бы очень туго. А с учетом присутствия тут толпы журналистов и вовсе хреново.
Я глянул на таймер взрывателя и похолодел. На нем отсчитывались уже последние секунды: десять, девять, восемь… Японский городовой! Вот это сюрприз! Видимо, взрыватель и в самом деле имел датчики, улавливавшие пульс и прочие физиологические показатели, и начинал работать в автоматическом режиме, как только прекращалось дыхание и сердцебиение.
Что же делать?! Орать «ложись», а шахида бросить на асфальт и самому навалиться на пояс, чтобы своим телом хоть как-то смягчить последствия взрыва?
И тут я вижу железный люк то ли канализации, то ли водопровода. Кидаюсь к нему, хватаю пальцами за край опорного выступа и рывком отбрасываю его в сторону.
– Сюда его! Живо! – дико кричу я полицейским.
К счастью, парни оказались ни разу не тупыми. Они подскочили к шахте и швырнули в нее шахида. Блин, я ведь так до сих пор и не знаю, был он в тот момент без сознания или уже мертв после моего удара. Ну а я, может быть, в последние доли секунды схватил их обоих за шкирку и рванул подальше назад.
И тут в шахте как долбанет! Грохнуло, как из пушки. В небо вылетел здоровущий фонтан огня и дыма вперемешку с каким-то мусором, мелкими камнями и ошметками самого шахида.
В толпе начались крики, вопли, паника. Полицейские и ополченцы вовремя сумели ее остановить, а то началась бы давка, люди потоптали бы друг друга.
К нам прибежали Идрис и какой-то местный бугор, то ли мэр, то ли аким. Хрен знает, как его назвать. Они стали разбираться в том, что тут произошло. Полковник рычал и всплескивал руками. Как это могли прошляпить?! Кто пропустил?!
Я пояснил ему, что полицейских, пропустивших шахида, надо не ругать, а даже похвалить за столь полезное головотяпство. Ведь если бы они оказались достаточно бдительными и тормознули смертника перед входом, то он наверняка немедленно подорвал бы себя. Именно халатность полицейских помогла мне нейтрализовать террориста-самоубийцу до того, как он исполнил дьявольский замысел своих хозяев.
Пока мы выясняли, кто есть ху, к нам с разных сторон подрулил народ из СМИ со своими диктофонами и камерами. Они пихали нам под нос микрофоны и тараторили в основном по-английски. Джа-альзировцы говорили по-арабски.
Рядом со мной находился аж целый полковник, поэтому я предпочитал делать вид, что ничего не понимаю ни по-каковски. Но этот номер не прошел. Белобрысая немка-датчанка, назвавшаяся Августой, корреспондентом ТВ-агентства «Фольк», вцепилась в меня, как клещ. Ее главный вопрос был таков: как мне удалось вычислить в их якобы коллеге опасного негодяя, собиравшегося убить множество людей. Ведь, по ее мнению, этот фальшивый тележурналист «Джа-Альзиры» ничем особенным от всех прочих не отличался. Говорила она по-английски, но с акцентом, скорее всего, немецким.
Идрис заметил мою заминку, усмехнулся и негромко сказал мне по-арабски:
– Олег, не смущайся моим присутствием. Давай им хоть какую-то информацию. Иначе они, боюсь, сами такого насочиняют, что ни в какие ворота не пролезет.
Я в двух словах рассказал этой особе про то, чем именно шахид обратил на себя мое внимание. Ну а о том, каким образом он смог обзавестись документами «Джа-Альзиры», лучше было бы спросить представителей этого информагентства. Этих ребят, кстати, на площади почему-то уже не было, их и след простыл.
Француз с носом Саркози поинтересовался, каким именно ударом я нокаутировал шахида. Что это – карате, джиу-джитсу, кикбоксинг? Я объяснил ему, что это так называемый сто пятый прием, весьма популярный в уличных компаниях Пролетарского района моего родного города Вехонизовска. Там вообще полно загадочных и неотразимых приемов. Например, удар рессорой от трактора «Беларусь» поперек спины или бег на дальние и сверхдальние дистанции, изнуряющий любого противника. Не рассказывать же ему про систему Алексея Кадочникова, корифеи которой побеждают любого противника, даже не прикасаясь к нему руками! Скорее всего, он и не слышал такой фамилии. И вообще, какого хрена этот фрукт задает мне вопросы на спортивные темы? Если судить по его рукам без всяких признаков мускулатуры, то хотя бы раз подтянуться на турнике для него миссия абсолютно невыполнимая.
Едва я закончил с французом, сбоку подвалил кто-то еще, с рожей, что называется, метр на метр. Я поворачиваюсь к нему. Ба-а-а! Знакомые все лица! Это же Арчи Риддинг, тот самый бывший морпех, ставший журналистом. Он малость опоздал, и прибежал на площадь, когда фейерверк уже состоялся. Сей господин с пятого на десятое узнал от коллег какие-то детали того, что здесь произошло, горел желанием сорвать эксклюзив и с ходу кинулся в атаку.
При этом американец говорил по-русски:
– Олег, когда ты кидал террориста в яму, он уже был мертвый или еще живой?
– Он был в глубоком нокауте, – ответил я.
До меня сразу дошел хитрозадый подтекст этого вопроса. Если я скажу, что он уже был мертв, то этот журналюга начнет докапываться. Дескать, зачем ты его убил, если еще никак не мог иметь стопроцентной уверенности в том, что он шахид? Выходит, ты лишил жизни человека, на тот момент формально ни в чем не повинного. Получается так, что однажды, в похожей ситуации, с той лишь разницей, что тот человек будет реально непричастен к терроризму, ты и ему засветишь в висок, чтобы уложить наповал. Да, этим заморским мозгокрутам только дай повод – они в момент из мухи раздуют слона.
Однако Риддинг ухитрился прицепиться и к этому ответу.
– Ты приказал бросить живого человека в яму, где он погиб? Это есть рашен гуманизм?
Я слушаю это трепло и потихоньку начинаю закипать.
– А что бы сделал ты? – спрашиваю я его. – Ждал бы, когда сработает таймер взрывателя, и мина убьет десятки человек? Кстати, недавно ваша авиация показала пример гуманизма по-американски. В селении Амаль она разбомбила свадьбу, якобы приняв гостей за батальон террористов, идущих в наступление. Осколками жених убит наповал, калекой стала невеста, погибли десять гостей, в том числе и дети. Я уже не говорю о раненых.
Американец сокрушенно вздыхает и говорит:
– Это была военная ошибка. Виной всему неточные координаты, которые дала электроника. Наше правительство выразило соболезнования и принесло официальные извинения.
Тут я не могу сдержаться, чтобы не съязвить:
– Эти ваши извинения и соболезнования как мертвому припарки. Пустая болтовня. Это говорит только о том, у вас системы наблюдения косые на оба глаза, или у летчиков мозги куриные, а руки растут из задницы, если они не могут разобраться, кого бомбят. У меня есть еще один вопрос. Это какая же сука объявила
