По версии ряда обозревателей, именно князья криминальных структур будто бы больше других были заинтересованы в том, чтобы группировки не наезжали друг на друга.
«Смотрите: именно паханы — полевые командиры, а не родное МВД, насколько это возможно, поддерживают порядок на кредитном рынке в частном бизнесе!»
Я в это не верил.
Надежды мои были обращены к к о н т о р е, к юстиции…
Однако следовало признать: «У банка „Независимость“ нет ни малейших шансов ни на чью помощь, кроме братвы, если криминальный „Алькад“ решит нас кинуть…»
Возврат кредита не могли обеспечить ни суд, ни прокуратура, ни милиция, а только бандитская крыша Жени Дашевского и Лобана.
Силы для этого у бандитов были.
В группировку Жени Дашевского и Лобана входило не менее ста пятидесяти — двухсот бойцов, в основном бывших подмосковных спортсменов, теперь уже привыкших оплачивать риском свой шанс жить красиво. Гонять на «девятке», летать на Острова, ходить каждый вечер в кабак, упаковывать телку по моде…
В случае аферы О'Брайена бандиты теряли свой к у ш,а он в нашем случае составлял достаточно приличную сумму…
Крыша была в состоянии выбить из «Алькада» свои миллионы, сомневаться в этом не приходилось.
«Если Окунь и те, кто стоят за ним, что-нибудь себе позволят — им тотчас оторвут головы!»
Путь в правоохранительные органы нам был перекрыт. Доказать, что кредит получен «Алькадом» путем предоставления банку заведомо ложных сведений, было легко. Да только в правоохранительных органах сидели тоже не дураки…
Вопрос был ясен:
—Чем объяснить выдачу двухсот миллионов долларов малоизвестной фирме без серьезного аудита и гарантий возврата?
Как,впрочем, и ответ:
— Кредит — результат сговора бандитских групп…
Обычная история: «Играя бесчестно, хотите выиграть честно?»
Дела у нас велись пока не по-людски, как во всем мире,а по законам, установленным людьми зоны.
Об этом я думал, садясь в машину на служебной стоянке, рядом с банком. Импортные машины, секьюрити в камуфляжах, палатки со спиртным — непременные детали городского пейзажа.
Серое небо, как все последние недели, висело низко — почти на крышах соседних громоздких зданий.
Я собирался встретиться с несколькими приятными людьми из охранных агентств и служб безопасности крупнейших столичных банков, с которыми у меня установились постоянные партнерские и приятельские отношения.
Должен был приехать и Рембо.
Такие встречи мы проводили систематически, не реже пары раз в месяц. У нас был прочно отлаженный канал обмена информацией в неформальных условиях. Встречи происходили обычно в сауне, которую по очереди заказывал каждый из допущенных в высокое собрание. На него же обычно возлагались функции председателя и организация охраны. В этот раз очередь была за главой крупнейшего агентства коммерческой безопасности, находившегося на Варшавском шоссе.
У руководства банка — ни у Камала Салахетдинова, ни у Лукашовой — ко мне не было поручений…
—В ближайшие часы меня не будет…
Я поставил в известность Наташу. Помощница президента банка, пользуясь паузой, сидела с молочной чашкой «ВЫПЕЙ ВТОРУЮ».
— А если Катя спросит? Вам можно будет туда позвонить? — Кроткий голосок отвергал любое предположение о двусмыслице. — Там, где вы будете, есть телефон?
— Я сам позвоню…
Она сделала недовольную гримаску.
Я выехал из банка с солидным запасом времени, чтобы на всякий случай проверить, нет ли за мной слежки, и прибыть на встречу абсолютно чистым…
Так же, я знал, поступали и другие приглашенные. Делалось это тонко, ни в коем случае не настораживая «хвост», если он обнаружится. Иначе говоря, постоянно придерживаясь принятого направления движения, не петляя и не разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Если следившие замечали, что их самих выследили, они тут же прибегали к более изощренным приемам наружного наблюдения. Тогда это было уже серьезнее. Не только «наружка» детективных агентств, но и бандиты использовали специалистов высокого международного класса. В Москве было достаточное число профессионалов, имевших опыт работы кадровых разведчиков, укрывавшихся под посольскими и корреспондентскими крышами. Если асы разведки чувствовали нервозность «клиента», они становились сразу дьявольски изобретательны и осторожны…
Первой моей заботой было выбиться из общего потока и свернуть на не слишком забитую транспортом улицу. Такую, чтобы меня нельзя было вести по параллельной трассе. Стояли серые облачные дни. Слякоть стала уже обычной. Грязь летела из-под колес. Народ привычно держался подальше от края тротуаров…
Свернув с Волоколамки, я покатил улицей Академика Курчатова, пересек Маршала Василевского. Дальше были Расплетина и Берзарина. Я знал этот район как свои пять пальцев. Потом Третьей Хорошевской я погнал к метро «Полежаевская»…
Интенсивность движения то и дело менялась. На Расплетина машин было совсем мало. Василевского и Берзарина были заполнены.
