Ознакомительная версия.
— Что мы? — грубовато осведомился он.
— Ничего. Значит, все возвращается на круги своя? — также тихо сказала Ирина. — А я думала…
Она нервно закусила губу.
— Что? — тем же грубоватым голосом осведомился Александр Борисович, держа бутылку в руке. — Что ты думала? Кстати, хочешь, и тебе налью? Опохмелимся вместе. Ты ведь вчера тоже пила вино.
— Я не понимаю.
— Не понимаешь? Странно. Всегда была понятливой, а тут…
— Ладно, Турецкий, поступай, как знаешь.
Ирина повернулась и ушла на кухню.
Александр Борисович усмехнулся и тихо проговорил:
— Прощай, цыганка Сэра. — Дернул губой и брезгливо добавил: — Скатертью дорога. Плетнев, поди, уже заждался. Молод, силен, красив и коварен, как бог!
Александр Борисович сделал из бутылки еще пару глотков, поставил ее обратно на полку и пошел одеваться. Дел у него на сегодня никаких не было, но оставаться дома он не собирался.
Однако Ирина его опередила.
Турецкий услышал, как хлопнула дверь в прихожей. Он прошел в кухню. Потом заглянул в ванную, прошелся неспешно по квартире, размышляя, куда же это она отправилась в воскресное утро. Много разных мыслей было в голове у бывшего «важняка», и ни одной светлой.
«Может, я зря все это? — подумал он вдруг. — Мало ли зачем он мог ей звонить? Может, сынишка захворал. Ирина ведь мальчишке как мать».
Сердце Турецкого дрогнуло, но тут он вспомнил смс-сообщение. «Подумай над моим предложением. Я буду ждать». Ждать он будет, а! Здорово устроились у меня за спиной. То-то этот паршивец мораль мне читал. И Ирку упомянул. Спелись у меня за спиной. Интересно, как далеко у них это зашло?
Думать об этом Турецкому было неприятно.
Он прошел в комнату Нины, которую в отсутствии дочери превратил в свой кабинет. Постоял немного у окна, задумчиво хмуря брови, затем подошел к шкафу. Остановился перед ним в нерешительности. Куда пойти? Чем заняться?
И вдруг Турецкий отчетливо почувствовал, что кто-то смотрит ему в спину. Он резко обернулся, но, разумеется, в комнате никого не было. Однако неприятное чувство никуда не девалось.
«Кто-то наблюдает за тобой, — сказал Александру Борисовичу внутренний голос. — В окно».
Чувство было таким сильным, что Турецкий даже поежился. Он подошел к окну и выглянул на улицу. Окно находилось на высоте четвертого этажа и, конечно, заглянуть в него никто не мог. Да и двор внизу был пуст. Напротив сверкала на солнце окнами белоснежная высотка, но и до нее было не меньше трехсот метров, а то и больше.
Турецкий поморщился: «Глупости какие. Похоже, у меня начинается паранойя».
Он повернулся к окну спиной, шагнул к шкафу и вдруг снова это почувствовал. Чей-то пристальный взгляд на своей спине. Александр Борисович едва поборол желание оглянуться. Он открыл дверцу шкафа и снял с вешалки рубашку.
И в этот момент за спиной у Турецкого звякнуло разбитое стекло, что-то влетело в комнату, стукнулось о стол и с грохотом упало на пол. Что-то темное и круглое покатилось по полу прямо к ногам бывшего «важняка».
ГРАНАТА!
— вспыхнуло в мозгу у Турецкого.
Раздумывал он лишь долю мгновения. Потом подхватил с пола гранату, вышвырнул из комнаты, одним прыжком перемахнул через стол и упал в угол, за кровать, используя ее как защиту.
Турецкий всем телом вжался в пол, ожидая взрыва. Стук сердца громко отдавался у него в ушах. Один-два-три-четыре…
Раздался легкий хлопок. И все. Ни грохота, ни огня. Ничего.
Выждав еще с полминуты, Александр Борисович осторожно выглянул из-за кровати.
Турецкий сидел на кухне и курил. Чувствовал он себя скверно. Снова заныл сустав на ноге. Жутко болело ушибленное плечо. Полная развалина. Хорошо хоть сердце не подвело.
Граната лежала на столе. Обманка. Простая детская игрушка с легким шумовым эффектом. Как она попала в окно? Бог весть. Сделана их хорошего пластика, полная внешняя имитация лимонки, явно импортного производства.
Время от времени Александр Борисович поглядывал в окно. Двор по-прежнему был пустынен. В песочнице возилась пара малышей, пожилая женщина сидела на скамейке с журналом в руках. Подросток в отглаженных брюках и белоснежной рубахе томился под деревом с букетиком чахлых роз в руке. Явно ждал подружку. И больше никого.
Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. А между тем — вот она, красавица, лежит на столе. Лежит и смотрит черным рифленым боком.
Что это? Розыгрыш? Предупреждение? Но что оно значит?
