Мысли о деньгах возвращают меня к Максу Лупику. Макс при деньгах и любит пустить пыль в глаза. Он положил глаз на Злату. Преграды в виде Дениса Шмелева больше нет. Злата это тоже понимает. Меня она презирает и игнорирует, а к спорткару Макса проявляла интерес. А что, если Злата живет с Максом? В юности девушки предпочитают быть рядом с сильным парнем, а повзрослев — с богатым.
Я иду к автомойке Макса Лупика. Это мойка самообслуживания на четыре поста. Денис работал на автомойке и мечтал купить подобную. Он так подсел на эту мечту, что и меня с Чехом уговорил копить деньги. И вот передо мной несбывшаяся мечта трех наивных солдат-удачи. Суровая реальность слизнула не только наши деньги, но и жизни двух мечтателей.
Кислотно-желтый «шевроле» в облаке пенных брызг заметен издалека. Рядом Макс собственной персоной в желтом худи с фирменными нашивками. Несмотря на название «самомойка», он моет не сам. Новый работник, сменивший Дениса, угождает хозяину.
Лупик видит меня и прищуривается из-под обесцвеченной челки. Подпускает ближе, встречает с наигранной радостью:
— Кого я вижу! С возвращением! Болтают, ты теперь того — Контуженый.
— У носорога очень плохое зрение, но при его весе, это не его проблема.
Макс кривится в улыбке:
— Не такой уж ты и Контуженый.
— Такой-такой. Справка имеется.
Макс хмыкает и мрачно кивает:
— Пойдем, что покажу.
Хозяин автомойки открывает блок с оборудование в центре между постами.
— В ту ночь, когда мы поцапались в клубе, кто-то расфигачил мои приборы, вылил химию. Факт! Ремонт больше двухсот косарей обошелся. А битый айфон в клубе — еще сотка.
— И что?
— По графику была смена Шмелева. Он по любому в ответе. Факт!
— И что? — повторяю я.
— Ха! С Хрюни не спросишь. Хотел его посадить, а он сам себя наказал. — Макс кривится. Высокомерной улыбкой он подчеркивает превосходство: — Такие, как Хрюня, долго не живут. Зря ты с ним связался.
Я представляю, как бы сейчас Денис врезал на прозвище Хрюня.
— Он Шмель. И мой друг!
— Типа, куда он, туда ты?
— Для друзей — это норм.
— Вот и проговорился. — Макс тычет в меня пальцем: — Ты тоже был здесь в ту ночь! Вы втроем позабавились, прежде чем на Донбасс свалить. Теперь ты один — тебе и платить. Факт!
Я стряхиваю его руку:
— Отвали! Я не помню. Я — Контуженый.
— Удобно, блин! — Лупика вдруг осеняет идея. — Давай прокатимся, Контуженый. Выпьем, поболтаем. Дело есть.
Мне надо выяснить, с ним ли живет Злата, и я соглашаюсь.
Макс красуется за рулем мощного автомобиля с длиннющим капотом. Я смотрю на наш город из окна дорогой машины, в голове разлад — тут мир, а рядом война. Тут можно мчаться по ровному асфальту и наслаждаться музыкой из десяти динамиков, а там надо передвигаться поближе к стенам и вслушиваться в звуки прилетов. Артиллерийский обстрел — и мирная жизнь превращается в ужас, боль и лишения. Дончане живут в этом ужасе долгие годы.
Лупику нет дела до чужих страданий. Он гнет свою линию:
— По драке в клубе я без претензий — бывает. Но за денежный ущерб надо платить.
— Это и есть твое дело?
— Не кипишуй! Можно не деньгами. Для Контуженого есть другая работа.
Мы в кафе. Разливая коньяк по бокалам, Макс объясняет:
— У меня одна автомойка имеется, хочу вторую покруче, на шесть постов. Крайний сделаю высоким, чтобы фуры заезжали. С них доход больше.
— Хотеть не вредно, — замечаю я, не понимая, куда он клонит.
— Бизнес, как велосипед, раз сел — надо крутить педали.
— Типа, «шевроле» на велик меняешь. Обращайся.
— Ну, Контуженый, ты классный парень! Давай накатим.
Я поднимаю бокал:
— За вас, за нас и за Донбасс!
Макс согласно кивает. Мы выпиваем. Лупик переходит на шепот:
— Я нашел центровое место для автомойки. На углу Свободы и Крупской. Там старики в хибаре живут. Я подкатывал: уступите землю, не обижу. Они талдычут: доча с Мурманска вернется, новый дом будем ставить.
