– Таня... – пролепетала пленница одними губами.
– Да с чего ты взяла, что я Таня? – спросила Марина без улыбки. – Меня совсем по-другому зовут, и мужа тоже, если тебе такие подробности интересны... Ты, по-моему, не совсем дура? У тебя уже есть версии, соображения, гипотезы?
– Нет...
– Врешь, – сказала Марина. – Ты их просто боишься высказывать вслух... По мордашке видно. Ладно, не будем играть в вопросы и ответы. Слыхала про милое заведение, которое обычно простоты ради называют секретной службой? Будем знакомы, оттуда я и есть. Документов показать не могу, сама понимаешь. Ты уж поверь на слово, ладно? Должна же уже понимать, что я нисколечко не похожа теперь на свой, так сказать, сценический образ. Понимаешь?
– Да...
– Прелесть, а не клиентка, точно, – сказала Марина, свободной рукой потрепав ее по щеке. – Серьезно относишься к жизни, сразу видно, не хнычешь попусту, не орешь, и тебе явно не хочется получить промеж ног битой бутылкой... А следовательно, сердце мне подсказывает, что ты будешь со своей новой подружкой очень откровенной... Знаешь, у тебя рожица сейчас не просто испуганная – отражается некий мыслительный процесс, пусть и не особенно сложный... Хороший признак. Что-нибудь хочешь мне сказать?
– Осторожнее, пожалуйста... – умоляюще прошептала Тоня.
– Будь спокойна, – серьезно сказала Марина. – Если не станешь меня сердить, я тебя даже не поцарапаю. Но распорю, если что, без всяких церемоний... Веришь?
– Да. У вас лицо такое...
– Я же говорю, прелесть, а не клиентка... – фыркнула Марина. – Что-нибудь хочешь мне сказать?
– Я ничего такого не знаю... У меня десятая роль...
– А я тебя и не полагаю, глупенькая, п е р с о н о й, – сказала Марина. – Но мне, так уж складывается, именно шестерка и нужна сейчас... Хочешь что-нибудь мне сказать?
– Вы... из-за Теплова?
– Скажем так, – кивнула Марина. – Интересно, радость моя, почему ты в первую очередь сделала именно этот вывод?
– Потому что он вынюхивал, задавал вопросы...
– И тебе тоже?
– Ага...
– На предмет?
– Про Чертово Городище... Что там делает Сатаров...
– А он что-то делает в Городище?
– Да.
– Что?
– Да не знаю я! – шепотом вскрикнула Тоня, замерев. – Они каждый день туда летают... Он и Вика...
– А Вика, она кто?
– Ну, она как бы... Она, по-моему, просто-напросто присматривает за Сатаровым, хотя он и думает, что она под ним ходит.
– Ага, – сказала Марина. – От лица и по поручению губернатора?
– Ну, наверняка... Я губернатора практически не видела, он, когда бывает у нас, останавливается в другом домике, я его не обслуживаю... Он тоже летает в Городище, хоть и не так часто, как Вика с Сатаровым...
– А этот хрен, который граф? Знаешь такого?
– Пулавский?
– Ну.
– Он постоянно с Сатаровым...
– И что, до тебя так и не доходили ни слухи, ни сплетни?
– Говорю вам, я понятия не имею, что они там ищут...
– Но ищут что-то, а?
– Похоже...
– Так, – сказала Марина. – Каразин в игре?
– Нет. Он – по части совершенно легальных экскурсий. А что уж там он сам подмечает и какие выводы делает, я не интересовалась. Мне за ним следить не поручали. Может, и следит за ним кто-то, но я не знаю...
– Ну, понятно, – сказала Марина. – Ты у нас, можно сказать, натура творческая. Кино снимаешь. И подслушиваешь.
– И все! И только! Я вас прошу, уберите эту штуку...
– Совсем не уберу, – сказала Марина. – Она, знаешь ли, прибавляет нашей теплой беседе откровенности, открытости... Отодвину самую чуточку. Потому что ты пока что ведешь себя правильно. Если и дальше не собьешься с этой тональности, расстанемся форменными подружками. Да, вот что, – добавила она небрежно, – коли уж ты разбираешься в технике, то наверняка понимаешь, что я наш разговор прилежно пишу? И передаю попутно на расположенный в некотором отдалении отсюда приемник. Так что не надо тешить себя иллюзиями, что ты чего-то добьешься, начав сейчас орать или сдав меня потом, когда мы закончим... Доходит?
– Ага...
Вообще-то она малость преувеличивала – разговор и в самом деле писала, но никуда его не передавала. Чересчур рискованно было бы, кто знает, какая у них тут аппаратура. Все, кто мог бы ей помочь, находились не на «некотором» отдалении, а на весьма значительном.
– Мобильник? – понимающе спросила Тоня.
– Ну разумеется, заинька... Сообразительная девочка. Ты мне все больше и больше нравишься. Так что там с Тепловым?
– Он крутился везде и все вынюхивал...
– А ты его слушала?
