Лицо у связника Сахиба, Валентина Бузуева, вытянулось, когда он услышал фамилию высокопоставленною московского чиновника, которого Сахиб якобы виден на месте передачи наркотиков и даже заснял на видеокамеру. Бузуев не грубо, но сильно оттолкнул тоскующую подругу и стал лихорадочно соображать, что следует предпринять. Он пробормотал в телефонную трубку:
Понимаешь, меня сейчас отвлекают, ты можешь подождать до вечера?
К черту, это такой успех, парень!
Где ты находишься?
Как где? Я на объекте! Ты никогда такого не видел, понял? Эй...
Бузуев услышал в телефонной трубке чужой голос, вскрик, и вслед за этим раздался какой-то странный шум. Бузуев грубо схватил Марию за волосы и прижал ееголову к груди, чтобы она не мешала. В телефонной трубке послышался тупой звук удара, и Валентин догадался, что узбека ударили чем-то тяжелым. Хорошо, если это кулак, но если лом или камень какой-нибудь?
— Что случилось? — встревожено крикнул Бузуев в телефонную трубку.
Притихшая Мария стояла рядом. Игривость у нее как рукой сняло.
— Что у тебя там происходит? — опять громко произнес Бузуев, но из трубки послышалась брань, а затем раздались короткие гудки. Бузуев сморщился, подул в трубку и осторожно повесил ее на рычаг телефонного аппарата.
Валентин Бузуев мог только догадываться, что происходило там, откуда звонил Сахиб. Он не знал, что, очнувшись от первого удара размечтавшийся «разведчик» обнаружил, что его крепко держит за руки дюжий молодчик, а другой внимательно изучает видеокамеру, пытаясь извлечь оттуда кассету.
— Эй, не трогай! — крикнул Сахиб. — Она что, твоя?
Парень не обратил никакого внимания на слова узбека и продолжал заниматься камерой. Тогда Сахиб изловчился и саданул коленкой в пах парня, державшего его за руки. Неожиданность атаки привела к успеху. Молодчик вскрикнул и на какой-то момент ослабил хватку. Узбек выдернул руки и подбежал к решетке, отгораживавшей здание конюшни. Он перелез через нее и дал стрекача по ровному ипподромному полю. Он уже понял, что дело серьезное и видеокамеру придется бросить ради спасения собственной шкуры.
— Что случилось? — крикнул в это время Бузуев, перезвонив своему неосторожному агенту по сотовому телефону. Один из парней-охранников поднял валявшийся сотовый телефон и спокойно сказал:
— Иди ты в задницу...
Как быстро ни бегал Сахиб, его поймали в два счета.
— Я вызову милицию! — орал Сахиб. — Вы не смеете трогать меня!
Его сшибли с ног, оглушили ударом по голове и потащили к зданию. Сахиб приходил в себя и снова кричал. Но уже не так громко.
— Сейчас сюда приедут омоновцы, отпустите меня, черт бы вас побрал!
Его опять били, стараясь попасть по лицу, чтобы он затих. — Отпустите меня! — уже умолял Сахиб. — Я все расскажу, только не бейте!
Сахиба притащили к «поджарому».
— Заткните ему рот! — приказал тот.
Парня сильно ударили по голове, но он заорал еще громче.
— Как вы бьете? — рассердился «поджарый». Он подскочил к Сахибу и изо всех сил ударил его по лицу. Голова узбека откинулась и безжизненно повисла.
Едва Сахиб очнулся, как получил удар кулаком в живот.
— Отпустите, я не хочу! — Сахиб едва шевелил разбитыми в кровь губами. — Вы не люди, вы волки, двуногие волки!
— Волки? А о чем ты думал раньше, слизняк? Что ты здесь делал? Кто тебя послал?
Неожиданно среди людей, которые обступили его, Сахиб узнал человека, в рабстве у которого он пробыл два бесконечно долгих месяца. Он понял, что пощады ему не будет.
— Тэбя Тэрпухин послал? Жаль его, сгорэл вместе с хатой. Ну, говори, что ты тут дэлал, — улыбнулся чеченец, уверенный, что бывший раб не осмелится ослушаться хозяина.
— Пошел ты к ... — хрипло пробормотал Сахиб.
