– Пойдем в класс, – предложил Борис, придерживая дверь и позволяя гостю войти.
Они расположились в комнате, где стояли парты. Но сели не как учитель и ученик, а как равные – друг напротив друга, за одним столом.
– Вопрос щекотливый? – попытался угадать Борис. – Иначе вы подошли бы ко мне днем.
– Да, – признал Захар. – Я не знаю, как вы к этому отнесетесь… Что подумают остальные…
– Говорите!
– Дело в том, что я, кажется, знаю, как убить Ламию.
Борис вздрогнул:
– Что?
– Я разработал несколько схем. Их можно сочетать. Но я думаю, что любой из моих методов сработает. Возьмем, например, способ, который я назвал «яма для запекания».
– Постойте, постойте… – Борис кашлянул в кулак, чтобы скрыть некоторое смущение. – То есть вы предлагает вот так просто убить Ламию?
– Ну да, – кивнул Захар. – Она же просто мутант. Не демон. Не сверхъестественное существо. Не божество, хоть мы и приносим ей жертвы. Она мутант. Сильный. Необычный. Старый. Но мутант!..
Теперь Захар горячился – куда только его обычная скромность девалась. Чувствовалось, что он давно думал над этой проблемой, что она заинтересовала его всерьез.
– Я уже подготовил схему ловушки. Мы можем воспользоваться Большой Охотой, чтобы реализовать мой план. Ламия привыкла питаться на одних и тех же местах – охотники накрывают ей «столы». Я предлагаю под одним из них сделать яму. Чтобы Ламия не выбралась, мы накроем её переворачивающейся крышкой – я продумал систему противовесов: ловушка будет легко открываться снаружи, но её невозможно будет открыть изнутри. В яму мы установим лохани с горючей, легко воспламеняющейся жидкостью. Там же на дне разместим вязанки хвороста, бересту, дрова. Чтобы всё это поджечь, используем зажженные масляные лампы – если их сделать большими, то они прогорят несколько дней. Установим их так, что при переворачивании крышки они обязательно опрокинутся. Есть и другие способы добиться воспламенения, мы можем использовать и их тоже. Что мы получим в итоге? Представьте: Ламия приходит к очередному ковчегу, подготовленному охотниками, и мгновенно проваливается под землю. Уйти в этот момент из ловушки она не сумеет: у нее не будет достаточной опоры под ногами, чтобы оттолкнуться, и схватиться будет не за что – я потом покажу на схеме, как это работает. В одно мгновение она оказывается в глубокой яме, надежно закрытой крышкой. И еще через пару мгновений в этой яме разгорается огонь. Ламия начнет метаться в поисках выхода, но лишь перемажется в горючей жидкости…
– Достаточно… – Борис жестом остановил юношу. – Я всё понял…
В классе установилась тишина, только было слышно, как в дальнем углу скребется мышь.
– Вот что… – медленно проговорил Борис, пытаясь собраться с мыслями, стараясь найти нужные слова. – Дело в том, что мы не можем убить Ламию.
– Но как же… – заволновался Захар. – Я уверен, что из огненной ловушки живой она не выберется!
Борис резко вскинул руку, и ученик умолк.
– Думаешь, ты один самый умный? Думаешь, за всё время существования общины ты первый, кому пришла в голову мысль расправиться с Ламией?
– Нет… На нее охотились, я знаю. Ставил и ловушки… Она всегда выживала. Все решили, что её нельзя убить. Но мой способ…
– Забудь о своем способе, – сказал Борис. – Никому не рассказывай об этом. Уничтожь свои модели и схемы. Думать забудь о Ламии. Есть только один способ защитить нашу общину – это Большая Охота. Я лично вписал это в Кодекс.
– Но… Я не понимаю…
– Именно! – Борис возвысил голос. – Ты не понимаешь! Ты не знаешь всего, что знаю я. Ламия должна жить!
– Но почему?
– Потому что таков порядок. Потому что я так сказал.
Захар смотрел в пол. Щеки его пламенели. Борису даже стало немного жалко мальчишку. Возможно, сейчас паренек решил, что Глава Совета использует страх перед Ламией для того, чтобы укреплять свою власть. Ну, пусть думает так. Он уже догадывается, наверное, что многие ритуалы – это всего лишь примитивный, но действенный способ организовать разнородную общину, систематизировать её жизнь; своего рода манипуляция.
