Кроме того, именно она сейчас готовит атаку своей ДРГ против вашего учебного подразделения. Все на паритетных началах. Надеюсь, весь ваш батальон задействовать не придется. Разве что выпускников учебки. Вы, Аркадий Валерьевич, не возражаете против такого мероприятия?
– Не возражаю.
– Вот и отлично. Вам, думаю, будет приятно встретиться с моими людьми, посмотреть, как они, нынешние, работают, сравнить. Вам же самому ставится такая задача: необходимо любыми способами продержаться эти два-три дня и не позволить себя захватить. Вплоть до того, что в какой-нибудь погреб на ночь прятаться. Подальше от места событий.
– Я не только не возражаю, двумя руками голосую «за». Правда, прятаться я не привык, но охранение предупрежу. При этом есть у меня, товарищ полковник, и для вас небольшая задача.
– Я вас слушаю.
– Мне вчера звонила жена…
– Я понял. Не волнуйтесь за нее. Она надежно укрыта. Ее место в настоящий момент занимает другая женщина, офицер спецназа ГРУ, инструктор по рукопашному бою, капитан Луспечаева. Если ее вынудят вам позвонить, то будьте готовы поговорить. Там все под полным контролем. Значит, вы готовы протянуть два-три дня?
– Безоговорочно. Срок слишком небольшой, чтобы не суметь это сделать.
– Я почему позвонил вам напрямую. Мы хотели бы отправиться к вам уже сегодня ночью, но еще не успели полностью подготовиться. Нам нужно время. Значит, я могу передать командованию ваше согласие?
– Передавайте, товарищ полковник. Можно высказать вам просьбу?
– Высказывайте.
– Не сможет ли ваша группа помочь моей учебке?
– Чем?
– Во-первых, материально-техническим обеспечением.
– Мы занимаемся этим, хотя и не в массовом порядке. Оставляем ополчению то, что привозим с собой. Вам что-то конкретное требуется?
– Парочка хороших охотничьих блочных луков. Специалист у меня есть. Мастер спорта международного класса. И второе. Хотя бы какое-то количество мин-ловушек типа «МС-3» или «МС-4». Хорошо бы человека, который научил бы курсантов ими пользоваться.
– Нет проблем. Доставим и луки, и мины, и человека. Есть такой в нашей боевой группе. Когда-то считался лучшим мастером этого хитрого дела в спецназе ГРУ. Груз, думаю, мы сможем отправить раньше, чем приедет группа. Чтобы не так заметно было. Вам же обещаны наши беззвучные минометы. Их отправим с запасом мин. Заодно и контейнер с минами-ловушками. Еще вопросы есть?
– Нет вопросов, товарищ полковник. Груз примем и разместим. Будем ждать вас.
– Странное дело, – сказал полковник, закончив разговор.
Но он не убрал мобильник в чехол, а даже помахивал им перед волкодавами.
– С Новороссией телефонные разговоры допускаются, пусть и при прослушивании нашим собственным спутником. Но мы расположены всего в нескольких километрах от Москвы, а звонить туда нам запретили, предложили пользоваться только шифрованной связью.
– А что здесь странного? – заявил Лесничий и пожал плечами. – Вы ведь помните, как в первой же нашей операции мы столкнулись с тем, что в ГРУ работала агентура украинской стороны. Наши страны за столетия совместной жизни так прочно сплотились, что у доброй половины офицеров ГРУ и Генерального штаба наверняка есть какие-то родственные или дружеские отношения с гражданами Украины. Сестра моей жены живет в Житомире. Кто знает, насколько эти связи прочные и к чему они могут людей подтолкнуть? Поэтому связь только самая надежная. Шифровальщиков проверяют строжайшим образом.
– Да, вероятно, ты прав, – проговорил Селиверстов, опустил глаза и стал дописывать шифротелеграмму.
Кто дал капитану Луспечаевой прозвище Феня, уже давно забылось. Говорили, что она сама однажды так себя назвала, будучи еще лейтенантом, когда с ней назойливо хотели познакомиться молодые подвыпившие парни на улице. Девушка хотела смутить парней непривычным «ископаемым» именем. Но их это не остановило, они стали навязывать знакомство куда более настойчиво.
Тогда Луспечаева максимально просто и очень наглядно объяснила мальчикам, что такое инструктор по рукопашному бою спецназа ГРУ, к тому же мастер айкидо. Слава богу, парни остались живы. Скорее всего, они никогда больше не решались приставать на улице к женщинам в военной форме.
