Ознакомительная версия.
Швец подумал, согласно кивнул и сказал:
– Ты прав. Рисковать мы не имеем права.
– Тем более что за спиной у гвардейцев и «державников» первая диверсионная группа.
– Всего десять человек.
– Да, немного. Но достаточно, чтобы захватить командный пункт Лютого. Потом они с холма проведут массированный обстрел рощи, до того как батальон и сотня пойдут на город. А это, знаешь ли, сильный психологический удар. Ты готов наступать, а тут тебе в спину бьют из гранатометов, автоматов, пулемета. И главное, непонятно кто. Цель таких жалящих ударов как раз состоит в том, чтобы дезорганизовать и деморализовать противника, расстроить его боевые порядки. Что предпримут в этом случае комбат гвардейцев и Лютый, если, конечно, их не положат на КНП? Они или их заместители вынуждены будут разворачивать силы и атаковать холм. Наступать, имея за спиной противника, нельзя. Это понятно каждому человеку, мало-мальски знакомому с тактикой ведения боевых действий. Заняв же господствующую высоту и не обнаружив там противника, националисты повернут к городу. Наблюдая их движение, можно будет установить направление главного удара.
– Первая диверсионно-штурмовая группа займет КНП, обстреляет гвардейцев и «державников». Потом она тоже должна отойти в район эвакуации?
– Да. Потому что израсходует почти весь боезапас при решении основной задачи. Группы выходили к Зареченску пешком, по пересеченной местности. Поэтому ни дополнительного вооружения, ни боекомплекта, ни даже бронежилетов взять не могли.
– Понятно! Значит, устроить этим уродам геенну огненную не удастся.
– Оно тебе нужно, Сергей? Придет время, и они ответят за все свои преступления. Хотя…
Швец взглянул на Волкова.
– Что?..
– Минометный взвод. Сколько в нем стволов?
– На аэродроме – четыре.
– Значит, четыре расчета по три солдата, плюс взводный, связист, всего человек четырнадцать-пятнадцать?
– Где-то так, а что? Предлагаешь захватить минометный взвод?
– Нет, только пару минометов, остальные вывести из строя.
– Это было бы неплохо.
– Но тогда тебе надо выслать из города два расчета, чтобы они приняли от штурмовиков минометы и доставили в город либо сразу же применили по той же роще.
Швец вздохнул и сказал:
– А вот тут проблема. Конечно, шесть-десять человек выделить из ополчения можно, но им не пройти через позиции пятого батальона бригады, прикрывающего аэродром.
– По железной дороге?
– Тоже не выйдет.
– Жаль. Тогда оставляем прежний вариант?
– Да. В принципе, он совсем не плох. Если мы лишим Лютого артиллерии, вертолетов и минометов, то ему придется отдавать приказ на штурм города без огневой поддержки. Подчинятся ли офицеры бригады, понимая, что вводить технику в город – значит терять ее на каждой улице? У нас гранатометчики размещены в подвалах многих домов. Они практически перекрывают весь Зареченск по периметру. Штурмовать укрепленный пункт без техники тоже чревато. Наши стрелки находятся в укрытиях, а правительственным войскам придется перемещаться от одной баррикады к другой по открытой местности. Это неминуемо приведет к огромным потерям. Поэтому-то Лютый и обговаривает с артиллеристами, вертолетчиками и минометчиками порядок обеспечения беспрепятственного проникновения в полуразрушенный город армейских подразделений под прикрытием с воздуха. В этом случае штурм имеет все шансы на успех. Но мы не должны позволить этим головорезам устроить здесь кровавую оргию.
– Ладно, Сергей, мне надо еще с группами связаться, так что с твоего разрешения пойду. Если что, я в штабе.
– Давай, Костя.
Волков вышел. Швец прошелся по кабинету. Позвонить жене, узнать, как она? Только вот Людмила засыплет его вопросами. Нет, сейчас звонить не стоит, а позже, ближе к ночи, надо будет предупредить. Начальник штаба решил пройти к бойцам, занимавшим позиции в здании администрации, проверить, как исполняется распорядок дня.
Но тут в кабинет вошел начальник контрразведки и сообщил:
– Сергей, Дед объявился!
– Дед? Просто так он в город не пришел бы. И где наш Дед?
Дедом в Зареченске называли девяностолетнего фронтовика Матвея Степановича Дудку, когда-то работавшего егерем в местном лесничестве. Дом его стоял в лесу, в двух километрах юго-восточнее Зареченска, там, где сейчас находились позиции десантной бригады. Дудка и прежде не жаловал верховную власть в стране, возникшей после развала того государства, гражданином которого до сих пор считал себя фронтовик, ну а с приходом новоявленных правителей, устроивших в столице кровавый шабаш, тем более. Поэтому создание ополчения старик воспринял позитивно, в первые же дни изъявил желание защищать город.