– С некоторых пор, когда мне велели... Он несколько раз делал очень подозрительные звонки, ничего открытым текстом, но фразы определенно были условные... Вика при мне говорила с Сатаровым... что все его расспросы сводятся к одному: он понял, что они что-то ищут в Чертовом Городище и стал нащупывать ниточки...
– И тогда его убрали?
– Но я тут совершенно ни при чем! Это все Вика... Она под него легла, и он ничего не заподозрил... Ночью она как раз у него была... Еще в темноте вынесли сверток, повезли на аэродром...
«Значит, никакой надежды, грустно, – подумала Марина. – Не подвело чутье. Бесполезно расспрашивать эту выдру о деталях и тонкостях – она и впрямь на десятых ролях, дураку ясно... Чтобы продвинуться дальше, нужно заняться совершенно иными персонами, благо они прекрасно уже известны...»
– Я больше ничего не знаю, правда... Но я могу...
Марина погладила ее по щеке:
– Ах ты, моя лапочка... Ты хочешь сказать, что готова в случае чего быть толковым свидетелем обвинения?
– А ради чего мне их выгораживать? – спросила Тоня почти нормальным голосом, даже с неким подобием улыбки. – Как будто мне платят заоблачные суммы... И потом, если нацелилась контора, не успокоитесь, пока не вывернете все наизнанку...
– Есть житейский опыт, а?
– Ну... Кое-какой.
– Конкретнее?
– В городе... Там кое-чем приторговывали...
– Стрелялки, девочки, порошочек?
– Всего понемногу. Я вовремя соскочила, и до меня не добрались. Там была обыкновенная полиция...
– Вот именно, – сказала Марина. – А мы малость похуже. И от этой малости люди в штаны писаются... Ты и сейчас снимала? Когда Вика там со мной выкаблучивалась?
– Ну да, конечно...
– Пленки где?
– Они их сразу забрали, как вышли от вас. Отпечатали с дюжину снимков, забрали и их, и пленку...
– Ну, полежи пока, – сказала Марина. – Только чур, без фокусов, иначе я осерчаю, порезать могу...
Краешком глаза следя за лежащей, она приоткрыла дверь в соседнюю комнату, заглянула туда. В общем, ничего интересного – не особенно большой и сложный пульт управления, четыре монитора, все с погасшими экранами. Надо полагать, они тут не один номер оборудовали аппаратурой, решают самые разные задачи, я на их месте тоже так поступила бы: из подобных заведений нужно выкачивать максимальную пользу, народ здесь бывает самый разный, с разнообразнейшими секретами и скелетами в шкафу. Ладно, с этим потом...
Прикрыв дверь, она распорядилась:
– Вставай и убери осколочки, чтобы выглядело культурно. Одеваться не обязательно.
В воздухе ощутимо пахло вином. Марина уселась в кресло и равнодушно наблюдала, как Тоня наводит порядок. Не было пока что особенных идей и мыслей. Рано.
– Все... – сказала Тоня, стоя посреди комнаты и опустив руки с видом полного подчинения.
– Молодец, – сказала Марина. – Иди сюда.
Она притянула Тоню к себе так, что та оказалась у нее меж колен. Тоня нерешительно улыбнулась.
– Запомни одно. Если ты вздумаешь меня заложить, тебе конец. Улавливаешь?
– Я, правда, не собираюсь...
– Смотри, – сказала Марина. – Очень хочется верить, что у тебя достаточно здравого смысла...
– А если заметят, что вы у меня были?
– Ну, это-то пустяки, – сказала Марина. – Скажешь чистую правду, что эта вздорная шлюха завалилась к тебе и поимела. Кто тут что заподозрит? – она откинулась на спинку и прикрыла глаза: – Становись на колени и будь умницей. После этого скота мне нужно испытать что-нибудь по-настоящему приятное...
Тоня без всяких колебаний опустилась перед ней на колени, коснулась губами бедра.
– Умничка, – сказала Марина, не открывая глаз. – Валяй.
Пока Тоня медленно приподнимала подол ее платьица, она подумала: «Плевать, даже если и заложит, хотя вроде бы не должна. Нужно же как-то пришпоривать события? Самая пора...»
...Войдя в свои апартаменты, она от удивления не застыла соляным столбом, конечно, но и абсолютно бесстрастной не осталась: законный муж Артур с полуопустошенной бутылкой у локтя сидел за столиком, и перед ним лежала пачка разбросанных снимков – издали видно, с в еж е н ь к и х.
«Что за черт? – подумала Марина недоуменно. – Отчего они так спешат? Не стали дожидаться, когда у меня что-нибудь получится, приволокли свой хваленый компромат, поганцы. Спешка недвусмысленная...»
Артур смотрел на нее выжидательно – и инструкций ждал, и помнил о потайных глазах и ушах, боялся сыграть не в такт. Усмехнувшись, Марина сделала несколько быстрых жестов, давая ему понять, что уши в данный момент имеются, а вот глаз нет. И энергичной гримасой побудила к действию.
