Ознакомительная версия.
— Узнаю друга Саню. Она тебя больше как работник интересует или как баба? — ехидно заметил Грязнов.
— Пошевели мозгами, какой вопрос сейчас важней?
— Тогда ни на первый, ни на второй тем более не отвечу. Просто незнаком. А вот Серегу, братца ее, этого знаю. Еще у меня, в седьмом отделе, опером бегал. Звезд с неба не хватал, а так. Теперь, видишь, в УВД, в замах ходит, полковника дали. Но он, думаю, вряд ли имеет какое-нибудь отношение к этому делу. Хотя чем черт не шутит… — закончил Вячеслав Иванович.
— Ну что, разъехались? — Турецкий поднялся.
— Давай, а я Дениске сейчас перезвоню, дам руководящее указание… Да! — остановил он Александра Борисовича уже в дверях. — Ты вот чего, Саня… Когда этот прохвост доставит Иркину машину на стоянку, сразу позвони мне. А я пошлю толкового специалиста, который там же прошерстит всю машинку от и до, понимаешь? И если он отыщет хоть маленького «жучка», хоть «клопика», которого простым глазом и не видно, я этому «благотворителю» с ходу выставлю такой счет, что мало не покажется.
— Ты думаешь? — усомнился Турецкий.
— Саня, когда имеешь дело с мерзавцами, надо быть готовым решительно ко всему, — ответил Грязнов.
— Ох, Славка, и ввязались же мы, кажется…
— Что поделаешь, приходится, если не собираешься удовольствоваться одними «чекушками» да беседами на садовой лавочке… Хотя иной раз и тянет.
4
За срочными делами Турецкий и Грязнов не забывали о своей договоренности — попытаться разобраться сотрудникам «Глории» и Юре Гордееву в их «благородном» деле и помочь восторжествовать справедливости. Ну а вопрос наказания виновных — это уже вторично. Это — потом. Но, как случалось нередко в подобных же случаях, когда надо о чем-то срочно спросить человека, его не оказывается на месте, более того, он в командировке и вернется только на следующей неделе. А спросишь другого — засветишь свой интерес, глядишь, хуже будет. И так во всем. Дни беспощадно утекали, а новой, значительной информации не прибавлялось.
Лишь одно обстоятельство успокаивало и уберегало от поспешности и обидных ошибок. Егор Савельевич Гусев давно уже обжил свои нары и резких изменений в жизни не ожидал. В его положении не то что день-другой, а даже месяц уже особой роли не играли.
Между прочим, машинку Ирины «вежливые ребята» привезли неделю спустя на эвакуаторе обратно на стоянку. Аккуратно поставили на место и передали сторожу — для Ирины Генриховны — ключи от машины вместе с другими причиндалами. Сами на шестой этаж подниматься не стали. Ирина, собираясь выезжать, позвонила мужу. Но Александр Борисович приказал ей отойти от транспортного средства и не подходить, пока не разрешит специалист, который немедленно подъедет для осмотра авто. Ирина пригорюнилась, но ослушаться не посмела — все у этих мужиков не как у людей!
Грязнов тут же перезвонил в Экспертно-криминалистический центр и попросил о личном одолжении некоего Сережу Мордючкова, которого, кстати, знал и Турецкий. Александр Борисович однажды вместе с ним работал по весьма неприятному уголовному делу. Естественно, что и Сережа отлично помнил его. А гонорар даже и обговаривать не было смысла, ибо он не зависел ни от времени года, ни от состояния финансовой системы в стране: литр — он, как говорится, завсегда литром и остается.
Сережа приехал, облазал и обнюхал всю машину от днища до крыши и от фар до заднего номера и сказал, что все чисто. Слава богу, хоть тут ошиблись. Или, вернее, не угадали.
Ирина, присутствовавшая при проведении экспертизы, вежливо поблагодарила участников и села в свою «дэу», на которой не осталось никаких следов аварии. Возникло даже подозрение, что им попросту подсунули совершенно новую машину. Однако, найдя какие-то признаки, Ирина заявила, что машина именно ее, и ничья другая, — словом, она села, завела мотор и… укатила. Куда? А кто знает этих эмансипированных женщин, непосильным музыкально-педагогическим трудом зарабатывающих свой хлеб насущный?
Сережа, проводив умчавшуюся машину гордым орлиным взором, спрятал свой гонорар в чемоданчик криминалиста и отбыл, вежливо откланявшись.
Грязнов заметил, что он не отказался бы от легкого фуршета в честь события. А Турецкий и не мыслил иного. Тем более что следовало обсудить последние новости, например почему машину не начинили прослушкой.
Сели, «причастились», закусили, чем бог послал. Грязнов поднялся, подошел к Нинкиной двери, заглянул в ее комнату.
— А где принцесса?
— Ой, и не спрашивай, у них с матерью свои тайны.
