Через пять минут навигационные огни самолета мигали на черном небе. Лайнер, несущий в своем чреве Никола Десо, набирал высоту и брал курс на восток – в сторону Германии.
6 ОКТЯБРЯ, ШТАБ 19-й МОТОПЕХОТНОЙ БРИГАДЫ, АХЕН, ГЕРМАНИЯ
Подполковник Вильгельм фон Силов, Вилли, смотрел из окна штаба на площадь под окном, кишащую людьми и машинами. Отряды солдат в серо-зеленой полевой форме входили в двери склада, где получали оружие и амуницию. На всех были темно-зеленые береты и серебристые значки со скрещенными ружьями – эмблемой немецких механизированных частей – мотопехоты.
Дневной свет под затянутым тяжелыми тучами небом казался каким-то серым. Свет этот чуть окрашивал, а не освещал стальные бока стоящих тут же БМП "Мардер" и бетонных бараков и гаражей. Уже включили наружное освещение, но было еще слишком рано, чтобы они могли как следует осветить всю эту сцену военного беспорядка.
Хаос, царивший снаружи, как бы продолжался внутри помещения штаба бригады. Были заняты все телефоны и сразу несколько офицеров резкими голосами требовали немедленных действий, как будто их крик мог помочь делу. Фон Силов заметил молодого капитана, который, казалось, вот-вот задохнется от крика. Подполковник подозвал капитана, спокойно, но жестко отчитал его, а затем послал с поручением. Небольшая прогулка по холодному воздуху поможет ему немного охладиться. И, что еще важнее, это послужит предупреждением для остальных. Хорошие солдаты остаются спокойными даже в момент кризиса.
Выговор достиг желанного результата. В наступившей тишине фон Силов вернулся к собственной работе, пытаясь одновременно собрать собственные мысли и придумать, как навести порядок в бригаде.
Они были брошены в действие неожиданным, явно отданным второпях приказом из штаба 7-й бронедивизии в Мюнстере: немедленно мобилизовать всю бригаду для выполнения своих обязанностей по поддержанию гражданского мира и спокойствия. Фон Силов сам принял телефонограмму, после того как дежурному офицеру удалось убедить его, что это не шутка.
Вспоминая об этом, подполковник нахмурился. Майор Фейст из штаба дивизии каким-то непонятным образом умудрился говорить одновременно высокомерным и обеспокоенным голосом. Он безапелляционно отверг все возражения Вилли.
– Нет, герр подполковник, я действительно имею в виду всю бригаду. Да, нам известно ваше положение с топливом. Да, мы знаем, что у вас не хватает горючего и людей. Мне очень жаль, герр подполковник, но мы не можем послать подкрепление. У нас здесь тоже свои проблемы. Нам необходимо, чтобы к полуночи ваша бригада находилась на пути в Дортмунд. Ситуация очень тяжелая. Анархисты засели в нескольких пустующих зданиях. Они используют их как базы, откуда совершают налеты и поджоги в соседних кварталах, а также сводят счеты с враждебными бандами. Полиция старается изо всех сил, но сделать ничего не может.
Стараясь, судя по тону, приободрить его, Фейст пожелал подполковнику удачи и повесил трубку.
Фон Силов знал, что положение было удручающим, но он не думал, что дела настолько плохи, чтобы требовалось вызывать части регулярной армии.
По спине Вилли побежали мурашки. Когда-то давно он служил в немецкой группе войск ООН по поддержанию мира в Югославии и с ужасом наблюдал, как гражданская война привела к краху целой нации. Необходимость разнимать воюющие группировки обошлась войскам ООН в сотни жизней и миллионы марок. Этот месяц стал для него сплошным кошмаром, состоявшим из неожиданных кровавых схваток, а также постоянного ощущения, что все здесь ненавидят тебя и в любой момент могут подстрелить и с той, и с другой стороны. И вот сейчас ему практически сообщали, что его собственная страна стоит на пороге такого же кошмара.
Боевой опыт, однако, безусловно пошел Вилли на пользу. В любой мирной армии продвижения по службе были крайне редки. Его произвели из майоров в подполковники, потому что он показал себя хладнокровным человеком, на которого можно положиться даже под огнем. И фон Силов прекрасно понимал, что никаким другим способом ему не удалось бы добиться продвижения. Его опыт и та подготовка, которую прошел Вилли еще до объединения в восточногерманской армии, делали его более чем соответствующим новому званию, но "осси", те, кто родился в Восточной Германии, не пользовались успехом в объединенном Бундесвере, армии Федеративной республики. Большинству коллег Вилли пришлось снова облачиться в гражданскую одежду, или же они прозябали на постах, не суливших повышения никогда в жизни. И всегда имелась перспектива, что через несколько лет ему придется присоединиться к ним. "Весси" вовсе не нужны были в высших армейских эшелонах презираемые ими солдаты с востока.
