Ознакомительная версия.
Когда Турецкий вышел из бара, они заговорили — тихими, приглушенными голосами.
— Как думаете, согласится?
— Конечно, согласится. Эта работа создана для него, а он — для нее.
— Я слышал, у Турецкого сейчас тяжелый период. Он много пьет.
— Правильно делает. А чем ему еще заняться? Я бы на его месте колоться начал или дрянь какую-нибудь нюхать.
— Ну, ты тоже не утрируй.
— А я и не утрирую. Он сейчас как слон в лошадином загоне. Сил много, а развернуться негде.
— Ничего. Придет к нам — развернется.
Против этого никто возражать не стал.
12Ирина искала на стеллажах какую-то книгу. На носу у нее поблескивали очки. Стройная фигура была закутана в белый банный халат. От влажных волос пахло душистым шампунем.
Пытаясь снять книгу с верхней полки, Ирина встала на цыпочки; Турецкий посмотрел на ее стройные лодыжки, улыбнулся и сказал:
— Ир, ты знаешь, я сегодня встретил… одного бывшего коллегу по Гармишу.
— Правда? Кого?
— Ты его не знаешь. Один полковник.
Ирина достала, наконец, книгу и повернулась к Турецкому.
— И как? Вы поговорили?
— Угу. Он сейчас снова при деле.
— Ну, хоть кто-то при деле, — усмехнулась Ирина.
Турецкому не понравился тон жены. Бывший «важняк» почувствовал, что его настроение, до сих пор довольно благодушное, начало стремительно портиться.
— Что это за ирония? — осведомился он. — Намекаешь на то, что я бездельничаю?
— Что ты, милый. Я ни на что не намекаю. Это не в моих правилах, ты ведь знаешь.
— Надеюсь, что так, — сказал Турецкий угрюмо.
— Так что там с твоим коллегой? Что ты хотел про него рассказать?
— Ничего. Все, что хотел, уже рассказал.
Ирина пристально на него посмотрела.
— Эге, да ты обиделся, — иронично сказала она. — Что тебе не понравилось на этот раз? Моя прическа? Или мое лицо? А может, тебя раздражает мой халат?
Турецкий поморщился. «Какого черта я с ней вообще заговорил?» — раздраженно подумал он.
— Ир, не заводись.
— Я ведь вижу, что ты хочешь мне что-то рассказать, — сказала Ирина, тоже начиная раздражаться. — Почему бы тебе не сделать этого? Ты давно мне ничего не рассказывал. Все последние недели, даже месяцы… Ты целыми вечерами молчишь. Пьешь — молчишь, не пьешь — молчишь. Я не знаю, чем ты живешь. Я даже не знаю, что ты теперь за человек, Турецкий.
— Я тот же, каким был, — мрачно ответил Александр Борисович.
«А вот ты изменилась, стала настоящей стервой», — хотел добавить он, но сдержался.
— Что? — прищурилась Ирина. — Ты хотел что-то добавить?
— Да. Я хотел сказать, что ужин сегодня был великолепный.
Александр Борисович сделал над собой усилие и улыбнулся. Ирина несколько секунд смотрела ему в глаза — напряженно, недоверчиво. Потом на губах ее тоже появилась улыбка, слабая, вымученная, почти незаметная.
— Тебе правда понравилось? — недоверчиво спросила она.
Александр Борисович кивнул:
— Конечно! Ты ведь знаешь, как я обожаю твои рулеты.
Ирина сделала шаг по направлению к нему.
— Турецкий, если ты врешь, я тебя убью, — насмешливо пригрозила она.
— Хочешь проверить меня на детекторе лжи? Валяй, проверяй. Но если я говорю правду — ты извинишься и выполнишь три моих желания!
Турецкий ухватил жену за пояс халата. Она посмотрела на его руку и усмехнулась.
— Целых три? А ты для этого не староват?
— Ты это о чем? — поинтересовался Александр Борисович.
— А ты? — хрипло спросила Ирина.
Они посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись. Турецкий взял жену за руку.
— Иди ко мне, — тихо проговорил он.
Ирина прищурилась:
— С какой стати?
— Я твой муж.
— Правда? И ты еще помнишь об этом?
— Я никогда об этом не забывал.
Турецкий привлек Ирину к себе. Она поддалась и через мгновение сидела у него на коленях. Турецкий нежно поцеловал жену в губы. Потом провел губами по ее щеке и прошептал ей на ухо:
— Дорогая, ты еще помнишь, как это делается?
— Смутно, — игриво ответила Ирина. — А ты?
— Совсем забыл. Думал, ты напомнишь.
— Ну кое-что я еще помню… Если ты не будешь мне мешать, я тебе покажу. Хочешь?
Турецкий улыбнулся.
— Даже не знаю. Пожалуй, попробовать стоит.
— Тогда закрой глаза и ни о чем не думай. Просто плыви по течению.