— Наверное, мало денег предложил.
— Если каждому платить, бизнес не на что мутить! — Макс смеется, придвигается ко мне, кладет руку на плечо: — Ты вояка! Достань автомат, запугай стариков, чтобы землю уступили.
— Отнять хочешь?
— Не-е, подпишу с ними договор, отстегну немного.
— Их участок достанется тебе?
— Ну да.
— А где старики будут жить?
— Пусть катятся к доче! Здесь они без кондея летом парятся, а в Мурманске — море! Факт! — Макс доволен собственной шуткой.
Мне жалко незнакомых стариков, хочется отгородить их от Лупика.
— Сколько ты там ущерб насчитал? Триста? Могу погасить убытки.
— Откуда у тебя бабло, Контуженый?
— Страховка за ранение. — Я приподнимаю подвязанную руку, стучу по голове. — А за смерть еще больше дают.
— И сколько? — интересуется Макс.
Мне его любопытство не нравится. Прощупываю настроение:
— Я заплачу, и между нами ровно? Стариков забудешь?
— Еще чего! Я же сказал, бизнес — велосипед, а падать я не собираюсь.
— Доходчиво.
— Ну так как, берешься? Или мне у Рацкого вышибал долгов позаимствовать.
Я понимаю, что Макс нацелился на участок и не отстанет от стариков в любом случае. Не я, так другой их дожмет. Уж лучше я поговорю, чем вышибалы кредитов. Вспоминаю про пистолет, который припрятала Маша.
— Автомата у меня нет, но ствол имеется. Пистолет Макарова.
— Супер! Реши вопрос, я про ущерб забуду и станем друзьями.
— Как решить?
— Я дам договор. Заставишь подписать. Ну, за успех! — Макс выпивает, не дожидаясь меня. Улыбается, хлопает по плечу: — В случае чего, ты Контуженый, взятки гладки!
— Пиши адрес. У меня башка дырявая.
— По телефону скину.
— Мой телефон сдох.
— Конспирация? Хоть и дырявая, а с хитрецой.
Пока Лупик расслаблен и пишет адрес на салфетке, я перехожу к своей проблеме.
— Мне надо Злате Солнцевой от брата последние слова передать. Скажешь ей?
— Где я ее увижу?
— Не гони! Ты к Злате подкатывал. Она к тебе и ушла. Ее родители так сказали.
— Пересказали! Какой-то сопливый сериал.
— Точно Злата не у тебя? — я спрашиваю и прислушиваюсь к внутренним ощущениям.
— Чтоб я жил с телкой. На хрена? Я живу с деньгами. Приспичит, поманю и получу. А постоянная баба — скучно. И не выгодно!
Лупик посмеивается. Я принимаю от него салфетку с адресом стариков, касаюсь носа. Салфетка чиста, следов крови нет, да и башка не гудит. Разочарованно вздыхаю. Тест показал, что Лупик не врет.
— С кем же Злата укатила?
— У проводницы масса вариантов. Поездила, страну посмотрела, захотела в большой город. Кому-то из ростовских командировочных приглянулась и — тю-тю! Прощай захолустье.
— Думаешь?
— Я думаю о новой автомойке. Когда сделаешь?
— Подготовиться надо.
— Не тяни, Контуженый, а то счетчик включу задним числом. Никакой страховки не хватит. — Макс снова кривится и разливает коньяк. — Мы с тобой такие дела провернем. Факт!
17
Я беру рюкзак с деньгами, полученными за ранение, и иду в «Быстрокредит». На войне деньги не защитят и не помогут, а в мирном городе без них никуда. Даже долги там и там разные. На фронте мы кровью воинский долг исполняем, а здесь банкнотами долги отдаем.
В кабинете директора кредитной конторы за столом восседает знакомая рожа, Олег Рацкий. Хлопаю на стол перед ним две пачки пятитысячных купюр.
— Миллион! Мы в расчете.
Удивление на физиономии Рацкого сменяется кислым недовольством.
— Быстро ты. — Он шелестит купюрами: — Не краденные? Полиция не конфискует?
— Кровью заработал. Военная страховка.
— По чесноку выдали? Не обманули?
— Не меряй по себе.
— Шел бы ты на свою войну, Контуженый, и нам не мешал.
— Ты что несешь, мы за всех воюем.
— За меня не надо, я не просил. — Рацкий смахивает деньги в стол и нехотя кивает: — Садись. Я проценты посчитаю.
