Ознакомительная версия.
— Это ты меня с чем сравниваешь?! — заревел Турецкий. — Славка, держи меня крепче, а то я сейчас разделаюсь с этим жалким адвокатишкой!
— Уже, уже! — смеясь, поднял руки Гордеев, а потом сложил их крестом на груди. — Я — труп, я молчу.
— Не показывай на себе, примета плохая, — нравоучительно заметил Грязнов, — и трижды сплюнь через левое плечо. Сколько тебе денег-то пообещали?
— Профессиональная тайна, господин генерал.
— Ну и сиди со своей тайной. Верней, вали отсюда!
— Но это же для посторонних, не для вас, ваше сиятельство. Пока условились о двадцати тысячах баксов. Половину, для начала, готов отстегнуть Денисовым парням. Если они согласятся помочь.
— Не помочь, а сделать за тебя всю основную работу, умник, — проворчал Грязнов. — Говорил с ними?
— Конкретно — пока нет. А в общих чертах — вчера.
— Ну, вчера… Мало ли, что было вчера!
— Вашей светлости…
— Чего ты к нему привязался? — встрял Турецкий. — Славка у нас отродясь не был ни графом, ни князем. Какое сиятельство? Какая светлость? Ты еще скажи — светлейшая особа! Ваше превосходительство — вот тот максимум, на который он тянет. И слава богу, а то от завистников нет отбоя. Ох уж эта мне необразованная молодежь…
— А вашего генерального, Сан Борисыч, как прикажете обзывать? Ну при случае?
— Высокопревосходительством. И Костю, кстати, тоже. Но тебе до них — как отсюда до Малаховки.
— Почему до Малаховки?
— Со временем узнаешь. Может быть, — отвечал Турецкий.
Не объяснять же Гордееву, в самом деле, что именно в Малаховку, на генеральскую дачу, мотался когда-то совсем еще молодой Сашка Турецкий, — а чего, полтора десятка лет назад все-таки! — пытаясь охмурить не поддающуюся на его всевозможные уловки Ленку Казначееву. И все — безрезультатно.
— Ладно, хватит о пустяках, — сказал он серьезно. — Надо, чтобы для начала Денискин Макс «пробил» этот фонд по своим компьютерным каналам. Он «Юпитером» называется почему-то. Кстати, при нем имеется и одноименное охранное предприятие. Так что надо быть осторожней. А вот когда картинка более-менее прояснится, можно будет осуществить операцию «Захват». Только так, чтоб мы с Вячеславом об этой противозаконной акции, что называется, ни сном ни духом. И вот только тогда, когда в фонде появится наш «крот», можно начинать планировать некоторые конкретные действия. Не раньше. Иначе все ваши задумки, ребятки, коту под хвост. Но это пока лишь наброски оперативной разработки. А теперь давайте разберемся с возможными версиями, все равно ж не отстанете…
— Если исходить из классической схемы поиска черной кошки в темной комнате, где ее нет и никогда не было, то лично у меня в настоящий момент есть только одна версия, и та лежит на поверхности, — сказал Гордеев. — Ее изложила Елена Александровна. Образно говоря, «три короля из трех сторон решили заодно, что должен сгинуть юный Джон Ячменное Зерно».
— Красиво, но не совсем по делу, — заметил Турецкий. — Если три твоих короля решили забрать бизнес своего партнера — Гусева, да? — себе, тогда понятно. А при чем здесь взятка?
— Саня, а ты не упустил из виду, — сказал Грязнов, — что гусей, прежде чем употребить в пищу, обычно ощипывают? Кто ж станет жрать птицу вместе с перьями?
— Логично, — согласился Турецкий. — Значит, процесс ощипывания, а в конечном счете приготовления обеда, короли решили поручить тандему следователь — адвокат? Но тогда отсюда следует очередной вывод, что повара для тех королей — мелкие сошки. Им можно, обратите внимание на это слово, поручить ощипать и приготовить Гуся. А кто на такое способен? Только обладающий реальной, а не показной властью, пусть даже и теневой.
— Лена сказала, я несколько ее перефразирую, что Гусь — птица очень жирная. В том смысле, что взятка в двести тысяч для него — не проблема. И вообще, он не привык держать все яйца в одной корзинке. То есть олигарх не олигарх, но бензоколонки «Стандарт» и прочая весьма нехилая собственность дают ему определенное ощущение собственной силы. И вот на него нашлась управа, понимаете? Как же это могло произойти? Я думаю, во-первых, навалился на него самый близкий друг и партнер, и, во-вторых, он никоим образом не был готов к такому повороту событий. Лопух? Вряд ли. Значит, тонкая, профессиональная работа. И надо искать специалиста.
— Примем вариант за основу, — кивнул Турецкий. — У меня тоже складывалось нечто в подобном духе. Ты не против? — обратился он к Грязнову. — Надо же ребятам дать хоть какую-то канву для начала, а?
