посмотрела прямо в глаза, — переночуешь в квартире моей подруги. Она ее снимает на Галерной. Сейчас на каникулах у родителей в Анапе. Ключи у меня.
— Да как-то неудобно.
— Удобно-удобно, — решительно встала со скамейки.
Для начала забрали из камеры хранения сумку, на автобусе отправились по адресу. Вышли на нужной остановке. Тут Лика остановилась.
— Стоп. Зайдем в продовольственный магазин, вот тот, — показала она рукой на вывеску сетевого супермаркета. — Купим тебе поесть.
— Да я уже поел, — соврал Максим.
— Тогда мне. Я проголодалась.
Они зашли в магазин, быстро закупили ветчины в нарезке, банку шпрот, сыра и батон.
Квартира находилась на втором этаже трехэтажного дома старой постройки, однокомнатная и с увитым плющом балконом, выходящим во двор. Пока Максим мыл в ванной руки, Лика накрыла на кухне стол.
— Хочешь вина? — Лика открыла холодильник. — У Маши отец сомелье. — Она взяла с полки темную бутылку, из ящика стола достала штопор, протянула бутылку и штопор Максиму: — Открой.
«Хлоп!» — извлек Максим пробку и понюхал горлышко.
— Чудный запах.
— Это розовый мускат.
Девушка разлила по бокалам вино. Они сели за стол друг против друга.
— За что тост? — Максим поднял свой бокал.
— За нас.
Вино было прохладным и ароматным, Максим выпил все, Лика только половину бокала. С аппетитом стали есть. Насытившись и убрав посуду, прошли в комнату, там она открыла дверь балкона — с улицы повеяло свежестью. Девушка нажала кнопку стоявшего на тумбе аудиоцентра. Замерцала шкала, возникла мелодия, а за ней песня:
Уезжаешь ты, не сказав прощальных слов,
Уезжаешь ты — вот и кончилась Любовь.
Уезжаешь ты — может быть, и навсегда,
Уезжаешь ты — вот и все мои слова.
Пять минут — и все пройдет,
И застынет в сердце лед,
Все в слезах твои глаза,
Ты опять одна…
Подойдя к сидевшему на тахте Максиму, Лика присела рядом, обняла за шею своими нежными прохладными руками. Их губы слились в долгом нежном поцелуе. Всю ночь они любили друг друга, а утром прощались на вокзале.
— Так я буду ждать, — наклонился курсант к девушке.
— Обязательно приеду. — Встав на цыпочки, она крепко поцеловала его в губы на прощание, словно скрепляя поцелуем данное ему слово.
— Тэк-с, молодой человек, — оценивающе оглядел Максима врач, седенький старичок в белом халате и шапочке. — Да вы у нас Геракл. Объем легких пять семьсот, динамометрия [7]триста. Давненько такого не встречал.
Максим в числе трех десятков ребят проходил врачебную комиссию в военкомате.
По возвращении в Балашиху Рыбаков взял его к себе тренером в школу, поскольку второй его тренер недавно уволился.
— Не бери в голову, — успокоил наставник, когда Максим рассказал ему и Анзору, в связи с чем пришлось покинуть Питер. — Моряком по-прежнему желаешь стать?
— Желаю.
— Значит, будешь.
— Мы так думаем! — значительно поднял кавказец палец.
Поселился Максим у Александра Ивановича. Тот посоветовал не расторгать договор аренды комнаты — пусть капает. Встав на воинский учет, приобрел «гражданку» и занялся обучением ребят.
Он постоянно созванивался с Ликой. В очередном телефонном разговоре она сообщила, что родители согласны на ее дальнейшее обучение в МГУ и проживание вместе с бабушкой. Перевод ожидался после окончания зимней сессии — в январе. А в середине декабря Максим получил повестку из военкомата. Его призывали на службу в армию.
— Ну, так что? Пойдешь служить на флот? — прочитал повестку Александр Иванович. — Балашихинский военком мой хороший знакомый.
— Если направят, пойду, — решительно кивнул Максим.
— Заметано.
На следующий день Рыбаков посетил военкома и после встречи сообщил, что вопрос решен положительно. Закурив сигарету и сделав пару затяжек, он добавил с улыбкой:
— А еще он сказал, что в училище можно восстановиться.
— Как? — широко открыл от удивления глаза Макс.
— Нужно прослужить год, стать отличником боевой подготовки и до увольнения подать туда рапорт.
— Да я!.. — Максим в волнении стукнул себя кулаком в грудь.
— Верю, — стараясь успокоить парня, Александр Иванович положил руку ему на плечо. — Но подумай, как быть с Ликой.
Максим ничего не скрывал от Александра Ивановича, рассказав о девушке и их общем плане.
— Думаю, ее переезд надо отложить. Если любит, подождет тебя в Питере.
На следующий день Максим позвонил любимой, сообщив, что его призывают в армию. Сначала девушка расплакалась. Максиму удалось приободрить Лику. А когда он сообщил о возможности восстановления в Морском корпусе, и вовсе оживилась.
— Вот как? — И тут же добавила с горячностью: — Я буду тебя ждать. Что бы ни случилось.
После прохождения комиссии Найденова пригласил к себе военком, сухощавый полковник с голубыми петлицами ВДВ, и сообщил: призывник Найденов будет распределен на флот.
— Ну что? Доволен? — Он сдержанно улыбнулся.
— Так точно! — вытянулся Максим.
— Ну ладно, иди. Привет от меня Рыбакову передавай.
До отправки, созвонившись с Ликой, Максим смотался на «Сапсане» в Питер, где они провели вместе целый день, а потом вернулся обратно. Радостный и полный надежд.
Спустя еще несколько дней воинский состав катил меж осенних рощ и полей в сторону юга. Одни призывники подавленно молчали, предстоящая служба их пугала, другие втихаря пили водку и вино. Найденов, лежа на верхней полке, задумчиво смотрел в окно. Под составом гудели колеса, «на флот-на флот-на флот» стучали на стыках.
На четвертые сутки утром прибыли в Севастополь. После Крымской весны 2014 года он снова стал российским. На перроне призывников выгрузили, построили в три шеренги и провели перекличку.
— Ра-авняйсь! Смирно! Напра-во! — разнеслась команда. Ребята, повернувшись, вразнобой зашаркали по асфальту.
— Вот он какой, Севастополь, — вертел стриженой башкой шагавший рядом с Максимом парень, с которым они познакомились в дороге, Колька Зайцев.
— Ничего особенного, — пробурчал еще один. — Далеко ему до Москвы.
— А-атставить разговоры! — бросил идущий сбоку коренастый старшина. Он вместе с другими моряками под командованием капитан-лейтенанта сопровождал призывников до места и теперь подлежал увольнению в запас.
Максим тоже с интересом разглядывал город. Он отличался от Санкт-Петербурга с его гранитными набережными и прямыми проспектами, был по-южному колоритным. Неширокие улицы, поднимающиеся на возвышенности и сбегающие вниз, на которых многоэтажки и городская застройка чередовались с малоэтажными домиками частного сектора с приусадебными участками с фруктовыми деревьями и огородом, палисадниками.
Спустя полчаса вышли к белым с красными крышами казармам. Их было шесть, составлявших замкнутый квадрат. С возвышенности открывался живописный вид на бухту со стоявшими на рейде кораблями, еще через минуту втянулись на плац. Последовала команда «Стой!».
Здесь снова провели перекличку, объявив, что
