – прямо как кол проглотил. Он не признавал мягкой мебели и не умел с комфортом расслабляться. – Потому и живой.
– Надо, надо в люди с «елочкой» идти, – горячо произнес Бандера.
– Вот и выходят все кому не лень, – усмехнулся Алтаец.
– Чего ты гонишь? – Вор в законе уставился на него.
– Мне только что весточку принесла сорока на хвосте. «Елочка» объявилась в Санкт-Петербурге.
– Жиган, это что? – Бандера провел рукой по сразу вспотевшей шее. – Кто-то перекупил партию?
– Вряд ли. Я все в московский оборот пустил.
– Немало «елочки», – продолжил Алтаец. – Краденое всплыло, Бандера.
– Дюк! – хлопнул в ладоши вор в законе. – Он!
– Скорее всего товар, который он у нас позаимствовал, – сказал Жиган.
Дюк, один из близких подручных Бандеры, в последнее время наделал массу непростительных ошибок, растерял уважение хозяина и чувствовал, что является кандидатом на увольнение. Увольняемым из организации выдавали подарок от коллектива – парочку гирь. Не для того чтобы пенсионеры поднимали их на досуге, а чтобы не всплыли ненароком со дна озера или речки – кому как повезет. Дюк резонно подозревал, что все идет именно к такому финалу, поэтому два месяца назад обокрал своих товарищей и исчез с партией только что приготовленного порошка-полуфабриката, предназначенного для производства «елочки», и чуток самой «елочки». Он нанес ущерб минимум на миллион долларов по рыночным ценам.
Как его искали! Сколько сил потратили! Двоим его приятелям подарили двухпудовые гири и отдых на дне пруда. Ничего – ни Дюка, ни «елочки». И вот пожалуйста – выплыл пропавший наркотик.
– И торгуют «елочкой» азеры, – завершил Алтаец, после чего на пару секунд повисла тишина.
– Так и знал, Амаров! – крикнул Бандера так, что казалось, кабанья голова, висящая на стене, рухнет.
– Похоже, – кивнул Алтаец.
– Ну все, доскакался, вошь платяная, – с угрюмым удовлетворением сообщил вор в законе, прикрывая глаза.
– Вчера на моего человека азеры выходили. Встречу предлагали. Амаров и ты, – продолжал сыпать новостями Алтаец. – На нейтральной территории.
– Ты мне это только сейчас говоришь?
– Я же полчаса назад из Семиозерска приехал. Вместе с Жиганом.
– Зачем «стрелка»? Что делить?
– Увидим.
– Предлагаешь встретиться? – испытующе глянул на своего ближайшего помощника Бандера.
– Думаю, стоит.
– Надо выяснить, что у «мамедов» на уме, – поддержал Алтайца Жиган.
– Ладно. Договаривайся, – махнул рукой Бандера.
* * *
Влад взял с собой один чемоданчик. В нем – минимум вещей. Одежду подбирал явно не для светских раутов – крепкие джинсы, простые хлопковые рубашки. И кимоно. «Куда без кимоно? – с усмешкой подумал он. – Надо же крутость показать».
Чемоданчик он в багаж не сдавал. И тот теперь мешал выбраться из салона «Ил-86». Как обычно, в проходах между рядами кресел образовалось столпотворение. Влад сидел в крайнем к проходу кресле, поэтому пришлось вливаться в поток, чтобы не задерживать суетящихся соседей. Люди будто боялись куда-то опоздать и тупо перли вперед.
– Осторожнее, – галдели вокруг.
– Что вы лезете?
– Ой!
– Подождите, вы мне ногу защемили.
– А вы чулок зацепили своим чемоданом!
Влад ощутил прикосновение к спине, рефлекторно ушел в сторону. Рука, толкавшая его в спину, пролетела вперед. Споткнувшаяся женщина падала на пол. Он мягко выгнулся и подхватил ее, не давая упасть.
– Спасибо. – Она удивленно посмотрела на него. Она стала свидетельницей воистину акробатического трюка.
Специалист по русскому бою работает на рефлексах. Кожа ощущает касание, а тело начинает действовать. Несколько лет назад проводили эксперимент: мастеру русской рукопашки неожиданно тыкали ножом в спину – и человек чувствовал касание и уходил в сторону так, что отделывался легкой царапиной. Влад мог еще и не такое.
Он одернул себя. Все, с этого момента надо скрывать свои навыки. Ни к чему знать о них окружающим.
На площади перед приземистым серым зданием аэропорта раскинулась автостоянка. Раньше здесь стояли все, кто хотел, и ждали всех, кого хотели. Сегодня процесс решили окультурить и привести в соответствие с рыночными реалиями. Теперь с водителей брали плату за стоянку.
Влад высмотрел серую «Волгу», номер подходящий, как оговорено.
Опершись о капот, читал эротическую газету, шмыгая носом, плюгавенький мужчина с клочковатыми усами. На его руках разноцветными татуировками запечатлелась его богатая событиями биография.
– Ждешь? – спросил Влад.
– Жду. – Шофер окинул его испытующим взором.
– Кого ждешь?
– Хорошего человека с добрым приветом.
– Это я. Простой московский фраер.
Был произнесен пароль.
– Садись, бродяга, – кивнул татуированный.
Влад устроился на переднем сиденье в прожаренном солнцем салоне «Волги». Машина тронулась. Выехала на шоссе. И резко набрала скорость. Шофер вел ее легко и виртуозно, не слишком считаясь с правилами. Чувствовался профессионализм.
– Гонщик? – спросил Влад.
– Был. Пятнадцать лет назад.
– А потом? Был гонщиком – стал угонщиком? – Влад кинул взгляд на синюю аббревиатуру на жилистом запястье – «ТУЗ». Она означала «тюрьма уже знакома».
– Да мало ли. – Водитель искоса посмотрел на мощную фигуру Влада. – Пахан будто мясозаготовки объявил. Один здоровее другого приезжают. И где вас таких быков племенных выращивают?
– Сами вырастаем. На казенных харчах.
– Армия?
Влад не ответил.
– Понимаю. Умолкаю, – оторвав руки от руля, помахал ими водитель. – Я тоже на казенных харчах вырос. Пайка называется. Только, видишь, до твоего не дорос. Рацион не тот.
Внутри Влада была сжатая пружина. На плечах лежала тяжесть, а в желудке пустота. Больше всего пригибала к земле неопределенность. Вроде все продумано – но все равно ощущение, как у шахматиста, когда фигуры расставлены, но первый ход еще не сделан. Точнее, Влад сделал первый ход, знал, каким будет ход противника. Но как дальше будет развиваться партия и чей король падет первым – это как судьба карты раскинет. Пока внутри вакуум, кажется, что вообще ничего не получится и вся затея дурацкая… И еще точит страх – меленький такой, холодненький, противный. И ручной – Влад умел с ним обращаться жестко, достаточно цыкнуть хорошенько, чтобы он забрался в темный угол… Ничего, главное – начать работу. А потом само пойдет – и мозги включатся, и рефлексы, как после команды «пошли», когда получаешь отмашку и прешь на укрепленные позиции противника, руководствуясь древней, простой логикой – или