— Согласен, — кивнул Грязнов.
— Но вы, вижу, чем-то не удовлетворены, отцы-генералы? — спросил Гордеев. — Я и сам вижу несовершенство такой постановки вопроса, но материалов не хватает. А может, отказаться? Не морочить головы ни вам, ни себе, ни тем более ребятам? А Елене? Да уж совру что-нибудь.
— Хороши ж мы будем! — с осуждением покачал головой Грязнов. — Да как же ей после этого в глаза-то смотреть?
— А ты собираешься? — провокационным тоном спросил Турецкий.
— А то ты — нет? — огрызнулся Вячеслав.
— А что я? — Турецкий вздохнул. — К чему ворошить темное прошлое? Может, посмотреть-то еще и есть на что, да вот показать уже нечего…
Злорадный смех Грязнова был ему ответом.
«Веселятся их превосходительства», — подумал Гордеев, но вслух не сказал, чтоб не нарваться.
— Ну так, заручившись в определенной степени вашей моральной поддержкой, я отправлюсь, пожалуй, на Неглинную? — спросил он у Вячеслава Ивановича.
— Можешь, — ответил за Грязнова Турецкий. — Ребяткам скажи, чтоб они, на всякий случай, начали с адвоката. А ты им дай наводку по своей линии. И еще. Как считаешь, Вячеслав, может, нам устроить вечер воспоминаний? Она ж наверняка знает больше, чем говорит. Да и вообще скажет тому же Юрке.
— Я не против. Юра, оставь нам ее телефоны, — согласился с нескрываемым блеском в глазах Вячеслав Иванович.
Турецкий взглянул на нахохлившегося Гордеева и расхохотался, показывая на него пальцем:
— Не, ты погляди, Славка, что с малым делается! Умора! Юрка, ты в себе? Ты что, действительно посмел подумать, что мы со Славкой воспользуемся своими сиятельными правами «первой ночи»? Ну нахал! А еще за советом явился! Немедленно извинись, а то прогоню с глаз долой!
— Простите, барин. — Гордеев низко склонил голову. — И вы, барин, тоже. — Он поклонился Грязнову. — А телефончики хрен получите. Не надо было в свое время забывать девушку.
— Сам ты девушка. Неразумная. Ну как хочешь, тебе же хуже. Новой информации не получишь. А мог бы.
— Обойдемся собственными силами, — возразил Гордеев, берясь за ручку двери.
— Если их хватит у тебя! — бросил ему вдогонку Турецкий. И добавил, обращаясь к Вячеславу: — Мир еще не видел таких наглецов. Ну как тебе нравится? И это молодежь, которую мы с тобой так старательно выращиваем и воспитываем, а?.. Да, брат, стареем… Я подозреваю, что скоро услышу от моей Нинки: «Папаша, возьмите в буфете „чекушку“ и отправляйтесь к вашему приятелю. Вы мешаете мне вести задушевную беседу с моим сердечным другом». И знаешь, что самое паскудное?
— Ну?
— Ведь возьму и отправлюсь жаловаться тебе на то, что нет ничего нового под луной, что наступают худые времена и молодежь не хочет слушаться старших…
— Погоди, что-то подобное я уже, кажется, слышал? — напрягся Грязнов.
— Конечно, слышал! Это текст древнейшего на земле папируса, шесть тысяч лет назад или что-то около этого.
— Поразительно. А знаешь, Саня, почему тот Брусницын вел себя вчера так покорно и услужливо, только что в задницу не целовал? Он огласки испугался. Она ему сейчас совершенно не нужна. А почему? Что-то у него должно вот-вот выгореть, а при огласке может сорваться. Как ты думаешь, что именно?
— Гусь подгорит — в буквальном смысле. Станет несъедобным.
— Ну несъедобный — это смотря на чей желудок. А если вообще — мимо рта? Если возбудила дело твоя Генеральная прокуратура, то, значит, у этих прохиндеев есть там твердая опора. Неплохо бы знать, кто конкретно.
— Это как раз не проблема. Тебе ж известны отдельные наши кадры. Казанским выпестованы, мать его.
— Ишь какой ты теперь осторожный! Честь нового мундира — понятно. А когда сам в «важняках» бегал, готов был напролом.
— Брось, Славка, не будем. Никакие горки еще нашего сивку не укатали, а переть на рожон — много ума не надо. Надо сказать Юрке, чтоб родственники Гусева организовали его заявление на имя генерального прокурора, а я дам ему ход. И там видно будет. Без детального знания обстоятельств дела я и пальцем не шевельну… Слушай-ка, а это мне показалось, да? Насчет этой Ершовой? Вроде ты ее знаешь? Что она? Как?
Грязнов улыбнулся:
— Узнаю друга Саню. Она тебя больше как работник интересует или как баба? — ехидно заметил Грязнов.
Ознакомительная версия.
