– Николай Нестерович? – спросил вошедший, небольшого росточка, плотно сбитый мужчина с кавказскими чертами лица. За его спиной стоял еще один посетитель.
– Да, проходите, проходите, пожалуйста, – пригласил гостей Симоненко. Подал руку: – Михаил Александрович? – попытался узнать в крепыше представителя института, занимающегося зарубежной геологией.
– Да, – улыбнулся тот и сделал шаг в сторону, давая возможность Симоненко поздороваться со своим спутником.
– Виктор Константинович, – представился тот первым.
– Из… – начал было Симоненко, но тот, утвердительно кивнув головой, перебил:
– Да.
– Пожалуйста, рассаживайтесь. Чай, кофе?
Геолог и кагэбэшник переглянулись, одновременно пожали плечами: все равно. Хозяин кабинета наклонился к селектору:
– Вера Васильевна, кто у нас сегодня дежурит? Лена? Пусть занесет в мой кабинет чай. На три человека. Спасибо. Ну а мы, чтобы не терять времени, начнем. – Заведующий сектором удобнее уселся в кресле. – Собственно, вы знаете, о чем речь, – полезные ископаемые Афганистана. Эта страна – мой сектор, мое направление, и мне просто нужно уточнить некоторые детали в этом вопросе. Михаил Александрович, я просил вас захватить карту…
– Да, конечно, принес. – Геолог достал из папки небольшой квадратик, развернул его, уместив на столике, у которого они сидели. Симоненко встал, прошел к ним, наклонился, вглядываясь в условные обозначения. – Только сразу хочу предупредить, что эта карта – скорее состояние геологической изученности территории Афганистана, а не ее потенциальных возможностей. Несмотря на все изыскательские работы, которые до сегодняшнего времени удалось провести, Афганистан продолжает оставаться терра-инкогнита – неизвестной землей, неоткрытой кладовой. Кто будет владеть ключом от этой кладовой, тот может быть спокоен за свое будущее.
– Когда начинали работать в Афганистане наши геологи, когда западные? – спросил, изучая карту, Симоненко.
– Так, сейчас вспомню точно. – Михаил Александрович вскинул голову, прищурил глаза, и ему на помощь пришел представитель КГБ.
– В 1958 году СССР, Чехословакия и Румыния приступили к поиску нефти и газа на севере страны, в 1963 м проведены первые работы на твердые полезные ископаемые, – отчеканил он.
– Да, это так. – Михаил Александрович вначале согласно улыбнулся, а потом с долей ревности посмотрел на сидящего напротив худощавого высокого мужчину, с которым он встретился у дверей Симоненко: кто это лучше его знает Афганистан? – Да, Афганистан был по-джентльменски поделен на две части: север изучали мы, юг – западники. Граница проходила вот здесь, чуть ниже Кабула.
– До тридцать пятого градуса широты, – вновь уточнил Виктор Константинович, и на этот раз геолог замолчал. Хотите – докладывайте сами.
Симоненко уловил настроение, кивнул Михаилу Александровичу:
– Рассказывайте, рассказывайте, Виктору Константиновичу по долгу службы следует знать некоторые частности, а нам нужна общая картина.
Принесли чай, горячий, с танцующим по поверхности паром. Каждый сделал несколько осторожных глотков, и все дружно отставили стаканы – пусть остынет.
– К моменту начала работ мы уже знали, что в Афганистане имеются каменная соль, уголь, лазурит, железо, мелкие россыпи золота, рубиновые копи, изумруды, медь, ну и нефть и газ соответственно, – продолжал геолог. – Работали мы чуть меньше западников, ведь у нас были преимущественно горы, рано ложился снег. Но накануне семидесятых годов афганский департамент геологоразведочных работ стал приглашать нас на некоторые оценочные работы на юг.
– Разрешите, – на этот раз деликатно вступил в разговор Виктор Константинович. – К этому времени к афганцам просочились сведения, что американцы и немцы обнаружили и скрыли от афганского правительства залежи радиоактивных минералов. Это вот здесь, севернее Кандагара. Японцы и французы нашли урановую руду под Лашкаргахом, десятки точек. И тоже была попытка утаить это от правительства.
– Каково содержание урановых руд в Афганистане? – посмотрел Симоненко вновь на Михаила Александровича.
– В Афганистане она самая обогащенная в том регионе – до пяти – десяти процентов. А так обычно десятые доли процента.
– Как вы думаете, могли там производиться разработки?
