Оставшись без поддержки своих союзников, французские самолеты раз за разом натыкались на стену огня F-14 и F-18, которые поднимались в воздух с двух авианосцев, прикрывавших высадку, а также английских перехватчиков, F-15 и "Торнадо", к которым, что было особенно приятно, присоединились F-16 голландских и бельгийских ВВС.
Севернее района, над которым столкнулись в воздухе десятки самолетов, в Роттердаме и Амстердаме, продолжалась выгрузка танков, грузовиков и орудий 4-й пехотной дивизии. Ее передовые отряды, доставленные по воздуху из Великобритании, уже начали прощупывать границу Германии. Здесь, в Бельгии, 5-я экспедиционная бригада морской пехоты полностью закончила высадку и двигалась на запад, а 1-я бронекавалерийская дивизия должна была закончить выгрузку к полудню и вскоре после этого выдвинуться в указанном направлении, став еще одним мечом, приставленным к горлу Франции.
– Джек!
Адмирал Уорд обернулся и увидел возвышающуюся над ним фигуру Хантингтона. Рядом с советником президента стоял довольно молодой человек гораздо меньше ростом, одетый в измятый гражданский костюм.
– Можешь ты уделить нам несколько минут? Мне кажется, у меня есть кое-что интересное.
Адмирал кивнул, и оба гражданских покинули вслед за ним пост анализа боевой информации. Спустившись по лестнице и пройдя коротким коридором, все трое очутились в каюте Уорда. "Адмиральское царство" было прекрасно оборудованной, почти шикарной комбинацией спальни, кабинета и гостиной. Пока гости усаживались, Уорд удивлялся контрасту между Хантингтоном вчерашним и Хантингтоном сегодняшним. Заметно посвежевший и исполненный энергии и энтузиазма, близкий друг и советник президента больше не выглядел усталым и удрученным. Мимолетно адмирал подумал о том, что восьмичасовой сон никогда не давал такого прилива сил ему самому, особенно если учесть, что половину этого времени Хантингтон проспал в шатком кресле на мостике. У самого Уорда после нескольких часов пребывания в этом кресле начинала ревматически ныть шея.
Стюард подал кофе, поставил на стол серебряный поднос со свежевыпеченными сладкими булочками и исчез. Хантингтон отпил глоток и представил незнакомца как аналитика из Агентства национальной безопасности. Казалось, что даже простое упоминание названия его секретной службы заставило молодого человека почувствовать себя неуютно. Уорд знал, что Хантингтон регулярно получает последние разведданные, доставляемые специальным курьером, но ни разу еще он не делился с адмиралом этой информацией.
Указывая на молодого человека, Хантингтон пояснил:
– Все сегодняшнее утро Поль провел на заднем сиденье нашего F-14, чтобы добраться из столицы в Лондон, а оттуда на борт "Джорджа Вашингтона". Сюда он прибыл вертолетом.
– Это совершенно новое явление, – сообщил Поль, подаваясь вперед и потирая руки. – Первые признаки были впервые замечены меньше шести часов назад. И все это страшно важно. Похоже, германские войска взбунтовались. На польском фронте фактически прекратились боевые действия, причем произошло это в высшей степени рассогласовано. Несмотря на сильные искусственные помехи, мы перехватили нешифрованную радиопередачу, в которой не о нас и не о поляках, а о французах говорится как о противнике.
Уорд присвистнул. Теперь понятно, почему "Люфтваффе" не показываются в голландском и бельгийском воздушном пространстве.
– И что нам теперь делать? – спросил он.
Хантингтон улыбнулся.
– Если вы проводите меня в радиорубку, я смогу изложить президенту кое-какие свои соображения.
* * *
РОТА "АЛЬФА" 3-го БАТАЛЬОНА 187-го ПЕХОТНОГО ПОЛКА, РАЙОН СВЕЦЕ, ПОЛЬША
Рота "Альфа" почти оправилась после своей последней битвы, насколько вообще может оправиться подразделение, потерявшее убитыми и ранеными почти половину личного состава. И все же Майкл Ренолдз считал себя счастливчиком. Главный удар германской атаки принял на себя остальной батальон. Некоторые отделения вообще исчезли, а несколько взводов едва могли вместе наскрести стрелковую секцию. Говорили, что общие потери дивизии составили больше тысячи человек. Еще один-два таких боя, и дивизия прекратит свое существование, во всяком случае, как боеспособное пехотное формирование.
Но немцы не атаковали. С недавних пор даже их разведывательные отряды перестали тревожить оборону американцев. Дивизия и корпус тоже не теряли времени даром, укрепляя линию своей обороны, подтягивая столь необходимые подкрепления и организуя снабжение боеприпасами. Из Гданьска прибыли батальоны 1-й бронетанковой и 24-й механизированной дивизий, создав мощный мобильный резерв, расположившийся в непосредственной близи от линии фронта.
