– Сам.
– Вот и чудненько. Пропуск вам закажут на одиннадцать утра. – Не прощаясь, референт отключился.
Андрей Иванович с досадой сплюнул, а заодно и выматерился в душе. Открытие охотничьего сезона накрылось медным тазом. Пришлось сесть на телефон и обзванивать друзей-охотников.
Субботу полковник провел перед телевизором. Домочадцы, информированные о «горе», постигшем главу семейства, старались обходить его стороной, ни под каким предлогом не беспокоя. Вечер и ночь прошли без эксцессов. Утром Андрей Иванович после обязательной гимнастики и водных процедур неожиданно задумался. Перед полковником встал вопрос, как одеться на неформальный выезд за город. В костюме и при галстуке вроде бы ни к месту, а вырядиться в спортивный костюм как-то неловко.
В конце концов полковник остановил свой выбор на повседневном костюме и стального цвета водолазке-«гольфе».
Оставшись весьма довольным своим видом, Клинаев бодро вышел из квартиры. Через час темно-вишневая «девятка» остановилась перед коваными воротами пансионата «Лесной рай». Двое охранников в черных комбинезонах, высоких шнурованных ботинках, с пистолетами в открытых кобурах проверили документы полковника, затем сверились с журналом пропусков. На Клинаева пропуск был выписан.
– Ступайте по центральной аллее до стоянки, там вам укажут, куда дальше двигаться. – Охранник говорил абсолютно бесстрастным голосом, как будто перед ним находился не полковник ФСБ, а заштатный инженеришка. Впрочем, с учетом отдыхающего здесь контингента, ничего удивительного не было.
Ворота медленно открылись, и «девятка» мягко вкатилась на территорию пансионата. Вокруг царил образцовый порядок: до блеска подметенная дорожка, фигурно подстриженная живая изгородь, лужайки с оригинально выложенными «альпийскими горками». Все вокруг дышало здоровьем, роскошью, богатством.
На стоянке было припарковано всего несколько машин, длинный черный лимузин «Роллс-Ройс», пара «шестисотых» «Мерседесов», похожих друг на друга, как близнецы-братья, за немцами пристроился серебристый «СААБ-9000». Полковничья «девятка» на фоне этого великолепия западного автомобилестроения смотрелась, как гадкий утенок в кругу павлинов.
– Клинаев Андрей Иванович? – Возле машины появилась симпатичная девушка в белой рубашке и красной форменной жилетке.
– Так точно, – неожиданно для себя по-военному бодро ответил полковник.
Девица с трудом подавила улыбку и серьезно проговорила:
– Вас ждут у пруда. – Кивком головы она указала направление, куда гостю следовало идти.
– Спасибо, – произнес Андрей Иванович, выбираясь из салона своих «Жигулей», но девушка его уже не слушала. Повернувшись, она быстро удалялась в направлении двухэтажного коттеджа.
Первый заместитель директора ФСБ, высокий, атлетического сложения мужчина со здоровым румянцем на щеках, был одет не менее демократично, чем Клинаев: в бледно-голубые джинсы и легкий пуловер телесного цвета.
– Товарищ генерал, – начал было полковник приветствовать старшего по званию и по должности, но первый зам недовольно поморщился. К военным или спецслужбам до недавнего времени он не имел отношения, находясь на хозяйственной работе сперва в Думе, где был рупором зарождающегося крупного капитализма, потом в правительстве, откуда его и направили на службу в ФСБ.
– Спасибо, что приехали, Андрей Иванович.
Первый зам пожал руку Клинаеву и тут же двинулся по краю пруда, не оглядываясь на гостя. По водной глади скользила пара белоснежных лебедей, от вида которых у полковника защемило сердце. Все-таки сегодня открытие сезона охоты на пернатую дичь.
Генерал, сделав несколько шагов, неожиданно остановился и пристально посмотрел на полковника:
– Ваш отдел занимается операцией «Бумеранг»?
– Да, «Бумеранг возвращается», —уточнил Клинаев.
– Меня интересует ее ход, – все тем же обыденным тоном произнес первый зам.
– Пока все идет согласно утвержденному плану. – Начальник оперативного отдела хотел обойтись общими фразами, но генерала это не устраивало.
– Меня интересуют детали. Особенно что касается охоты на алжирца. Как там его, Бабай, кажется?
– Так точно, Абдулл Камаль, позывной «Бабай», – четко ответил Клинаев, потом проглотил подступивший к горлу ком и добавил: – Операция «Бумеранг возвращается» находится под грифом «Строго секретно» и замыкается лично на директоре ФСБ. Если вам нужны детали, то необходима его санкция, а так… – Полковник развел руками.