– Займись пиролизом, – мягко сказал Борис. – Это хороший задел на будущее. А с Ламией пусть разбираются охотники.
– Хорошо, – буркнул Захар.
На том они и расстались.
Проводив гостя, Борис вернулся в кабинет, сел за стол. Желание работать пропало. В голову опять полезли неуютные мысли. Думалось о том, что станет с общиной после его смерти, – ведь рано или поздно с ним это случится. Сможет ли Совет найти замену ему – единственному человеку здесь, кто родился до падения человеческой цивилизации, кто еще помнил тех людей, что застали жизнь в огромном мире, полном рукотворных чудес.
Ему – Борису Юдину, знающему главную тайну ужасной Ламии.
22
Первого покойника нашел Федька Гуров – он, держась обеими руками за висящий на шее автомат, крался по густому подлеску на краю ельника и буквально запнулся о валяющееся в кустах тело. Подозвав Геннадия птичьим посвистом, Федька опустился на колени и перевернул труп. Это был Ромка Капустин. Его застрелили – две пули вошли в живот, одна пробила насквозь грудь.
Федька, привычно отмахиваясь от комаров, внимательно осмотрел кусты и примятую траву. Показал рукой в сторону мрачного ельника, шепнув подоспевшему Геннадию:
– Он приполз оттуда. А умер часа два тому назад.
На небе не было ни облачка. Несмотря на раннюю пору, солнце уже стояло высоко, и макушки деревьев словно светились – день обещал быть ясным и теплым.
– Пойдем назад? – неуверенно предложил Геннадий.
– Зачем? – удивился Федька. – Мы же ничего не узнали.
Он, сняв автомат, проверил положение переводчика огня и направился к ёлкам. Геннадий пробурчал что-то под нос, огляделся по сторонам, то ли путь для бегства выбирая, то ли спрятавшихся врагов высматривая, и неохотно побрел вслед за товарищем.
На поляну, где случилась перестрелка, они вышли только минут через сорок. Федька так и застыл, раздвинув еловые лапы; глаза его округлились, рот открылся.
– Что там? – подтолкнул его Геннадий.
– Сам смотри…
На поляне лежали четверо убитых. Ноги еще одного выглядывали из кустов. Кровь была повсюду: где-то просто брызги на траве и листьях, где-то целые лужи.
– Они что, друг друга поубивали? – прошептал Геннадий.
Федька не ответил. Он выжидал, не рискуя пока выходить из-за укрытия. Но вокруг всё было тихо и спокойно. Щебетали птицы, зудела мошкара, ветерок шумел в кронах деревьев.
Охотники осторожно выбрались на поляну. Геннадий озирался, дергался на любой шум, пока Федька осматривал тела.
– Все наши, – наконец сказал он и опять забросил автомат за спину. – Не хватает Стаса и Тагира.
Предводителя «западных» они нашли в ста метрах от поляны. Он лежал на краю болотца, утонув лицом в мутной воде. Наверное, смертельно раненный, страдая от жажды, Стас дополз до этой лужи, опустил голову, чтобы напиться, и уже не смог её поднять.
– Здесь был кто-то еще, – сказал Федька. – Слишком много гильз. И тот взрыв… И звезда в небе…
– Чужаки?
– Да… – Федька кивнул, отошел в сторону, заметив что-то в болотной жиже. Присел, разводя руками траву. Оглянулся на Геннадия, позвал его жестом:
– Смотри – следы. Ботинки, как у Ивана. Старые. Военные.
– Военные? – тупо переспросил Геннадий.
– Нужно наших предупредить. – Взволнованный Федька встал. – Назад надо бежать, рассказать всё.
– А их что? – Геннадий показал на труп, лежащий в грязи. – Так вот бросим?
– Я не знаю…
Им не пришлось долго решать, так как лапы растущей неподалёку ёлки вдруг сильно закачались, послышался приглушенный хриплый рёв, и на охотников, качаясь, шагнула грязная сгорбленная фигура. Фёдор схватился за автомат, но запутался в ремне. Геннадий выдернул из-за пояса топор, поднял его к плечу и только тогда заметил, что напугавшее их существо – это человек, Тагир Сагамов, низкород из команды «западных».