— А ты? — прошептал Турецкий.
— А я напомню тебе кое-что из нашей прошлой жизни. — Ирина положила руки мужу на шею. — Надеюсь, инфаркт не свалит тебя в самый ответственный момент?
— Когда ты рядом, ему со мной не совладать, — пообещал Александр Борисович и закрыл глаза.
— Ну, держись! — услышал он глубокий и хриплый голос жены.
Турецкий вдохнул ее запах и почувствовал, как все тревоги и неприятности последних дней становятся далекими и нереальными. Вскоре все они ушли, не оставив и следа.
* * *
Утро выдалось солнечным и свежим. Турецкий открыл глаза, прищурился на окно, вспомнил про ночные утехи и улыбнулся. Потом повернул голову, посмотрел на свое отражение в трюмо, подмигнул ему и весело произнес:
— Похоже, жизнь начала налаживаться, приятель.
С кухни до него донесся аромат жареной ветчины и кофе. Ирина готовила завтрак. Замечательно! При мысли о яичнице с ветчиной и чашке крепкого горячего кофе у Турецкого потекли слюнки. В голову пришла еще одна мыслишка — о рюмке водки — но Александр Борисович прогнал ее, как ничтожную и вредную.
«Надо не забыть надеть сегодня свежую рубашку, — подумал Турецкий. — И туфли бы почистить. Да и в парикмахерскую давно пора заглянуть. Оброс львиной гривой — хоть по саванне бегай».
Александр представил себе, как мчится голышом по саванне, и тихо засмеялся. Зрелище было то еще.
Он встал с кровати, надел халат, слегка пригладил волосы ладонью, глянув на себя в зеркало, поморщился, провел пальцами по щекам и подумал: «Нужно срочно бриться. С такой рожей не только к женщине, к собаке подходить стыдно».
Он зашагал к ванной, но по пути споткнулся об тапок и чуть не растянулся на полу во весь свой весьма немалый рост. Чтобы не упасть, ухватился за тумбочку и — вот незадача! — смахнул с тумбочки мобильный телефон.
Турецкий поднял телефон и убедился, что тот работает.
— Хорошо начинается утро, ничего не скажешь, — усмехнулся Александр Борисович, с удовольствием ощущая, что все эти мелкие неприятности никак не сказались на его настроении. Оно по-прежнему было безоблачным.
Проверяя, все ли в порядке с телефоном, Турецкий машинально нажал пальцем на кнопку последних вызовов. И также машинально посмотрел на окошечко дисплея.
Улыбка медленно сползла с его губ. Он еще несколько раз нажал на кнопку, и с каждым нажатием лицо его становилось все мрачнее и мрачнее.
…
Плетнев 18.05
Плетнев 20. 03
Плетнев 21. 10
Плетнев 8.01
Три звонка вчера вечером, один — сегодня утром. Что все это значит? Какого черта?
Прощай, цыганка Сэ-эра…
Были твои губы
Сладкими, как вино…
— донесся с кухни мягкий голос жены. Она любила напевать, хлопоча у плиты.
Турецкий хмуро смотрел на телефон. Потом вызвал окно смс-сообщений. И снова Плетнев. Александр Борисович пару секунд раздумывал, стоит ли раскрывать сообщение. Потом решительно нажал на кнопку.
Ира, подумай над моим предложением. Я буду ждать.
Александр Борисович перечитал сообщение несколько раз. Пальцы его словно свело судорогой, губы побелели. Он повернул голову в сторону кухни. Жена продолжала напевать, и голос ее звучал прекрасно:
Прощай, цыганка Сэ-эра…
Были твои губы…
— Сладкими, как вино, — машинально повторил Турецкий и снова посмотрел на окошечко дисплея. Ему нестерпимо захотелось разбить телефон о стену, но он сдержался. На сердце снова лег камень, и тень от этого камня упала на лицо бывшего «важняка». Губы его презрительно искривились. В серых глазах заполыхал огонек злобы.
— Саня! Ты уже встал? Иди скорей завтракать! — позвала с кухни Ирина.
— Сейчас, — хмуро отозвался Александр Борисович.
Он заблокировал телефон и швырнул его на тумбочку.
Есть не хотелось. Разговаривать не хотелось. Жить не хотелось. В душе опять заворочалась тяжкая и уже привычная тоска.
Александр Борисович шагнул к бару, взял с полки бутылку водки, отвинтил крышку и сделал пару глотком прямо из горла.
— Саня, что ты делаешь? — раздался у него за спиной голос жены.
Турецкий обернулся, посмотрел на нее тяжелым взглядом, отвернулся и снова отхлебнул.
— Зачем? — тихо спросила она.
Александр Борисович пожал плечами.
— Хочется.
— Но ведь мы…
— Что мы? — грубовато осведомился он.
— Ничего. Значит, все возвращается на круги своя? — также тихо сказала Ирина. — А я думала…
Ознакомительная версия.