Военная служба не была уже таким привлекательным занятием, как когда-то. После того, как российскому медведю практически выдрали клыки, главной задачей Бундесвера оставалось поддержание мира. По меньшей мере половина их тренировочных заданий имитировала "гражданские конфликты", и по всей армии довольно быстро распространялась тактика поведения в таких случаях, когда-то так тяжело познававшаяся в Загребе и Сараево. И столь срочная переброска в Дортмунд, возможно, была первым сигналом, давала возможность ощутить вкус того, что ждет их всех в дальнейшем.
Беспорядки и столкновения с полицией стали теперь почти что повседневной рутиной в каждом немецком городе. Показатель массовой безработицы топтался где-то около отметки двадцать процентов, медленно поднимаясь вверх по мере того, как экономика приходила во все больший упадок. А для молодежи показатели были даже выше. Но безработица была не единственной проблемой. Неуклонно возрастала национальная напряженность, по мере того, как страна наводнялась все большим и большим количеством беженцев из Восточной Европы, пытавшихся сбежать от еще более убыточной экономики, не считаясь с пограничными кордонами.
Трудно представить себе, что может быть хуже. Крупные промышленные центры Германии были ареной ежедневных баталий – опасные группировки правых фанатиков, левых анархистов и безработных боролись друг с другом, с полицией, с владельцами магазинов. Они хотели работать и есть. Увы, и еды и работы в стране оставалось слишком мало.
Вилли знал, что станет еще хуже, если профсоюзы приведут в исполнение свою сумасшедшую угрозу организовать всеобщую забастовку. Даже самые тяжелые проблемы, с которыми столкнулась страна в последнее время, померкнут и побледнеют перед тем, что может последовать за остановкой работ по всей стране.
Во время нескольких визитов в Хамм, ближайший городок, и в район Эссен-Дортмунд фон Силов был поражен зрелищем одетых в лохмотья людей, бесцельно бродящих в поисках подаяния или работы. Улицы полны праздношатающимися, большинство магазинов закрыто. Обычным явлением стали полицейские заслоны на улицах, а привычный шум городской жизни казался каким-то унылым и приглушенным. Конечно, на всем сказывалась правительственная программа рационального использования топлива, но главной причиной был экономический спад, поразивший весь континент.
Фон Силов никогда не видел такого бедственного положения людей даже в Лейпциге, перед тем, как пала Берлинская стена. "Коммунистические хозяева Восточной Германии знали, как управлять ситуацией", – мрачно подумал он. Они поддерживали цены на хлеб на низком уровне и заботились об обилии спиртного. Хлеба и зрелищ, на российский манер. Фон Силов резко одернул себя. Размышления о прошлом были пустой тратой времени. Особенно после того, как за "мир" в Восточной Германии было заплачено такой высокой ценой. Вновь объединившаяся федеративная республика могла быть дикой и неуправляемой, но все же это была демократия, это была нация, которой каждый мог служить с гордостью...
Подполковник снова выглянул из окна. Стемнело, и в окно стучал холодный ветер. Все предсказывали суровую зиму. А Вилли был уверен, что она будет еще и очень тяжелой.
Сделав над собой усилие, подполковник переключил свое внимание с глобальных проблем нации на более насущные заботы. У него было меньше шести часов на то, чтобы превратить формирование из трех с половиной тысяч солдат и трехсот боевых машин в полицейское подразделение, способное контролировать поведение населения, а не уничтожать его. Вооружения для борьбы с массовыми беспорядками хватало только для двух активнодействующих мотопехотных батальонов. А теперь командование дивизии хотело, чтобы он перебросил всю бригаду – включая противотанковый и бронетанковый батальоны. "О, господи, как же, по их мнению, я должен вооружить их всех для полицейской работы? – думал Вилли. – И какие приказы им отдавать?"
Неожиданное замешательство у дверей штаба привлекло внимание Вилли, и ему пришлось вскочить и вытянуться по стойке "смирно" перед только что вошедшим полковником Георгом Бремером Полковника вызвали прямо с обеда в доме его друга в двадцати километрах от Ахена.