Луспечаева уже давно забыла, кому именно она рассказала про этот случай. Сей «кто-то» слил столь дивную историю про девушку Феню еще кому-то. Вскоре весь батальон был в курсе случившегося, и новое имя, что называется, намертво прилипло к человеку.
Это было давно. Луспечаева из лейтенантов уже стала капитаном и вообще перешла служить в другую бригаду. Но прозвище осталось, пошло за ней по следу.
Именно капитан Луспечаева заменила в квартире Святославовых хозяйку Анну Николаевну. При этом Феня самым внимательным образом осмотрела все вещи, развесила в шкафах одежду, которую привезла с собой, разложила на полках свое постельное белье. Анна Николаевна показывала ей буквально каждую мелочь, вплоть до косметики и духов, которые забирать с собой не стала. Подставная хозяйка на случай проверки должна была знать, где в квартире что лежит.
Никто не знал, какова квалификация бойцов укропской ДРГ. Они могут вообще ничего не проверять, взглянуть на документы и успокоиться или же пожелают точно убедиться в том, что это и есть та самая Анна Святославова, жена отставного майора спецназа ГРУ.
Укропы, разумеется, не сумели бы добраться до личного дела Аркадия Валерьевича, но в него на всякий пожарный случай были внесены кое-какие изменения. Теперь в нем значилось, что он служил в тех же самых бригадах, где и капитан Луспечаева.
Много чего требовалось предвидеть, чтобы не подставить Феню под удар. Кажется, проработано было все до тонкостей. Тем не менее опасения все равно оставались. СБУ могло найти на Украине бывшего офицера спецназа ГРУ, который служил еще в СССР вместе со Святославовым. Доставить этого человека в Воронеж было бы не сложно. Такой вариант грозил Луспечаевой провалом.
На этот случай удалось договориться с соседями по лестничной площадке, из квартиры через стену, где тоже жила семья военного. Этим людям было предоставлено временное жилье. Две комнаты их квартиры были опечатаны. В третьей и разместилась засада из пяти офицеров спецназа. Надежно работала аппаратура прослушивания.
Установить видеокамеры спецы из ГРУ не решились. Их намного легче определить и взглядом, и прибором. Простой индикатор оптической активности, случайно оказавшийся в руках бойцов украинской ДРГ, сразу покажет на камеру. Конечно, есть аппаратура, которая и звуковой контроль может обнаружить, но это уже сложнее. Здесь надо заранее подозревать подвох и иметь под рукой оператора-электронщика.
Российские спецслужбы вели украинскую диверсионно-разведывательную группу от самой границы, которую она пересекала нелегально. По России укропы передвигались с фальшивыми документами, на автомобиле с поддельными номерами. По большому счету их при необходимости могли бы тормознуть на дороге и без проблем повязать. Но вместо этого ГИБДД получило указание машину не останавливать.
Сотрудники ГРУ хотели затянуть укропскую ДРГ поглубже на свою территорию. Пусть потом, когда последует атака ЧВК «Волкодав» на школу «Рарог», у противника не возникнет ощущения, что она ничем не спровоцирована. Нападение должно стать только ответным действием, чтобы не вызвать возможных упреков в адрес России. Ради этого стоило вести сложную игру.
Капитан Луспечаева прекрасно все это понимала и готова была даже жизнью рисковать для успеха общего дела. Такую вот долю она себе выбрала. Эта женщина была инструктором по рукопашному бою, но служила в военной разведке. А это уже ко многому обязывало. Сами офицеры спецназа ГРУ говорили, что разведчик – он и в Африке разведчик.
Да, капитан Луспечаева реально рисковала жизнью. Украинские ДРГ формировались в основном из бойцов национальной гвардии и «Правого сектора», то есть самых отъявленных фашистов, уже зарекомендовавших себя в Новороссии в качестве убийц, грабителей и насильников. Здесь все сводилось к надежде на то, что инструктор по рукопашному бою сумеет себя защитить, да и помощь из соседней квартиры к ней придет за считаные секунды.
Сотрудникам ГРУ было не совсем понятно, зачем украинским диверсантам вообще нужна жена отставного майора, если они планировали только захватить его. Обычно заложников берут в том случае, когда хотят принудить человека что-то сделать. Каким боком это касается Аркадия Валерьевича? Может, укропы настолько боятся его, что страхуются, пытаются обезопасить тех людей, которые попробуют задержать Святославова, наличием заложника?
Нет, это было бы явной перестраховкой. Оберегать ту группу, которая пойдет захватывать Святославова, и при этом подставлять другую, выполняющую значительно более сложную задачу? Это слишком сложно и не нужно.
