своего рода пятачок, сейчас там парк небольшой разбили, а тогда там торговали. Если в девяносто втором нормальные киоски были не у многих, многие торговали чуть ли не с земли, с газетки – то в девяносто третьем все массово начали вкладываться в торговые площади. Машиностроительный – практически полностью перешел с оборонной тематики на клепание и сварку различных торговых конструкций. Делали просто, но надежно – в таком ларьке из металла – была дверь с замком и можно было не уносить домой товар каждый день – а оставлять на точке. Бригады – оставляли на подкрышных территориях молодых бычков, их звали контролеры. Они присматривали за порядком и за тем чтобы ларьки никто не вскрыл. То, что получалово было совсем ни за что – это тоже неправда, какие-то функции бригада все равно выполняла. ЧОПов тогда не было совсем.
Так вот.
Я тогда не считал, что я двигался с Лариным и его бригадой – но со стороны получалось, что именно так, а я не вкуривал. В этом году у меня появилась по-серьезному девушка, и начались отношения. И с этого то – мне пришлось определяться.
Ирина, как и я, училась в институте – но так как время было голодное, а у родителей денег особо тоже не было – подрабатывала продавщицей в ларьке. И лет было нам – на двоих сорок с чем-то, а значит – молодежи нужен был кекс, а так как и она и я жили с родителями, на квартире кекс практически исключался. Конечно, хорошо если предки на огород уедут с ночевой – так ведь они и тебя с собой потащат как рабсилу. С квадратами тогда вообще было худо, СССР как не старался – обеспечить людей жильем нормально не мог, в гостинице дорого, да и не факт что пустят. Тогда – смех, но порядки тогда были еще совковые, при поселении требовали паспорт. И штамп о браке, если селимся вдвоем. Интернета тогда не было, квартир на час или на сутки – тоже, если кто и сдавал –то развешивал объявления и сдавал на долгий срок. Кекс в подворотне или в подъезде – это как то нехорошо, я уже тогда старался быть солидным человеком, а не подзаборной шпаной. Молодежь на три – четыре года младше – занимались кексом либо вечером на веранде садика, либо – в подвале было «ложе любви» в виде пары скамеек и картона от упаковки холодильника, и не счесть девчонок, которые приобщились к взрослой жизни в таких вот спартанских условиях. Но я то уже студентом был.
И вот оставался единственный выход – ларек, где она работала. Запирается на ключ, ничего не видно, тепло, никаких осадков, места хоть немного, но есть. Лучше чем ничего, верно?
И вот – я приходил, когда уже темно, и покупатели – только отдельные творческие личности, которым не хватило, Ирина пускала меня в ларек, и мы предавались страсти. В ларьке продавались и презервативы, так что ни о чем не думай…
То, что я творю – я не понимал. Что ларек на чужой территории, и что все считают, что я двигаюсь с Лариным – и значит, приходя к Ирине, я посягаю на чужую территорию. Понятно что я ничего не получал, кроме любви – но по понятиям – пофиг. По понятиям все, что на твоей территории – твое, включая и людей…
Короче говоря, в тот день я пришел, Ирина закрыла дверь – и мы предались страсти – но в самый неподходящий момент в дверь застучали. Да не просто застучали – забарабанили.
– Открывай, с..а! Че у тебя там?!
А ларек маленький, спрятаться негде.
Короче, Ирина и я спешно привели себя в порядок. Черт этот не уходил, стучал все сильнее и сильнее. Деваться некуда.
– Открывай – шепнул я.
Ирина отодвинула засов- а засов был прочный, пруток стали больше пальца толщиной.
– Э, это че такое? Ты кто такой?
И вот, какое-то мурло. На голову ниже меня, лицо как то чем садятся на крыльцо, короче – жертва пьяного зачатья. Но борзый.
– Ты чо, тут передком подрабатываешь? Так за это платить…
Я понятно – двинул его… кто бы я был перед девушкой, если бы этого не сделал. Этот типок отлетел, но тут же поднялся. Выхватил дубинку милицейскую. Придурок придурком – он же ниже меня и руки длиннее. У меня длиннее. Короче, второй раз я его двинул так что он так и остался лежать…
…
Я как то не придал значения ни тому, что произошло, ни испугу Ирины – я тогда не понимал, кого ударил, не понимал, что вот такой вот расходный материал – все равно находится под защитой группировки, и ради этой защиты – он туда и вступил, ради права творить все что угодно. Он был контролером на точках – и был в своем праве. И понятно, что они наехали на Ирину и узнали, кто я такой и откуда.
Я вышел из универа и заметил стоящую девятку. А около нее паслись бычки. Тогда это все было нормально, никто не звонил в милицию, кто-то поворачивал назад, а девушки наоборот – старались пройти поближе, потому что быть женой или подружкой бандита – означало вытащить счастливый билет по жизни. Бычки в куртках мерно жевали свою жвачку (тогда все жевали, потому что круто) и когда я проходил мимо, один из них заступил мне дорогу.
– Ты Лом, да?
– Допустим.
Я уже тогда знал, что отвечать на любой вопрос по возможности неконкретно. И встал так чтобы видеть обоих.
Один достал ТТ и направил на меня.
– Базар к тебе есть. Поехали.
И вот тут – я совершил нечто такое, чего никто от меня не ожидал. И совершил тем самым первый шаг к тому, чтобы стать легендой города…
Я не испугался ствола.
Тогда времена была конкретно беспредельные – но какие-то края все же были. Пистолет – или «плётку» на сленге – носили не для того чтобы стрелять направо и налево. Убить могли – но этим занимались профессиональные киллеры или те кто проигрался в карты или просто задолжал – и за долг должен был убить. Понятно, что в этом случае нападение было внезапным, киллер делал все, чтобы оставаться неузнанным. Тут – эти двое приехали открыто, на тачке номера, их все видели, а кто-то и номера запомнил. Милиция тогда все-таки работала, и если бы они сейчас выстрелили в меня – то