Его затащили в подвал, и Сахиб понял, что его мечтам о разведдеятельности никогда не сбыться. Его бросили на каменный пол, но он нашел в себе силы вскочить и вцепиться в одного из парней. Тот выхватил пистолет, и негулкие звуки выстрелов, скраденные навинченным на ствол глушителем, прервали жизнь Сахиба. Он прохрипел что-то невнятное, кровавый пузырь надулся и лопнул на его губах, и жизнь навсегда покинула его.
На хуторах станицы Орликовой царила тревога. В любой день могли заявиться чеченцы. Терпухин готовился к отъезду, но понимал, что это будет бегство. Впрочем, особого страха он не испытывал, потому что знал: если нагрянут чеченцы, он ввяжется с ними в перестрелку, и тогда с контрольно-пропускного пункта и с двух блок-постов к нему придут на помощь.
Все-таки молодец этот капитан Черемисов!.. А такой невзрачный на вид. Но под его началом с его ребятами можно отразить натиск даже крупной банды. Пусть только сунутся сюда!
Сразу же после возвращения Терпухин, прихватив автомат и несколько кусков мяса, отправился в Сычиный балок покормить своих питомцев — волчат. К его удивлению, яма оказалась пустая.
«Чеченцы забрали, — решил Юрий, — вряд ли волчата сами выбрались из ямы...»
Но Катя рассказала ему, что в станице стали пропадать утки и гуси.
«Уж не мои ли это подопечные озоруют?» — подумал Терпухин и решил попытаться разыскать волчат м балке. Он опять вооружился автоматом, прихватил мясо и отправился в Сычиный балок. Поиски были долгими и напрасными. Несколько раз далеко впереди Терпухин видел, как качаются потревоженные кем-то ветки, но когда подходил ближе, ничего не обнаруживал. Впрочем, в зарослях жимолости, слегка заболоченном от частых дождей ивняке и густых камышах могли спрятаться не то что волчата, даже тигры.
«Нужно было взять собаку», — подумал Терпухин и вдруг услышал гулкие хлопки далеких выстрелов. Он решил, что, скорее всего, это стреляют милиционеры с ближайшего блок-поста.
Когда же Юрий, раздосадованный безуспешными поисками, вышел из балка, то снова услышал выстрелы: глухие автоматные и более звонкие и резкие пулеметные. И тут он понял, что звуки выстрелов доносятся не от блок-поста. Стреляли в станице.
Сердце тревожно сжалось. И тут он увидел то, что не сможет забыть никогда. В небо поднялся столб черного дыма, а его хутор, подожженный со всех сторон, был объят пламенем. Терпухин перевел взгляд на станицу. Станица Орликовая тоже пылала в нескольких местах...
«Чеченцы! — мелькнула мысль. — Ну, будет крови...»
Нет, бывший боец спецназа не боялся за собственную жизнь. На войне как на войне. Просто он знал, что могут натворить десяток отвязанных парней, одурманенных бредовыми идеями джихада и ослепленных дикой средневековой жаждой кровной мести.
Чтобы не оставаться на открытой местности, где он мог стать отличной мишенью, Терпухин вернулся в балок и залег в кустах. Надо было собраться с мыслями и сообразить, что делать дальше. Он ни на минуту не сомневался, что чеченцы прибыли именно по его душу. На хуторе не нашли, подожгли постройки и поехали в станицу.
«Черт, почему я оставил рацию в доме?! — корил себя Юрий. — Впрочем, — тут же успокаивал он себя, — не мог же я в самом деле таскать ее повсюду с собой...»
Выстрелы и приглушенные крики в станице не прекращались. «Надо срочно к Черемисову!» — решил Терпухин и рванул по балку в направлении к блок-посту. Пробежав с сотню метров через заросли, Юрий повернул обратно. «Нет, надо бежать туда, к людям. Будь что будет! Вот только патронов маловато».
Несколько домов в станице были похожи на громадные факелы. Выстрелов и криков уже не было слышно. Не было и чеченцев. Терпухин добежал до первых домов, прошелся по пустынной улице и не встретил ни одного человека — станица словно вымерла.
Терпухин знал, что люди попрятались кто где: разбежались по огородам, залегли на чердаках, залезли в погреба. Они еще долго будут сидеть или лежать затаившись и ждать, когда можно будет выйти на улицу без риска получить автоматную очередь в живот.