– Думаю, вряд ли. Хотя опробование точек конечно же могло быть, – уловив наконец, что больше интересует ЦК в геологии и Афганистане, стал более конкретен и Михаил Александрович. – Могу добавить, что на экспорт Афганистан отправляет асбест, лазурит – по пяти – шести тонн в год, не больше…
– Куда?
– В Америку и ФРГ. Затем берилл…
– Это для чего?
– Для ракетостроения, самолетостроения. Мы раньше не имели технологии работы с ним, поэтому все эти годы берилл поставлялся только в США.
– Еще добавление, – попросил представитель КГБ. – Со времен Второй мировой войны Америка на 90–99 процентов пополняет свои запасы хрома, берилла, слюды и марганца за счет импорта, и в большой степени афганского. Основное внимание в последние годы американцы уделяли в стране поиску нефти и урана.
– Ясно. А чем расплачивается Афганистан с нами?
– Газом, – виновато развел руками Михаил Александрович: газ, конечно, совсем не звучал рядом с хромом, ураном, бериллом. – Просто газ окупается в течение года, и наши южные республики существенно улучшили свое снабжение газом именно за счет Афганистана.
– Ну, допустим, не за счет, – поправил впервые Симоненко. – Наши изыскные работы, как я понял, дали Афганистану многое.
– Конечно. Не говоря уже о месторождениях, которые мы полностью отдаем им, мы, собственно, подготовили для страны и первых специалистов. Например, если раньше с нашими геологами ходило два-три афганца-стажера, то теперь все наоборот: в афганской партии находится всего два-три наших специалиста. В этом году появились первые кандидаты наук по нашему профилю среди афганцев. Это ли не достижение? Конечно, кто-то искал себе в Афганистане выгоду, – вернулся Михаил Александрович к соотношению афганского экспорта в Америку и СССР, – но зато мы просто честно выполняли то, о чем просило нас афганское правительство. Честно и добросовестно, и никто никогда не упрекнет советских геологов за это.
– Много сейчас там наших специалистов, Михаил Александрович? – сдерживая эмоции геолога, вновь вернул в спокойное русло разговор Симоненко.
– Да, много. Знаете, в Афганистане, куда ни пойдешь, что-нибудь да найдешь. Ориентация у афганцев на нас полная. Не поверите, но в иных местах наших геологов встречают лучше, чем в некоторых районах нашей Средней Азии. Честное слово! Поесть, заночевать, достать лошадей – это никогда не было для нас проблемой. Ночевали подчас в мечетях – святынях, можно сказать, мусульманских. Первый вечер и утро местные власти кормили всегда как лучшего гостя, и только бесплатно. О, Афганистан – это прекрасно!
– Ну что же, – вернулся на свое место Симоненко. – Кое-что вы для меня прояснили. Доклад и справки свои вы мне оставите, – протянул он руку за листочками, которые гости вытащили из своих папок. – Да, совсем забыли про чай. Вера Васильевна, ради Бога, пусть Лена принесет нам еще чайку, а то этот остыл…
27 ноября 1978 года. Кабул
Заплатин хотел уже вылезти из машины, когда прервалась музыка в хрипящем радиоприемнике и водитель с переводчиком разом прильнули к нему, вслушиваясь в сообщение диктора. Он вынужден был толкнуть старшего лейтенанта – не забывай переводить, и тот запоздало кивнул.
Неделю назад Василий Петрович убрал от себя Диму, прежнего переводчика, узнав, что тот отчитывается перед представителем КГБ о всех встречах Заплатина и его беседах, причем не только с афганцами, но и со своими товарищами. А он, глупый, еще удивлялся, откуда у представителей особого отдела полная информированность о его делах. Заметив, что Дима после каждой встречи под любым предлогом хоть на несколько минут, но исчезает в комнате особистов, вызвал его и приказал собирать вещи. Слежка возмутила, выбила из колеи: неужели и в наше время еще существует подобное? То, что необходимо, он сам доложит куда следует, а иметь под боком человека, который следит за каждым шагом и каждым словом – увольте! А если нет доверия, он уедет в Союз тут же.
– Да ничего не рассказывал, зачем поднимать шум, – после того как он выставил из кабинета переводчика, прибежал особист. Но это лишний раз подтвердило, что именно к ним прокладывал дорожку Дима. – Хотите, поменяйте его, берите любого другого на выбор.
– И что, любой точно так же будет вас информировать?
– Василий Петрович, мы выполняем здесь каждый свои задачи. Вам нужен переводчик или вы сумеете обойтись без него? – наконец прямо поставил вопрос особист.
Спросил, прекрасно зная, что не обойдется. И вот теперь идет притирка Заплатина с новым переводчиком.