Ренолдз не мог понять, что заставило немцев остановиться. Может быть, они выдохлись? Или задумали какой-нибудь блестящий тактический ход? Как бы там ни было, но попытайся ЕвроКон атаковать снова, и он наткнется совсем на другого противника.
Рота "Альфа" занимала часть позиций 2-го батальона к востоку от Свеце. Майкл помнил, как его люди выдвигались вперед – рота гордилась своим успехом, и солдаты хвастались друг перед другом своими подвигами. Однако их похвальба затихла сама собой, стоило им только увидеть лежащий в руинах поселок.
Капрал Адамз подошел к своему капитану.
– Офицеров собирают на совещание, сэр. Командиров взводов и рот. Сбор в гостинице.
От отеля "Пьяст" остались одни стены. Перекрытия верхних этажей обрушились, а каменные стены были опалены огнем. Тем не менее это был единственный узнаваемый ориентир, который хотя бы частично уцелел после яростного боя, и Коулби предпочел остановиться здесь. Во всем поселке почти не осталось зданий, пригодных для жилья.
Внешний вид подполковника Коулби был под стать отелю, который он вновь избрал своим штабом. Взрывом бомбы, повредившей гостиницу, слегка зацепило и подполковника, но он отделался несколькими легкими ожогами, подпаленными волосами и многочисленными ссадинами. Иными словами, Коулби выглядел так, словно побывал в аду.
Несмотря на это, он был, как прежде, энергичен и оживлен, почти приветлив, хотя лицо его сохраняло спокойное выражение.
– Новый приказ, парни, новые правила ведения войны. Диктую...
Офицеры и сержанты-сверхсрочники смущенно и выжидательно уставились на него. Они уже побывали в настоящем жарком деле. С чего бы шишкам из штаба выдумывать новые правила?
Коулби между тем продолжал:
– Мы не должны стрелять в германцев до тех пор, пока они не будут стрелять по нам.
Взмахом руки он успокоил шквал удивленных вопросов и протестов. Обычно офицеры вели себя дисциплинированно, но тут был особый случай. Разве война окончена? О чем, черт возьми, они там в дивизии думают?
– Это распоряжение пришло не из дивизии, – возразил Коулби. – Это какая-то дипломатическая петрушка самого высшего уровня, исходящая от главнокомандующего.
Майкл Ренолдз выступил вперед. Чувствуя за своей спиной жизни солдат, он желал, чтобы приказы, которые он будет исполнять, были определенными и предельно понятными.
– Что нам делать, если они станут атаковать нас?
– Доложить мне. Если они подойдут достаточно близко, чтобы стрелять, стреляйте первыми, а мы потом разберемся. Однако не вздумайте открывать огонь, если вы просто их заметите. Идея заключается в том, чтобы оставить их в покое, поэтому никакого патрулирования, никакого беспокоящего артиллерийского огня, никаких авиарейдов. Будем наблюдать и ждать.
– А как насчет французов? – снова спросил Ренолдз.
– Если удастся определить, что цель французская, не жалейте огня, ребята.
АВАНГАРД 1-й БРОНЕКАВАЛЕРИЙСКОЙ ДИВИЗИИ АРМИИ США В РАЙОНЕ ГОРОДА МОНС, БЕЛЬГИЯ
Расположившись клином, пятнадцать бронемашин "Брэдли" М-3 и танков "Абрамс" быстро двигались на юго-запад. Под их гусеницы послушно стелилась однообразная тускло-серая равнина, которую лишь кое-где оживляли посадки сахарной свеклы или кучи угольных выгарок. Перед авангардом парили в воздухе крошечные дозорные вертолеты "Кайова" ОН-58, поднимающиеся выше над землей лишь тогда, когда надо было обогнуть высоковольтные линии электропередач. Они должны были немедленно предупредить авангард о появлении любых войск ЕвроКона. Чуть позади разведчиков неслись, прижимаясь к земле, похожие на акул штурмовые вертолеты "Апач", готовые по первому сигналу подняться выше и открыть по противнику убийственный залповый огонь кумулятивными противотанковыми ракетами с лазерным самонаведением. Бельгийско-французская граница лежала в двадцати километрах от них дальше по шоссе.
Сотни танков и бронетранспортеров М-2 – основные силы 1-й бронекавалерийской дивизии – двигались вслед за своим авангардом на значительном удалении. Присутствие колонн бронетехники угадывалось по облакам пыли, поднявшейся до небес, да по низкому, рычащему и стонущему звуку, перемежающемуся лязгом стальных траков, разносился далеко над равниной. Еще одно облако пыли, повисшее над западным горизонтом, выдавало местоположение подразделений Бельгийской армии, которая отправилась в путь одновременно с американцами.
