Ознакомительная версия.
– Ты его убьешь? – с надеждой спросила Вероника.
– Не хотелось бы, – честно сказал Глеб.
– Почему?
– Столько дров сегодня наломали, что лимит исчерпан… Я же тебе не машина смерти, а обычный человек…
– Ты не обычный человек. Ты мой ангел-хранитель. И ты должен меня защитить…
Вероника вдруг обвила руками шею Дробова, щекой прижалась к его виску.
– Я очень хочу жить, – срывающимся на плач голосом сказала девушка.
– Ты будешь жить, – кивнул он. – Это я тебе обещаю.
– Спасибо!
Он почувствовал тепло ее губ на своей щеке. И приятное, чуточку с запахом коньяка дыхание.
– Ты меня отвлекаешь.
Вероника все поняла, вернулась на место.
– Едем в Становое, – сказал он. – Только ты ничего не увидишь. Я оставлю тебя в машине…
– Да я бы с тобой еще и не пошла. Страшно… Можно?
– Что можно? – не понял Глеб.
– Тут еще коньяк у тебя в сумке…
– Нехорошо лазить по чужим сумкам.
– А ты что, мне чужой?
– Нет. Но и не родной…
– А мне кажется, что родной… Ну так что, можно?
– Можно. Только не увлекайся…
Вероника не послушалась его совета и все-таки выпила лишнего. К тому моменту как они подъехали к Становому, она уже крепко спала…
Было время, когда нежные прикосновения женских рук будоражили воображение Свирида покруче всякого, даже самого крутого, порно. Но шли годы, женщин становилось все больше, а острота ощущений постепенно снижалась. Он мог позволить себе секс с самыми лучшими девушками города, но чтобы держать себя с ними в тонусе, приходилось заряжаться наркотиками.
Однако сейчас он пьянел именно от прикосновений. Ольга делала ему перевязку, и это доставляло Дмитрию самое настоящее удовольствие. Секса не надо, лишь бы только она продолжала свое священнодействие с бинтами. А если и нужен секс, то с ней…
Ольга закончила перевязку, хотела уйти, но Свирид поймал женщину за руку, прижал ее ладонь к своей щеке.
– Что вы делаете? – совсем не возмущенно, даже с кокетством спросила она.
– Только не думай, что я голодный… – Он вдруг стал целовать кисть ее руки. – Просто ты самая лучшая женщина из тех, кого я знаю… У тебя самые нежные и красивые руки…
– Не надо, – сказала Ольга, высвобождая руку.
– Что «не надо»?.. Думаешь, я шучу?..
– Я пойду.
Она попыталась встать, но Свирид обнял ее за талию. Сделал он это мягко, ненавязчиво, и у Ольги не возникло желания высвободиться из нежного захвата.
– Куда ты пойдешь? В свою комнату?.. Не бойся, секса между нами не будет. Я этого не хочу. То есть я хочу, но с тобой это не главное. Я с тобой и без секса пьяный… Ты знаешь, из-за чего я эту пулю получил? – Он взял Ольгу за руку и ее пальцами коснулся повязки на своей груди. – Из-за любви я ее получил… Беда у меня, Ольга, женщины перестали меня удовлетворять. Даже молодые и красивые. Чтобы получить удовольствие, приходится напиваться в хлам, тогда какой-то интерес, а так ничего. А тут вдруг девчонку красивую увидел, понял, что это мое. А у нее парень. Он меня ударил, я его убил, такой вот обмен… Потом появились менты, ранили меня, Артемчик выкрал тебя, привез ко мне… Ты спасла меня, Ольга. Нет, ты спасла не только мое тело, ты спасла мою душу. У меня открылись глаза. Я понял, что мне нужна не девчонка, а мне нужна женщина в соку. Такая красивая и сочная женщина, как ты… Может, ты не самая красивая, но самая желанная…
Свирид не лгал, он действительно так думал.
Менты перехватили его по дороге из дома. Гаишник подошел к машине, взял у водителя документы, скользнул по ним невидящим взглядом. Свирид заметил этот взгляд, понял, что не документы интересуют мента, и велел водителю срочно уезжать. Машина сорвалась с места еще до того, как до нее дотянулись рубоповцы. Один выскочил навстречу машине, но тут же отпрыгнул от нее, сделав единственный выстрел. И сзади послышались хлопки пистолетных выстрелов, но цели достигла всего лишь одна пуля, та, что была выпущена спереди. Лобовое стекло и спинка переднего кресла, через которые прошла пуля, погасили ее энергию, поэтому ей не хватило силы, чтобы пробить грудь навылет, и она осталась у Свирида в легких, и если бы не Ольга, лежал бы он сейчас без копыт со склеенными ластами…
– Вам нельзя много говорить, – покачала головой женщина.
– Можно. Даже нужно.
