Ознакомительная версия.
– А ты по поддельным ксивам попробуй, – то ли в шутку, то ли всерьез посоветовал уркаган.
– Есть у меня один человек… – как ни в чем не бывало подхватил Гладышев. – Что хочешь тебе смастерит, вплоть до загранпаспорта, который только продвинутая экспертиза определит. Но это, как говорится, – на самый крайний случай. Если уж полная невыкрутка. Ладно, Валера, давай я еще одну накачу – и домой. Ослаб я что-то в последнее время.
– Ты, главное, не распускайся… – Фомин протянул руку для прощания. – А то ведь и тебе могу морду набить, как когда-то в шестом классе… Помнишь?
* * *После памятного эпизода на рыбалке Леша Дюк изменился до неузнаваемости. За какие-то несколько дней он осунулся, посерел и даже, казалось, сбросил несколько килограммов. Конечно, Дюк давно уже предполагал, что им интересуется не только РУБОП с МУРом, но и Лубянка. Но одно дело – когда это просто предполагаешь или даже узнаешь со слов того же Фомина, а другое – когда воочию выясняешь, что каждый твой шаг фиксируется и явно подшивается к будущему уголовному делу. Притом наркотрафик обещал стать далеко не самым страшным. Теперь Дюку вполне могли пришить и «измену Родине».
Конечно, авторитету было небезынтересно узнать, как потом оправдывались перед начальством запаленные опера из «наружки». Ничего на Дюка у них не было – все карты памяти из фиксирующей аппаратуры он с Рудиком изъял. Однако это не гарантировало, что в следующий раз комитетчики не придумают какой-нибудь новый, совершенно изощренный способ его отслеживать для будущей «доказательной базы». А перед такой перспективой даже у хладнокровных людей начинается мандраж…
Света, на правах законной невесты, пыталась было выспросить, что же произошло, однако Леша только зло отмахивался – мол, не твоего ума дело! Сидишь тут, в «поместье», поливаешь гладиолусы, наводишь марафет – вот и продолжай в том же духе. Даже любимый ротвейлер Байрам – и тот вел себя деликатно, стараясь лишний раз не попадаться хозяину на глаза.
Особых новостей по Монаху пока не было – вопреки ожиданиям Дюка чекисты почему-то не спешили «закрыть» по убийству Переверзева ни его, ни Бура. Зато, как выяснилось, этот татуированный адепт воровских «понятий» проявился в самый неподходящий момент (как Дюк давно уже и предполагал) – в банке Гладышева.
– Короче, он решил нам указывать, как себя с нашим банкиром вести, – уныло сообщил Заика, вернувшись с переговоров. – Гладышев ему на нас нажаловался. Вот сука!
Заика выглядел зло и униженно, и это не укрылось от взгляда Леши. Саша всегда отличался амбициозностью, и любые жизненные напряги воспринимал как личное оскорбление. Может, именно благодаря этому качеству он и сумел стать вторым номером в иерархии дюковской фирмы.
Выслушав подробно его доклад, Зеленцов процедил:
– А я тебе говорил, что рано или поздно это произойдет. Помнишь – тогда, на берегу? Кто же знал, что они старые школьные друзья! И Москва, кажется, большая – и такое вот совпадение…
– А тебе не кажется, что Монах не только нас, но и тебя опустил своими приказами? – осторожно закинул удочку Заика. – Получается, что ты их должен выполнять. Этого не делай, туда не ходи, косо на коммерса не смотри, секретутке его сиськи не обжимай… Что же получается – завтра эта татуированная морда нас вообще к стенке поставит – мол, не «по понятиям» живем? И ты, Дюк, будешь на это спокойно смотреть?
– Думал, Лубянка их с Малаховским закроет, – засокрушался Зеленцов. – Не может быть, чтобы они до сих пор на «беретте» буровские пальчики не пробили. Или они там совсем нюх потеряли, или решили в какую-то свою игру отыграть… о которой я пока ничего не знаю.
– Может, не надо было нам того «ботана» валить? – прищурился порученец; он с самого начала был против силового решения проблемы.
– Чтобы он и дальше стучал? Да ты пойми: у нас там, в Курчатовском, один человек есть, на котором все и держится. Он нам бумаги дает… за долю малую. Мы их – латиносам, а латиносы нам – «марафет». А этот хрен… Переверзев, или как там его, в любой момент мог эту связь спалить. Уж не знаю, как этот Переверзев на нашего человечка вышел, но мы его очень хитро вычислили. Что – лучше было ждать, пока бы он нас всех не сдал? А так мы хоть кое-чего выяснили. Нет, по-любому надо было от него избавляться! А заодно – и двух зайцев одним выстрелом хлопнуть…
– Что с Монахом будем делать? – глухо спросил Заика. – Дальше, что ли, его над собой терпеть? Он-то нам всю малину обгадит. Как пить дать!