Я внимательно вглядывался в зеркало заднего вида. На машины, шедшие непосредственно за мной, внимания можно было не обращать. Следившие прятались обычно где-то в глубине следующего эшелона. От светофора к светофору там гнали совершенно спокойно. Серую, ничем не примечательную «девятку» я заметил на Маршала Василевского — водитель чуть-чуть высунул ее сзади, за «прокладкой» из чстырех-пяти машин, следовавших между нами.
92…
Полностью номер я не успел запомнить. При желании его могли быстро заменить. Запечатлелись лишь пропорции сидевших в салоне.
«Двое… Тот, что за рулем, значительно ниже ростом…»
Водитель словно не знал, стоит ли ему перестраиваться. Впереди был перекресток. «Девятка» шла за мной до площади Маршала Бабаджаняна. За это время она показалась из-за «прокладки» еще раз, снова перед перекрестком, после чего пропала…
Я не знал, сколькими машинами меня ведут, передавая друг другу. Без сомнения, кто-то из разведчиков мог ехать впереди и даже по соседним улицам…
Я решил не рисковать.
Просто повернуть назад было нельзя. Следовало искусно имитировать достижение конечной цели поездки.
Я мог выйти, например, у одного из супермаркетов, что-то купить. Если меня действительно пасли, они обязательно проверили бы, что я приобрел…
Мой интерес к покупке в глазах людей, которые гнали за мной, должен был объяснить, почему я ехал за ней через всю Москву. В противном случае это означало, что я обнаружил слежку. Из-за этого отказался от какого-то важного посещения, деловой встречи…
Выходит, мне есть что скрывать.
Наружное наблюдение за мной было бы обязательно продолжено. Слежка организована серьезнее, большим числом машин и более совершенно, чем сегодня.
Я отказался от «покупки».
Погнал на Павелецкий, где прошла большая часть моей ментовской службы. Там у меня тоже было дело. Я хотел узнать о фирме со странным названием «Колеса» — «Экологический продукт», которой в прошлом поочередно руководили Окунь и Пастор.
Мой родной вокзал кипел. Заканчивался дневной перерыв в движении поездов. К электричке, отправлявшейся вскоре, валом шли люди. Ее маршрут был коротким, чтобы увезти жителей близлежащих станций. В ином случае они занимали места в дальней, отправлявшейся через несколько минут.
Дежурка милиции выглядела голой, обшарпанной. Когда я тут работал, я не замечал сиротского вида родных стен.
Здоровущая деваха — старший сержант, — шедшая впереди, обернулась в дверях.
— Вы далеко? — Что-то подсказало ей, что я свой. Слишком уверенно продвигался.
Она была в сапогах, в мятом кителе, хлопчатобумажных серых чулках под косо сидевшей юбкой. При мне она не работала.
— А дежурный? — спросил я.
— Обедает.
Пользуясь отсутствием начальства, милиционер — пацан в бронежилете с автоматом, нога на ногу, с сигаретой, на стуле — перелистывал зачитанный детектив. Он охранял дверь, которая вела вниз, к камерам. Из двери напротив меня окликнули:
—Товарищ капитан!..
Там оформляли личный обыск кого-то из доставленных. Дальше, за прутьями в клетке, шарашился пьяный.
—На минутку!
Меня хотел видеть Андрей Николаев, он с кем-то разговаривал и послал за мной. Уходя в частный сыск, я сдал дела ему, до этого старшему оперу. Он до хрена насиделся на моей прежней должности — заместителя начальника отделения розыска. Это было по-настоящему проклятое место. Тот, кто на него садился, сразу выпадал из круговерти кадров. Он мог так и остаться до пенсий капитаном, при этом все управленческие холуи, кадровики и вчерашние замполиты давно трудились на папахи. Николаев был с Алтая. Таежник. Не здоровяк-увалень, о которых часто пишут и кого показывают на экране, а невысокий, худой, юркий тип охотника. Может, к старости стал бы похож на Дерсу Узала, не попади он служить в Москву. Он быстро двигался, все сразу примечал. Нередко первая реакция его была отнюдь не правильной. Так же легко и быстро перестраивался.