Первый день после операции Свирид ничего не соображал, на второй мог только смотреть на Ольгу, на третий – он уже любовался ею, правда, молча, потому что мог выговаривать отдельные слова, и то с трудом. Зато сегодня разговорился, хотя и чувствовал, что на слова уходит физическая энергия. Но вместе с тем он замечал, что с каждым словом прибывают душевные силы.
– Это верно, мне трудно говорить, – сказал он. – Но я хочу говорить. Я хочу, чтобы ты знала, какие чувства ты во мне вызываешь… Я не утверждаю, что влюбился в тебя. Но если это не любовь, тогда что? Меня уже не интересуют другие женщины. Меня интересуешь только ты…
Чувства его переполняли, но физические силы вдруг оставили его, голова закружилась, сознание угасло.
В себя он пришел в своей постели. Ольга сидела рядом с ним и держала его за руку, завороженно глядя куда-то вдаль. Темно уже за окном, на тумбочке горит ночник – и это все освещение. Но ведь ему и не нужен свет. На душе у него светло, потому что Ольга держит его за руку.
Она заметила, что Свирид смотрит на нее, веки женщины дрогнули, взгляд сместился в сторону, на губах возникла смущенная улыбка.
– Ты, наверное, думаешь, что я бредил? – с чувством глядя на Ольгу, спросил Свирид. – А я не бредил…
– Вам нельзя говорить, – с затаенной нежностью посмотрела на него женщина.
Она действительно красивая. Есть в ней что-то такое, отчего душа поет.
– Знаю, что нельзя. А что, если я хочу с тобой говорить?.. Скоро менты от меня отстанут, я вернусь домой. У меня роскошный дом, у меня бизнес, а денег знаешь сколько?.. И все это будет твоим. Если ты будешь со мной. А ты будешь со мной, потому что я на все пойду ради этого. Ты мне нужна!
Свирид почувствовал, что теряет сознание, и замолчал.
– Пожалуйста, молчите!
Ольга сделала движение, будто собиралась приложить ладошку к его рту. Но руку она отдернула на полпути, потому что испугалась. Свирид перехватил ее руку, поднес к своим губам, поцеловал. И это позволило ему не потерять сознание.
– Я не буду говорить, – через силу сказал он. – Говори ты… Что у тебя было с Федориным?
– Зачем вам это? – встрепенулась Ольга.
– А если я ревную?
– Не надо ревновать. Мы с ним расстались.
– А спецназовцем ты нам тут угрожала, – невесело усмехнулся Дмитрий.
Он был в полубессознательном состоянии, когда Ольга ругалась с Артемчиком. Плохо ему тогда было, но все-таки он запомнил эту сцену.
– Да, я живу с Глебом, – пожала она плечами. – Он служил в разведке, его ранили в Чечне. Он попал к нам в госпиталь, мы подружились, потом он сделал мне предложение…
– Ты не отказалась?
– Нет.
– Ты его любишь?
– Он хороший…
– Ты его любишь? – сквозь зубы спросил Свирид.
Ольга будила в нем нежные чувства, но его звериная сущность никуда не делась. Он волк, вожак стаи, и быть первым среди первых – это жизненная потребность. И Свирид готов был разорвать своего соперника на части. И Ольгу сможет ударить, если она будет играть с ним в темные игры. Или даже убить…
– Не знаю… – глядя куда-то в сторону, вздохнула она. – Мне кажется, я больше никого не смогу полюбить…
– После кого не сможешь полюбить?
– Ни «после кого», а вообще, – Ольга настороженно посмотрела на бандита.
– Да нет, после кого… Кого ты любила до своего Глеба?
– Неважно.
– Федорина любила?
Ольга отвернула голову в сторону.
– Федорина! – сквозь зубы процедил Свирид.
– Я его больше не люблю! – покачала головой Ольга. – Честное слово, не люблю!
И непонятно, то ли она боялась вспугнуть его своей любовью к адвокату. Или ее вдруг напугала мысль, что Свирид может убить человека, которого она любила. А может, она переживала за него самого: ведь ему нельзя волноваться и много говорить. Так или иначе, сейчас она, казалось, готова была на все, чтобы усмирить его пыл.
– А спецназовца своего?
– Э-э… Нет.
– А меня полюбишь?
– Полюблю.
– Тогда ляг со мной. Просто ляг…
Ольга кивнула, легла на бок, одну руку просунула под подушку, а другой накрыла живот Свирида. Она не ласкала его, не лезла к нему целоваться, но даже красотка-стриптизерша в своем головокружительном танце у него на бедрах не смогла бы так высоко поднять накатившую волну удовольствия. И он понял, что реально готов убить и Федорина, и какого-то там Глеба, и всех, кто когда-либо прикасался к ней.
Ознакомительная версия.