– Подумаем, – бросил авторитет, и по его интонации Саша понял, что Дюк давно уже все придумал.
Ночевать Заика остался в «поместье». А на следующий день Леша неожиданно предложил растопить баню – оттянуться, понежиться, попить пивка…
– Так Светка же тут, телок не приведешь! – забросил пробный шар Саша.
– А что – в баню лишь для того ходят, чтобы телок водить? – делано удивился хозяин «поместья». – А я думал, в баню ходят, чтобы мыться…
…В парилке полыхал хлебный жар. Горячий ветер бил в лицо, обжигал кожу до озноба. Дюк развалился на верхней полке. На лице его застыло неизгладимое помещичье выражение. Заика лежал чуть пониже на горячей махровой простыне, закрыв глаза и как бы отключившись от будущей беседы. Хотя и прекрасно понимал, что хозяин пригласил его сюда не просто попариться и расслабиться.
– Сашка, а насчет Монаха ты прав, – наконец произнес Дюк. – Не стоит нам дожидаться милостей от Лубянки. Пора от него избавляться.
– Как именно? – насторожился Заика.
– Как, как… Подписывать под это дело кого-нибудь из наших слишком стремно.
– Почему? Тот же Рудик мог бы его в лучшем виде исполнить. Или еще лучше – Клим, которому татуированный лицо бритвой распорол. Злой он на этого блатного – не представляешь даже, как! Мы – фирма, а Монах этот кто? Кто за ним стоит?
Дюк тяжело поднялся с полки.
– Пошли поплаваем… Поясню, если сам еще до этого не дошел.
Они неторопливо плыли в голубой прохладной воде бассейна. Веселые солнечные зайчики отбрасывались от воды на бирюзовый кафель, слепили глаза. Леша проплыл несколько раз от бортика к бортику и, казалось, только вошел во вкус. А вот Заика быстро устал – несмотря на свое спортивно-армейское прошлое, он много курил, да и выпивал немало.
– Понимаешь ли, в чем дело, – отфыркавшись на манер моржа, Дюк перевернулся на спину. – Если Монах представляется тебе просто «человеком», это не значит, что за ним никого нету. За ним – все старые воры в законе, а значит, и все блатные. Прикинь, Санёк, сколько у нас в России тюрем, пересылок, лагерей, вольных поселений, и помножь на количество сидящих. Отними «петухов», парашников и активистов – вот ты и получишь реальное количество всех своих будущих врагов… Которые станут такими, как только узнают, что по твоей вине с головы Монаха хоть один волосок упал. А еще – блатных и воров, которые сейчас на свободе. А еще тех, кто осел за бугром, но у которых тут связи. А еще – ментов, которые у воров с блатотой с руки кормятся и которые по команде «фас» тебя тут же порвут, как Тузик грелку. Посчитал, Саня? Ну как, нравится арифметика? Вот то-то и оно.
– М-да-а-а… – только и сумел протянуть Заика.
– Так что, если, не дай бог, информация выплывет наружу, как на воде масло… тогда геморроя не оберешься. И так вон твой Вадька Стародубцев на меня что-то слишком невесело смотрит. Вижу, вижу, не нравится ему «Хаммер» Монаха по всей Москве выпасать. Только непонятно, почему не нравится. Так что следует взять кого-нибудь со стороны. Лучше всего – гастролера, за которым бы никто не стоял.
– Время сейчас кризисное, пацанов безработных много, – поддержал Заика.
– Я-то не в теме, если бы ты сам кого-нибудь отыскал… – предложил хозяин, вылезая из бассейна.
– Подумаю.
Дюковский порученец думал до вечера, перебирая возможные кандидатуры. Думал и в парной, и в бассейне, и даже в душе. И лишь когда на дворе «поместья» стемнело и Леша, вытащив в беседку ящик пива, пригласил присоединиться, Заика наконец остановился на Алике Бугринове.
Алик, бывший спецназовец, отвоевавший три года на Кавказе, был готов завалить кого угодно – хоть московского градоначальника или председателя Центробанка – за соответствующее, естественно, вознаграждение. За последние три года Заика несколько раз прибегал к его профессиональным услугам, и все заказы Бугор выполнял просто блестяще.
– Бугор – да, этот может, – похвалил Зеленцов и, откупорив пиво, протянул его порученцу. – Только что-то слишком много он за свои услуги берет.
– Ему надо будет честно сказать, кто такой Монах, – бросил Заика.
– Вот ты и скажешь.
– За вора в законе он знаешь, какую сумму зарядит? – Саша хлебнул пиво, белая пена побежала по подбородку. – Он-то паренек жадный.
Ознакомительная версия.