Швец отказал Деду в зачислении в отряд, объяснил, что он больше нужен как разведчик, на тот случай, если вооруженные силы, верные путчистам, обложат Зареченск. Дудке это польстило. Он согласился, тем более что и на фронте до тяжелого ранения служил в разведывательной роте стрелкового полка.
Как только войска окружили город, Дед принес полную информацию по расположению всех подразделений. Он проходил там, где другим путь был заказан. Возможно, потому, что в старике никто не видел угрозы. Как разведчик-одиночка Дудка был незаменим.
– В приемной наш Дед! – ответил Витин.
– Так чего ты его там усадил?
Швец прошел в приемную. Дед сидел на стуле, ждал.
– Здравствуйте, Матвей Степанович.
Дудка поднялся.
– Здоров будь, Сергей.
– С чем пришли?
– Разговор есть срочный!
– Проходите, пожалуйста, в кабинет. С дороги чайку или чего покрепче?
– Чайку, Сережа. Покрепче я у себя в хате выпью. Вместе с Настей.
Анастасия Анатольевна, жена Деда, умерла двадцать лет назад. Но старик Матвей до сих пор разговаривал с фотографией жены так, словно общался с живой, единственной своей любимой женщиной. Одни считали, что старик тронулся умом, другие принимали это за чудачество, и только немногие понимали Дудку. В их число входил и Сергей Швец. Дед знал об этом.
Сергей помнил те времена, когда в школу накануне Дня Победы приходил фронтовой разведчик, увешанный орденами и медалями. Вместе с ним появлялась и Анастасия Анатольевна, хрупкая миловидная женщина, тоже имевшая боевые награды. Сергей, как и все пацаны из его класса, с интересом слушал рассказы ветерана о той войне, казавшейся такой далекой и последней. Тот умел рассказывать. Ему было что поведать молодежи. А вот Анастасия Анатольевна больше молчала, старалась находиться в тени мужа. Все это сохранилось в памяти Сергея Швеца.
В кабинете Дудка присел у стола совещаний, положил на него старческие, но еще сильные руки. Швец устроился напротив. Начальник контрразведки ушел по своим делам.
– Так что у вас за разговор срочный, Матвей Степанович?
– Вышел я сегодня из хаты, хотел дрова сложить. Плетень завалился, они и рассыпались. Тут ко мне солдат подходит и говорит, что его командир хочет поговорить со мной. Я и пошел. Командиром оказался капитан Пономарев, тот, который артиллерийской батареей командует, а с ним в палатке полковник Боровко, только в штатской одежде.
– Боровко? – повторил Швец.
– Он самый, бывший комбриг.
– И что было дальше? – заинтересованно спросил Швец.
– А дальше Боровко сказал, что штурм Зареченска назначен на пять утра субботы, то бишь завтра. Начнется он массированной артподготовкой с применением самоходок и «Катюш». – Дед по привычке все системы залпового огня называл по-фронтовому, «Катюшами». – Они должны обстрелять окраины, гаубицы – центр, площадь, уничтожить бронетехнику. Минометчики станут бить по улицам. После этого в бой пойдет третий батальон при поддержке вертолетов. Как только основные силы ополчения будут уничтожены, в город войдут бандиты национальной гвардии и сотни Лютого. Я не знаю, кто это такой, но Боровко сказал, что он теперь главный у правительственных войск и гвардии, которые стоят вокруг Зареченска. Потом в разговор вступил Пономарев. Кстати, он хорошо знает Стрельцова и просил меня передать тебе…
Швец прервал Дудку:
– Погоди, Матвей Степанович! Почему командир батареи считает, что ты можешь встретиться со мной?
– Так я тоже ему говорил, откуда, мол, у меня, лесного старика, возможность пройти к начальнику ополчения? А капитан и Боровко только улыбнулись. Дескать, ты давай слушай и запоминай, что передать треба. Вот я и слушал. Командир артбатареи просил передать тебе, Серега, что, кроме третьего батальона, который находится под полным контролем нового комбрига Городича, никто больше в город не пойдет. Батарея стрелять по жилым кварталам не будет. Как я понял, комбаты меж собой уже обсуждали ситуацию и решили не выполнять приказ. А вот третий батальон на штурм пойдет. Скорее всего, откроет огонь и тяжелая артиллерия. Вроде бы Лютый договорился там с офицерами. Поднимутся и вертолеты. Этого хватит, чтобы разрушить и захватить город, в который потом войдут националисты и устроят резню.
Ознакомительная версия.