Турецкий усмехнулся. Вроде бы давным-давно отошел от серьезных дел. И вдруг нате вам — подарочек.
Чертовщина какая-то.
Александр Борисович взял со стола Иринину чашку с невыпитым, остывшим кофе и в несколько глотков опустошил ее.
13Из дневника Турецкого
«Одиннадцать часов утра. Прекрасное начало прекрасного дня. Солнце светит, как сумасшедшее. Даже шторы от него не спасают. Впору покупать кондиционер.
Мозги, у кого они есть, плавятся, как пластилин. Но у меня в голове, похоже, давно уже пусто. Все что могло расплавиться и испариться — испарилось. Осталась только головная боль.
Ирина ушла. Боюсь, что с концами. Вещи она не забрала, но это ни о чем не говорит. В любую минуту может заявиться какая-нибудь из ее подруг и забрать чемоданы со всем шмотьем. Так и вижу эту сцену.
— Саша, добрый день! Ирина послала меня за своими вещами.
— Вы хотите, чтобы я вам их собрал?
— Я могу и сама. Ира объяснила мне, где что лежит.
— Валяйте. Топайте в спальню и ройтесь в нашем белье.
Тут подруга захлопает глазками, подожмет губу и пробубнит с упреком:
— Саша, ну зачем вы так? Никогда не видела вас таким грубым. Но теперь… теперь я понимаю вашу жену.
И смех, и грех. Но, в сущности, все, что ни делается, делается к лучшему. Рано или поздно это должно было случиться. По крайней мере, теперь никто не будет ловить меня за руку, когда я тянусь за бутылкой. Вот только не знаю, хорошо ли это…
Ладно, забыли. Как сказал один мудрец, «нужно смеясь расставаться со своим прошлым». Лучше подумает о более актуальных вещах. Сегодня около десяти часов в окно влетела граната. Звучит, как начало пошлого анекдота. Первым моим порывом было вышвырнуть ее обратно в окно. Но там двор. Детишки возятся в песочнице. Не знаю, когда я успел сообразить, но вместо окна запустил лимонку в прихожую. Смешно, но при этом в голове мелькнула одна только мысль: «Что я скажу Ирине?»
Однако обошлось. Граната оказалась детской игрушкой, а вот поволновался я вполне по-взрослому. До сих пор в руках мандраж. Но самое неприятное, что, несмотря на довольно удачное приземление на пол, чувствую, как все тело болит и ломит. Как будто по мне КамАЗ прокатился. О чем это говорит? О том, что тело свое я потерял. Рефлексы ни к черту, реакция замедлена, группироваться разучился. Не боец, а тыловая развалина.
Еще год-два и от меня совсем ничего не останется, кроме скверного характера и светлых воспоминаний.
Откуда эта игрушка прилетела в дом?
Об этом даже рассуждать не хочется. Хотя… Я знаю, чьих это рук дело. Понял еще в то мгновение, когда взял «лимонку» в руки. Но вот об этом писать не стану. Потрепаться языком приятно, но жизнь и репутация дороже.
Итак, подобьем итоги трех последних дней. Что мы имеем на данный момент.
1) Труп Марины испарился из морга.
2) Существовала ли она когда-нибудь в живом виде — доподлинно неизвестно.
3) Подруга Марины — Людмила Шилова — заплатила нам с Плетневым щедрый гонорар. Отработали ли мы его? Вопрос!
4) Родион Плотников — «официально признанный маньяк-потрошитель», но уже сегодня его отпустят на свободу. Если уже не отпустили.
5) От меня ушла жена.
6) Ушла, потому что изменяет мне с моим другом и коллегой.
7) В окно влетела граната.
8) Происхождение гранаты и смысл «послания» (если это действительно «послание») неизвестны.
Это на одной чаше весов. А на другой:
1) Приглашение на новое место работы.
2) Что за работа — доподлинно неизвестно.
3) Все это похоже на дурную шутку или чей-то злой розыгрыш.
4) От меня ушла жена.
Итог: Александр Борисович Турецкий в полном дерьме, и выбраться из этой кучи дерьма у него нет никаких шансов.
Теперь вопрос: что делать дальше? С личной жизнью, похоже, ничего уже не сделаешь. Треснула по швам и лопнула, как гнилой бурдюк. О, кей. Остается профессиональная жизнь. Вот здесь еще можно кое-что наладить, было бы желание.
Значит, самое время заняться профессиональной жизнью.
Итог: с сегодняшнего дня сажусь на диету, завязываю с выпивкой и начинаю заниматься спортом. В разумных пределах, конечно.
Кто знает, что еще ждет впереди. Предчувствия у меня самые мрачные. А до сих пор они меня ни разу ни обманывали».
14Едва Турецкий убрал тетрадь в стол и закрыл ящик на ключ, как в дверь позвонили. Где-то в глубине сознания забрезжила надежда на то, что это вернулась Ирина. Но Турецкий тут же одернул себя: у Ирины есть свой ключ.
Ознакомительная версия.