— Значит, мы одни, — сделал точный логический вывод Грязнов, — и можем говорить открытым текстом.
— Так точно, мой генерал.
— Виделся с Ванькой Куницким, — сообщил Вячеслав. — Ну из УВД ЮВАО. Спрашиваю, между делом, как, мол, там твой зам? В том плане, что он у меня работал, а теперь у него. «Да так, — отвечает, — себе на уме». Я жду продолжения. Говорит: «Если кого окучить, лучше специалиста нет». Я его про примеры, а он так, неохотно, конечно, кто ж захочет себя подставлять, даже косвенным образом? «Всего, — говорит, — хватает». Ну и ушли от темы. Но теперь уже он не отстает, будто почуял что. «А зачем тебе?» — спрашивает. Я — ему: «Ваня, ты меня что, первый год знаешь? Интерес имею. Но не тот, что ты думаешь. Ты, — говорю, — ершовскую сестрицу знаешь? Из Следственного комитета?» Саня, сядь, не стой, а то упадешь.
Турецкий, который поднялся к холодильнику, чтобы достать сыр, присел, с интересом глядя на Грязнова.
— «Еще как, — отвечает, — странно, что ты спрашиваешь». — «Почему?» — «Так на ней уже пробы ставить негде! Слава, — говорит, — если у тебя намечается разовое мероприятие — это еще куда ни шло. Но к врачу потом все равно сходи. Блядища, каких свет не видывал». Представляешь? Вот я и подумал, что для создания полноты картины нужно учесть и это обстоятельство. Нехорошо, конечно, Саня, использовать такую женщину по ее прямому назначению, а потом выставлять ей какие-либо требования, типа шантажа получится, но… Опять же у Дениски и крупный специалист есть по этой части — Филя. Эти сучки ему почему-то сразу верят, а когда поезд ушел, не особо и огорчаются. Особый дар у человека, ничего не поделаешь. И потом, нам же для чего? Для установления истины, не больше. А если ведет дело не она сама, а ее кто-то грамотно и ловко направляет, тогда тем более, пусть тому, а не нам станет стыдно. Ты как?
— Вопрос, конечно, интересный. Я побоялся, что ты мне предложишь рискнуть.
— Да за кого ты меня держишь? Нет, тут нужен помоложе, погорячее, понахальнее. Чтоб она и сама загорелась. Она сейчас в разводе. Значит, способна удариться во все тяжкие. Но это — потом, когда более-менее сойдутся концы. Но имей в виду, можно и такой дипломатический, понимаешь, ход применить.
— Оставим в уме. Но почему машинка оказалась пустой? — сменил тему Турецкий.
— Да я тоже не перестаю об этом думать. Честностью, во всяком случае, здесь и близко не пахнет. Он ничего не знает о нашем интересе, как считаешь? Юрка там или ребята нигде не прокололись? Или родительница на свидании с сыном? Там же уши — во! — Грязнов обозначил руками гигантский размер ушей.
— Тогда он наверняка поставил бы. Разве не интересно знать, о чем болтает жена помощника генерального прокурора?
— Или — наоборот. И по той же причине. Ты, кстати, эту квартирку-то проверял?
— Забыл, когда в последний раз. Да брось ты, кому это нужно?
— Пошли на площадку. Дай мне отверточку или ножик какой-нибудь. И фонарик захвати на всякий случай.
Несмотря на вялое сопротивление Турецкого, которому просто не хотелось вставать с места, Грязнов, захватив с собой стул, вытащил друга на лестничную площадку.
— Подержи, чтоб я не навернулся, — сказал он и, взгромоздившись на стул, открыл крышку ящика с разводкой проводов из соседних квартир. Проследил телефонную линию, залез внутрь ящика, посопел и довольным тоном сказал: — Ну вот, Саня, теперь у тебя полный порядок. Они не фантазировали, на, держи, — и протянул Турецкому маленькую железную шайбу с присоской-магнитом. — Примитив. На Митинском радиорынке — три копейки.
Турецкий, растерянно глядя на элементарный «жучок», закрепленный на телефонном проводе, вспоминал, не говорил ли он в последнее время чего лишнего. Да нет. Он вообще по городскому телефону никогда ни о чем серьезном не говорит. Тем более о служебных делах. Тогда зачем же было ставить? В расчете на дурака? На болтливость супруги, которая вдруг решится обсуждать с подругами по телефону рабочие проблемы своего мужа? Или это просто способ тактичного напоминания: не будь дураком, мы же все равно все про тебя знаем? Не зацикливайся, мол. Тогда уж поставили бы прослушку на всю квартиру, что ли!
— А насчет проверки квартиры, это ты зря отказываешься. Надо было Сереже ее показать, — сказал, слезая со стула, Грязнов. — Но насколько я знаю, спецслужбы так не работают, значит, самодеятельность. А это мог вполне сделать, Саня, тот охранник, который привозил сюда Иркины документы.
Ознакомительная версия.