– Резонно, – кивнул первый зам. – Впрочем, детали не столь важны, главное, чтобы операция шла по намеченному плану. Пресса должна продемонстрировать голову Бабая. Если возникнут какие-либо трудности любого характера, обращайтесь непосредственно ко мне. Ликвидация лидеров бандформирований, как говорил вождь мирового пролетариата, «задача архиважная». Это вам понятно?
– Понятно, – кивнул Клинаев.
– И еще. – Первый зам сделал короткую паузу. – Как бы там ни было, все мы люди, Андрей Иванович. Время идет, и в один прекрасный момент понимаешь, что дошел до критического возраста и впереди маячит не очень большая пенсия. Поэтому приходится подрабатывать, и, как мне кажется, должность начальника службы безопасности коммерческого банка лучше, чем место сторожа. Вы со мной согласны, Андрей Иванович?
Только сейчас полковник заметил, что у первого зама пронзительные синие глаза, обычно такие бывают у людей расчетливых и мстительных.
– Полностью с вами согласен, товарищ генерал, – выдавил из себя Клинаев.
– Вот и отлично, – узкие губы первого зама расползлись в довольной улыбке.
* * *
«Новино», – прочитал про себя Виктор название населенного пункта, сидя на неудобном сиденье вагона электрички. Неожиданно он почувствовал, как учащенно забилось сердце. Он даже не мог себе представить, что будет такая реакция при виде малой родины.
В этом маленьком тихом городишке он родился, здесь прошли годы его детства и юности. Отсюда его «забрили в солдаты», вернее, на флот… Здесь остались родители, младший брат. Самые близкие и дорогие ему люди, те, ради кого он отказался от собственной фамилии, собственной жизни, став мертвым среди живых.
Как хотелось Виктору подняться и выйти из вагона на этой остановке, пройти по улицам своего детства и вспомнить то, что старался забыть и что приходило к нему во сне. То самое, что заставило его сесть в электричку, идущую домой. Но вот сойти на своей остановке Виктор Савченко уже не мог. Сознание не позволяло ему это сделать, в мозгу пульсировала фраза, сказанная Сэнсеем: «Всякое действие имеет свое продолжение, и не всегда оно бывает положительным. Поэтому думай, когда собираешься что-то сделать». Он был прав, его учитель, хотя самому и не повезло. Виктор это помнил, поэтому и не встал с обшарпанного сиденья.
– Следующая остановка…—каркнул динамик под крышей вагона и заглох. С шипением закрылись створки дверей, состав медленно поплыл вдоль железнодорожной платформы, постепенно набирая скорость. За окном замелькали зелено-желтые шапки деревьев, из которых проглядывали серые шиферные крыши домов частного сектора, вдали виднелись прямоугольники пятиэтажных «хрущоб», где жило основное население небольшого промышленного городка.
Виктор прильнул к стеклу в надежде увидеть окна родительской квартиры, хотя точно знал: их дом со стороны железной дороги не виден.
* * *
С утра вокруг блокпоста на въезде в Грозный толпился народ. Грузовые машины с различной поклажей, легковушки, набитые пассажирами, лошадьми с телегами, смешные навьюченные ослики, множество людей, пришедших сюда пешком, направляющихся в столицу с целью разжиться чем-либо. Солдаты внутренних войск и командированные из российской глубинки омоновцы стояли редкой, но прочной цепочкой, сдерживая живую, голосящую на все лады людскую массу. Пройти сквозь них можно было только после тщательной проверки, поэтому поток не иссякал.
Двое уже немолодых чеченцев, одетых в обычную крестьянскую одежду, состоящую из застиранных, видавших виды рубах, застегнутых на все пуговицы, потрепанных пиджаков еще советского производства и штанов из домотканого материала, заправленных в тяжелые кирзовые сапоги, с самодельными холщовыми сумками, когда-то расшитыми цветными узорами, спокойно дождались своей очереди и предъявили мордатому милиционеру сперва паспорта с золотым двуглавым орлом, потом показали содержимое своих хурджинов. Хлебные лепешки, овечий сыр, золотистые луковицы, несколько сморщенных огурцов выложили прямо на землю у ног омоновца. Наконец с невозмутимым видом позволили себя обыскать, после этого, оголившись, продемонстрировали свои плечи, где отсутствовали синяки, остающиеся от отдачи оружия. И только после этого получили разрешение следовать в город.
